W&H (СИ) - "Тринадцатая Причина"

— Уэнсдей! — Гарри аккуратно притронулся к плечу подруги, останавливая её. Он прекрасно помнил, что Уэнсдей очень не любит прикосновений, но другого пути привлечь к себе внимание он не видел. Она повернулась к нему, лишь через секунду поняв, кто её остановил.

— Что?

— Как прошла поимка преступника? — Гарри прищурился.

— Никак, — фыркнула Уэнсдей, — она вела себя совсем не так, как я ожидала. Но теперь Кимботт знает, что я в курсе, кто она на самом деле. Шкатулка вернулась к владельцу.

Она выглядела довольной, чёрные глаза блестели от переполнявшего их чувства победы.

Неожиданно они услышали громкий женский крик, разнёсшийся далеко по улице. Гарри с Уэнсдей резко повернулись.

Уэнсдей, ничуть не раздумывая, бросилась обратно в здание, из которого только что вышла. Гарри бежал следом за ней.

В кабинете доктора Кимботт уже собралось несколько человек, кто-то звонил в 911. Растолкав людей, Уэнсдей ворвалась в кабинет: психиатр лежала в луже собственной крови и ещё была в сознании, бешено бегая глазами по всей комнате и что-то говоря, но вместо слов были лишь булькающие звуки — горло оказалось разорвано. Женщина сжимала руками живот, пытаясь не дать выпасть содержимому, но вряд ли это помогло, так как рана была очень глубокой. Не выдержав такого зрелища, Гарри отвернулся. Уэнсдей смотрела прямо, но теперь никакого самодовольного выражения лица у неё не было — лишь сосредоточенность.

— Грядёт эндшпиль, — едва слышно проговорила та.

Скорая, как и полиция, приехала очень быстро. Медики грубо отпихнули в сторону от умирающей женщины посторонних людей, которые пытались помочь, останавливая кровь одеждой. Кимботт положили на каталку и вынесли из кабинета, но Гарри очень сомневался, что ей смогут помочь.

А ещё тут был Галпин-старший — вот уж кто буквально прожигал их взглядом. А когда тот начал допрашивать Уэнсдей и Гарри в коридоре здания, то приехала Уимс. Выяснилось, что обвинить в чём-то двоих учеников Невермора невозможно: во время нападения сразу несколько человек видели, как они разговаривают перед зданием. Алиби не спасло Уэнсдей от дополнительных вопросов, но та ни слова не обронила о своих подозрениях.

Она смогла упросить шерифа съездить в больницу к Кимботт, чтобы узнать у той, кто совершил нападение. Кажется, внутри Уэнсдей ещё теплилась надежда на спасение психиатра.

К госпиталю их везла очень быстро прибывшая директор, которая всю дорогу сокрушалась насчёт того, что ни одно происшествие никогда не обходится без вездесущего носа волшебника и прорицательницы.

— Как два магнита, притягивающие неприятности, — выразилась Уимс.

Гарри, сидевший на заднем сиденье, неслышно хмыкнул. Что бы сказала Уимс, если бы узнала, что за ним гоняются все тёмные волшебники двух стран, было страшно подумать.

Им пришлось прождать больше получаса прежде, чем вышедший в приёмный покой шериф сообщил, что Кимботт спасти не удалось.

Уэнсдей была расстроена, Гарри отчётливо видел это по её лицу. Она проговорила, что нужно положить конец убийствам, и пошла на выход. Никто останавливать её не стал.

Гарри попытался заговорить с идущей к Невермору Уэнсдей, но потерпел поражение: та совсем не обращала на него внимания, сосредоточенно думая о чём-то своём. Тогда Гарри развернулся и пошёл в Weathervane, ему хотелось проверить кое-что.

В кафе Тайлера не оказалось, но один из официантов сказал ему, что Галпину после обеда стало плохо и тот обменял свою дневную смену на ночную. В голове Гарри прозвучал отчётливый щелчок и всё стало на свои места.

Смеркалось.

Гарри шёл к Невермору через лесную дорожку, проходившую рядом с шоссе. Мысли в его голове переплетались между собой, и единственное, в чём он был уверен, — это в виновности Тайлера. Изгой, скрывающий свои способности во всех странах, является преступником, и именно таковым оказался Галпин. Хайд. Двухметровое горбатое чудовище. Не боялся бы Гарри использовать магию — монстр был бы давно остановлен, но всё вышло так, как вышло.

