Французские дети не плюются едой [секреты воспитания из Парижа] - Памела Друкерман

Бин иногда обращает это правило в свою пользу: съедает один ломтик цуккини и заявляет, что больше не должна. А недавно сказала, что согласна попробовать все, «кроме салата», — под салатом она подразумевает зеленые листья салата-латука. Но обычно ей нравятся закуски, которые я делаю: нарезанное ломтиками авокадо, помидор под соусом винегрет или брокколи на пару с каплей соевого соуса и пармезаном. Мы всегда смеемся, когда я готовлю carottes rapées — тертую морковь в соусе — и пытаюсь произнести название этого блюда.

Мои дети садятся за стол голодными, потому что у нас нет перекусов, — за исключением полдника. Этого правила легко придерживаться, так как все дети во Франции его соблюдают. Но мне все равно потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы добиться прогресса. Я просто не реагировала на просьбы выдать кусочек хлеба или банан в перерыве между приемами пищи. Когда дети стали постарше, они перестали просить. Но если иногда это случается, я отвечаю: «Нет, через полчаса ужин». Обычно они не возражают, только если сильно устали. (Вы не представляете, как я горжусь собой, когда в супермаркете Лео показывает на коробку с печеньем и говорит: «Полдник»!)

Я стараюсь соблюдать правила без фанатизма (не быть «больше француженкой, чем сами французы», как говорит Саймон). Например, когда готовлю, даю детям попробовать ломтик помидора или пару горошин. Если предстоит знакомство с новым продуктом — кедровыми орешками, к примеру, — предлагаю им парочку, пока колдую над основным блюдом, чтобы настроить заранее. Иногда я даже даю им по веточке петрушки, хоть и не называю это «перекусом». И воду, разумеется, они могут пить, когда хотят.

Иногда соблюдение всех этих правил питания требует немалых усилий. Особенно когда Саймон в отъезде: так хочется обойтись без закуски и просто метнуть на стол тарелку с макаронами, назвав это ужином. Бывает, я так и делаю. Довольные дети уплетают макароны за обе щеки и, естественно, не просят салат или овощное блюдо.

Но обычно у них нет выбора. Как все французские мамы, я считаю своим долгом научить их ценить разнообразие вкусов и питаться сбалансированно. Как все французские мамы, я стараюсь держать в голове полноценное меню на весь день. Мы придерживаемся принятой во Франции схемы: плотное мясное или рыбное блюдо на обед и более легкий ужин из углеводных продуктов, непременно с овощами. Дети часто едят макароны, но я стараюсь подавать их с разными соусами и выбираю пасту разной формы. Когда есть время, готовлю большую кастрюлю супа на ужин (хотя руки не доходят сделать суп-пюре) и подаю его с рисом или хлебом.

Неудивительно, что дети считают более аппетитными блюда, приготовленные из свежих продуктов, и те, что выглядят привлекательно. Я задумываюсь о цветовой гамме продуктов, иногда украшая блюда ломтиками помидоров или авокадо, если они выглядят чересчур монотонно. У нас целая коллекция ярких детских тарелок. Но ужин я всегда подаю на белых, чтобы приготовленное блюдо выглядело красочно, а дети понимали, что едят, как взрослые.

За столом я стараюсь, чтобы дети по возможности сами себя обслуживали. С самого раннего возраста я передавала близнецам тарелку с тертым пармезаном, чтобы они сами посыпали свои макароны. Мои дети сами кладут сахар в чашки с чаем или шоколадом. Бин иногда просит угостить ее после еды кусочком камамбера или другого сыра. Я не против. Торт или мороженое за ужином мы едим лишь по праздникам. Но я никак не могу заставить себя сделать «шоколадные бутерброды».

Все перечисленные правила вошли в привычку не сразу: мне повезло, что мои дети вообще любят поесть. Воспитательница в яслях зовет близнецов гурманами (во Франции так вежливо называют обжор). Говорит, что их любимое слово — encore (еще). Есть у них одна, скорее всего детсадовская, привычка, которая меня ужасно раздражает, — после еды они поднимают тарелки и показывают, что все доели. При этом соус, оставшийся на тарелках, капает на стол. (В яслях тарелки, видимо, принято вытирать кусочком хлеба.)

Табу на сладости в нашем доме больше нет. С тех пор как мы стали давать их детям (иногда), Бин уже не заглатывает конфеты, как в последний раз в жизни. Когда на улице холодно, я варю по утрам горячий шоколад и подаю со вчерашним багетом, слегка подогретым в микроволновке, и кусочками яблока, которые дети любят макать в чашки. Настоящий французский завтрак!

