Визит к королеве - Диана Дуэйн

— Тысяча восемьсот семьдесят пятый… — задумчиво протянул Хэмфри. — Или между тысяча восемьсот семьдесят третьим и семьдесят седьмым… Неспокойное тогда было время…

Он закрыл глаза, напряженно думая, и несколько минут молча лежал в теплых солнечных лучах. Рхиоу ждала, слушая, как на ветвях уже целый хор птичек ругается на них с Хэмфри; у нее даже слюнки потекли при мысли о незнакомой, типично английской еде, может она говорить или нет.

— Ну вот, — неожиданно сказал Хэмфри, когда Рхиоу уже совсем нацелилась на маленькую зеленовато-желтую птичку с темными крылышками и голубой шапочкой на голове, которая села на соблазнительно близкую ветку плакучей ивы. — Существует довольно большой выбор, хотя Древнее Общество Котов тогда еще только начинало создаваться. Уилберфорс говорил мне о том, что передавал ему Джордж… а может быть, Тиддлс… тот самый, которому принадлежал адмирал Нельсон… Речь шла о коте из Британского музея. Черный Джек — так звали его эххифы. Необыкновенный характер… Он проработал в музее около двадцати лет, и того, чего он не знал о нем, да и о Лондоне в целом, и знать не стоило. Он передал все свои знания коту, которого готовил себе на смену, — молодому Джеку, и именно от него мы получили большую часть информации о тех временах. Тебе следует обратиться к любому из них, но я могу многое рассказать тебе из того, что от них стало известно нам; так ты лучше сможешь понять, какие вопросы задавать. Насколько подробные сведения тебе нужны?

— Мне нужно все, что ты мог бы сообщить.

— У тебя такая хорошая память? — задумчиво взглянул на Рхиоу Хэмфри.

— Когда нужно — да. Я могу передавать все, что слышу, Шепчущей. Я окажусь плохой собеседницей тебе, пока ты будешь говорить, но зато все данные станут, доступны и мне, и моей команде, да и любому магу, если у него возникнет в том нужда.

— Очень удобно.

— Верно, — согласилась Рхиоу, подумав о том, что трудно назвать удобством головную боль, которой ей предстоит расплатиться впоследствии. — Если ты дашь мне минутку на заклинание, мы сможем начать.

Рхиоу покинула сад Хэмфри пятью часами позже. Солнце садилось, но даже от приглушенного закатного света глаза Рхиоу болели. В голове у нее звенело, как если бы там внутри кто-то колотил ложкой по банке из-под кошачьего корма.

До чего же есть хочется, — подумала Рхиоу, направляясь в укромный уголок, откуда собиралась совершить переход. — Из чего бы ни делали кошачий корм, я съем все, что даст мне Йайх.

Впрочем, оно того стоило. Ее мозг казался настолько переполненным знаниями о политической и не только истории эххифов семидесятых годов девятнадцатого века, что было даже трудно думать. Ничего, зато, выспавшись, она сможет прибегнуть к Знанию, посоветоваться с Шепчущей, и тогда разберется, какие нити будут важны. Хорошо и то, что полученные ею от Хэмфри сведения так ясны: многоопытный кот старательно отбрасывал ничем не подтвержденные мнения и личные предпочтения. По-видимому, кодекс чести длинной череды котов с Даунинг-стрит требовал, чтобы информация, передающаяся из поколения в поколение, была точной и надежной, хотя, конечно, отражала специфически кошачью точку зрения. Коты считали себя летописцами, они хранили не только общеизвестные сведения, но и слова, сказанные представителями власти за закрытыми дверями, на Даунинг-стрит и в других местах; они терпели снисходительность, с которой обращались с ними эххифы, мирились с глупыми прозвищами — все ради того, чтобы кто-то обязательно узнал правду о событиях и сохранил ее для будущего. Конечно, тут не обходилось и без привязанностей: Хэмфри, например, был очень близок с предшественником теперешнего премьер-министра, а Черчилль был знаменит своей любовью к представителям Народа. Рхиоу представила себе великого эххифа, лежащего в постели с рюмкой коньяка и сигарой, диктующего мемуары и периодически спрашивающего: «Разве все было не так, Дарлинг?» у потрепанного рыжего кота, ветерана войны, который приложил столько сил, чтобы не дать своему эххифу упасть духом в ужасных испытаниях.

Да, коты с Даунинг-стрит были особыми существами, настоящими слугами общества, и притом талантливыми. Они жили здесь много, много лет, они научились хорошо понимать слова самых разных эххифов — начиная с первых котов «кабинета» во времена Генриха VI, которым пришлось освоить два человеческих языка — английский и французский, они предусмотрительно готовили себе смену, желая обеспечить успех этой особой ветви государственной службы.

Не совсем маги, — думала Рхиоу, — но, может быть, кто-то из их предков был магом, да и потом кровь вливалась со стороны… — Ведь не все коты с Даунинг-стрит состояли в родстве. Это был ррайфех — прайд единомышленников, не связанных кровными узами, часть гораздо большего прайда, именовавшего себя Древним Обществом Котов. Рхиоу подумала, не осуществлялся ли отбор на должность по признаку обладания талантом, редко, но все же встречающимся среди кошек — не магов: умения незамеченным проходить сквозь закрытые двери. Рхиоу сильно подозревала, что так оно и было: в их деле такая способность являлась бесценной.

Пробираясь на станцию метро «Тауэр-Хилл», Рхиоу чувствовала, что голова ее все еще гудит от полученных от Хэмфри знаний. Ее очень нервировало то, что после пяти часов, полностью посвященных разговору о делах эххифов, она чуть ли не начала смотреть на мир с человеческой точки зрения. Рхиоу не была уверена, что такая точка зрения ей нравится.

Что ж, профессиональная болезнь, — решила она. Впрочем, в рассуждениях Хэмфри одно слово повторялось чаще других: война. Как она ни старалась, Рхиоу никак не могла взять в толк, почему эххифы убивают друг друга в массовых количествах ради совершенно бессмысленных целей. Сражаться за землю, чтобы было где жить, за территорию, которая обеспечит тебя пропитанием, — такое она могла понять. Все живущие прайдами кошачьи, от уличных кошек до львов, делают это. Однако они обычно не убивают друг друга; схватка заканчивается тем, что противник убегает — больше ничего и не нужно. Если он попытается вернуться, вы просто снова его прогоните.

Эххифы же, по-видимому, не находили такой результат достаточным. Больше всего смущало Рхиоу то обстоятельство, что они готовы были убивать друг друга ради земли, которая не имела никакой ценности, просто потому, что один прайд назвал ее своей, а другой с этим не согласился. А еще они воевали ради престижа или из-за ущемленной гордости — такое поведение казалось Рхиоу уж вовсе необъяснимым. Из того, что рассказал ей Хэмфри, она поняла, что большой прайд, который эххифы называют Британией, участвовал во многих войнах по всем этим и еще всяким другим причинам на протяжении многих столетий. Несомненно, бывали и веские основания — чтобы защитить свой народ от уничтожения: второй из великих конфликтов двадцатого столетия как раз и был из этой разновидности, и британцы защищались с мужеством и умением, не уступавшим мужеству и умению их противников, Рхиоу начинала думать, что знает, кто, вероятнее всего, взорвал бы атомные заряды на Луне в 1875 году, если бы получил в свои руки такое оружие.