Боковым зрением Гарри увидел промелькнувшую вдалеке фигуру, отбрасывающую длинную тень в закатных лучах солнца. Он замер, рассматривая уходящего к дороге человека. Ему понадобилось пару секунд, чтобы опознать в нём Тайлера, о котором он думал последние несколько минут. Нормис, который оказался вовсе не нормисом, вышел к дороге, где была припаркована его машина. Он сел в неё и начал кому-то звонить.

Волшебная палочка, всё это время устремлённая в спину проходившего не так далеко Галпину, опустилась. Гарри был способен сейчас одним простым заклинанием парализовать своего знакомого, но не мог. Без доказательств его слова были такие же пустые, как и слова Уэнсдей, когда та обвиняла Ксавьера или Кимботт. И если бы он начал колдовать, его бы сразу обнаружили приспешники Волдеморта.

Стоящий в тени высокого дерева Гарри наблюдал, как отзвонившийся, по всей видимости, своему хозяину хайд завёл машину и уехал. Он посмотрел назад, туда, откуда пришёл Тайлер: вперёд шла еле заметная тропинка, уходящая в сторону Невермора, до которого было недалеко. Гарри прикинул в голове, куда та могла вести. Оказалось, что к студии Ксавьера, расположение которой ни для кого не было секретом. Но что там могло понадобиться Галпину?

Гарри шёл по следам хайда. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и Гарри приходилось освещать себе дорогу небольшим фонариком, который всегда находился в кармане. Так уж вышло, что большинство приключений в Неверморе проходило под покровом ночи и иметь при себе источник света (не)магического происхождения было обязательно.

В студии Ксавьера горел свет, слышались голоса: громкий — художника и тихий — Уэнсдей. О чём они говорили, Гарри пока что понять не мог, но их диалог не был дружеским, по крайней мере, со стороны парня, который почти кричал.

— Это не моё! — послышался возглас Ксавьера.

Гарри быстро прошёл до задней двери и, открыв её, шагнул внутрь.

Всё помещение было заполнено картинами художника: здесь находились изображения хайда, Уэнсдей, всяких хищных животных, гротескных зданий. Но больше всего Гарри привлекло явно недавнее художество Торпа — почти автопортрет мёртвой Кимботт с изуродованным когтями лицом. Он знал, что Ксавьера порой преследуют видения во сне.

— Ты всегда в нужном месте и в нужное время, — без удивления проговорила Уэнсдей, переведя взгляд на Гарри, и добавила: — Как по волшебству.

— Решил проследить, что я не сбегу? — нервно взмахнул руками художник, в одной из которых он держал нож.

— Нет, — ответил Гарри Торпу. — Что тут происходит?

— Помогаю Ксавьеру вспомнить его приключения, — Уэнсдей подняла вверх очки Юджина, которые были покрыты засохшей кровью, — включая недавние.

Девушка быстрым движением вынула из небольшой коробочки, стоявшей на столе, кулон Кимботт, который тоже был в крови. Она кинула его на стол.

— Ты меня подставила, — в ярости зашипел Ксавьер, едва сдерживаясь, чтобы не натворить делов.

— Я только что видел Тайлера. — Гарри стало отчётливо понятно, что именно тут делал Галпин. — Он шёл отсюда.

— Тайлера? — в один голос спросили Уэнсдей и Ксавьер.

— Он и есть хайд, — хладнокровно кивнул Гарри.

— Не знаю, он или нет, но хайд — точно не я! — воскликнул Ксавьер, но Уэнсдей его не слушала, полностью сосредоточившись на Гарри.

— Ты бредишь, — сказала она, потому что не хотела верить в слова своего друга.

— Я был в Weathervane. Работники сказали, что после обеда Тайлеру было плохо и он отпросился. Затем хайд убил Кимботт.

— Тайлер просто мог плохо себя чувствовать, — не согласилась Уэнсдей, сжимая в руке очки Юджина.

— Галпин был рядом каждый раз, когда нападал монстр, — предпринял очередную попытку Гарри.

— Как и Ксавьер.

— Прекрати! — не выдержал Гарри, прикрикнув. — Ты считаешь себя детективом, но не видишь дальше собственного носа! Кто знал о дневнике Фолкнера?! Тайлер. Кто позвал тебя на свидание, когда напали на Вещь? Тайлер. Почему хайд не убил Тайлера, всего лишь слегка оцарапав? Почему…