Горячий шоколад по рецепту Элен

На 6 чашек:

1–2 чайные ложки порошка какао

1 литр нежирного молока

сахар по вкусу

Разведите в кастрюле 1–2 чайные ложки (с горкой) какао-порошка без сахара с небольшим количеством молока, холодного или комнатной температуры. Хорошо перемешайте, чтобы получилась густая масса. Добавьте оставшееся молоко и хорошо размешайте. Готовьте на среднем огне до закипания. Немного охладите, снимите пенки и разлейте в чашки. Пусть дети сами положат сахар.

Быстрый завтрак

В большой кружке смешайте одну чайную ложку какао и немного молока, чтобы получилась густая масса. Долейте молока доверху, перемешайте. Подогрейте в микроволновке. Добавьте чайную ложку сахара. Подавать с хрустящим багетом или поджаренным хлебом.

ГЛАВА 13

Кто в доме главный?

Лео, наш смугленыш, все делает очень быстро. Не в том смысле, что он одаренный, нет. Просто он передвигается примерно в два раза быстрее, чем обычные люди. К двум годам у него телосложение профессионального бегуна. Он даже песенку «С днем рождения тебя!» поет очень быстро — пара секунд, и песенке конец.

Управляться с этим маленьким торнадо очень сложно. Когда мы с ним идем в парк, мне приходится постоянно бегать: ведь любая калитка для него — приглашение войти.

Что больше всего поражает меня в родителях-французах — их непререкаемый авторитет. (Это самое сложное из того, чему у них можно и нужно научиться.) Многие папы и мамы настолько естественно и спокойно демонстрируют свою власть, что им нельзя не позавидовать. И дети обычно слушаются. Никуда не убегают, не перечат, не вступают в длительные переговоры с родителями. Но как французам это удается? И как мне научиться этому волшебному качеству?

Одним воскресным утром моя соседка Фредерик, с которой мы вместе гуляем в парке, видит, как я пытаюсь управиться с Лео. Раньше Фредерик работала в агентстве путешествий в Бургундии. Ей сорок с чем-то, у нее хриплый голос заядлой курильщицы и деловая манера общения. Спустя годы бюрократических проволочек она удочерила Тину — прелестную рыжеволосую малышку из русского приюта.

К моменту нашей совместной прогулки материнский стаж Фредерик равняется всего трем месяцам. Но мне уже есть чему поучиться. Кажется, сам факт того, что она француженка, дает ей понимание, что можно, а чего нельзя. Мы с Фредерик, сидим на бортике песочницы в парке, пытаемся вести разговор. Но Лео то и дело порывается выбежать за пределы детской площадки. И каждый раз я встаю, гонюсь за ним, ругаю и тащу обратно, а он орет. Меня это очень раздражает и утомляет. Поначалу Фредерик наблюдает за этим молча. А потом без капли снисхождения в голосе заявляет, что если я буду все время бегать, то мы не сможем спокойно посидеть и поговорить.

— Ну да, — отвечаю я. — А что я могу сделать?

Фредерик говорит, что я должна быть с Лео построже, чтобы он понял: убегать из песочницы нельзя.

— Иначе так и будешь бегать за ним до старости, а это не дело, — решительно заявляет она.

Мне беготня за ребенком представляется неизбежной. Но, по мнению Фредерик, этого вполне можно избежать.

Сомневаюсь, что у меня получится воплотить ее совет быть построже. Ведь последние двадцать минут я только и делаю, что приказываю Лео перестать убегать из песочницы. Фредерик улыбается и рекомендует вложить в мое «нет» побольше решимости — чтобы не осталось сомнений: я не шучу!

Когда Лео в следующий раз выбирается из песочницы, я говорю «нет» чуть строже, чем обычно, но он все равно уносится прочь. Встаю и тащу его обратно.

— Вот видишь? — обращаюсь к Фредерик. — Это невозможно.

Фредерик снова улыбается: мол, мое «нет» было недостаточно убедительным. По ее мнению, мне не хватает уверенности, что Лео меня послушает.

— Надо не кричать, а говорить убежденно.

Но я боюсь, что Лео испугается.

— Не бойся, — подбадривает меня Фредерик.

Лео опять не слушается. Я начинаю чувствовать, как мое «нет» становится все более и более решительным. Я не кричу, просто голос становится тверже. Мне кажется, что я играю роль какой-то совсем другой мамы.

Четвертая попытка. Лео подбегает к калитке, но тут случается чудо — он не открывает ее! Мой сын оглядывается и настороженно смотрит в мою сторону. Я сдвигаю брови, всем своим видом выражая неодобрение.