Операция «Альфа» - Дмитрий Владимирович Лазарев

ним летели Померанцев, пневматик Сильф и щитовик Сарм. Оба Измененных – из команды, прибывшей с сувайворами. На втором отправились нынешний зам Стебенева, здоровенный молчаливый бородач капитан Сергей Задольный, кинетик из приезжих и «лояльные» щитовичка и пневматик. Как они ни торопились, времени на подготовку было затрачено многовато, учитывая их цейтнот, и на все про все теперь оставалось меньше получаса. За это время предстояло охватить как можно большую территорию, делая упор на северные и северо-западные районы, откуда ожидались губительные тучи. О том, чтобы распылить стан над всем городом, уже и мечтать не приходилось – не хватит ни времени, ни стана.

Пока летели, Стебенев наблюдал внизу предпаническую суматоху на улицах. Хотя народу, спешно рассаживавшегося по машинам, было все же куда меньше, чем ожидалось. Похоже, многие просто решили отсидеться в домах, хотя их и предупреждали, что ядовитые испарения достанут через вентиляцию туда, куда не доберутся кислотные капли ливня. Впрочем, в любом случае укрыться в спецубежищах с воздушными фильтрами успеет лишь очень малая часть горожан, а спасение остальных – задача экипажей двух вертолетов АПБР, приближающихся к северным и западным окраинам города.

Конечно, никто особо и не рассчитывал успеть многое до подхода туч, но реальность превзошла самые худшие опасения: распылять даже толком не начали, когда на горизонте показался зловещий фиолетовый облачный фронт. Стебенев невольно глянул на часы: на десять минут раньше ожидаемого. Впрочем, никто там ничего не мог гарантировать с точностью до минуты, да и чертовы тучи вполне могли ускориться.

– Вперед, насколько успеем, – объявил Стебенев и своему экипажу, и второму вертолету через устройство связи. – Распылим над окраинами и начнем смещаться на юго-восток, к центру города.

– Примерно на высоте облачного фронта, – уточнил профессор Померанцев, – или чуть выше – распыленный стан не успеет сильно опуститься и встретит аномалию там, где надо.

Передавая все это второму вертолету, майор с удивлением и уважением отметил, что голос научника совсем не дрожал, а ведь Померанцев – типичный «пиджак», никогда раньше не работавший «в поле». Хоть и зовут его в отделении за глаза Стариком Хоттабычем, но этот старик еще о-го-го! Многим молодым фору даст.

Облачность надвигалась. Могучая и страшная, неотвратимая, как смерть. Она представлялась воплощенным злом, тьмой, словно сошедшей со страниц фэнтезийных книг, которые Стебенев любил почитать перед сном, чтобы мысли о работе ночами не доставали. И вот сейчас эта тьма не на толкиновское Средиземье прет, она явилась в родной город Михаила, чтобы его уничтожить. И все, что стоит на ее пути, – это два вертолета, в которых три человека и пятеро Измененных, вся невеликая армия Петрозаводска, которая выглядит слабой и жалкой против фиолетовой облачности, накрывшей уже треть неба. А может, это только кажется?

Стебенев вел вертолет зигзагом, распыляя жидкий стан над северо-западными окраинами Петрозаводска на высоте чуть выше уровня облачности. Зигзаг постепенно уводил вертолет к центру города, прочь от фиолетовой смерти, баллон жидкого стана стремительно пустел, но аномальные тучи приближались быстрее, и не приходилось сомневаться, что они настигнут апэбээровские вертолеты куда быстрее, чем в баллонах кончится стан.

– Уходим? – в голосе пневматика Сильфа все же были вопросительные интонации.

Это радовало – стало быть, он оставляет решение за человеком… Пока. Но что помешает двоим Измененным, если вдруг жить им захочется намного сильнее, чем защищать город, скрутить Стебенева и Померанцева в бараний рог? Одна закавыка – среди Измененных нет псионика, так что приказать людям они не смогут. Смогут запугать, перекрыть доступ воздуха в легкие людей, вот только Рубикон, по ту сторону которого инстинкт самосохранения еще мог бороться с чувством долга, остался далеко позади. А водить вертолет Измененные не умеют. Так что пока они зависят от Стебенева. Ну а дальше – как сложится.

Все варианты промелькнули в голове майора за несколько секунд, и решение было принято.

– Нет, – произнес он со спокойствием, которого совершенно не ощущал. – Надо распылить весь стан, который успеем.

«И убедиться, что задумка Померанцева вообще работает», – добавил он про себя.

Впрочем, это-то как раз они увидят прямо вот-вот – тучи уже почти достигли «обработанной» области.

Майор Стебенев ждал от Измененных реакции в любом формате: от недоуменных вопросов и возражений до открытой агрессии. Но не того, что Сильф просто пожмет плечами и ответит: «Ладно». Вопрос «Что бы это значило?» Стебенев даже толком сформулировать не успел, не говоря уже о том, чтобы попытаться найти на него ответ, когда облачный фронт достиг зоны распыленного стана.

Это выглядело впечатляюще: словно внезапно началась бесшумная гроза. По фиолетовым тучам побежали ультрамариновые разряды, облачность забурлила, в разные стороны посыпались синие искры, кое-где в облаках возникали локальные разрывы, которые, впрочем, тут же затягивались.

Стебенев вышел на связь со вторым вертолетом и, услышав бас Задольного, заговорил:

– Серега, я не могу отдать тебе такого приказа, но… я двигаюсь к центру города зигзагом с большой амплитудой и продолжаю распыление… пока не закончится стан. А ты… ты решай сам, только у этого города никого, кроме нас. Конец связи.

Вот так. Сказал и стал действовать по только что озвученному плану. Не самый красивый ход, конечно: вроде как не отправил почти на верную смерть в приказном порядке и свободу решения второй машине оставил, а сформулировал так, что если ты человек, а не одно название, то выбора у тебя нет, кроме как поступить правильно, иначе говоря, по совести. В Задольном-то Стебенев не сомневался, но с ним там трое Измененных…

В вертолете стояла тишина – все занимались своим делом: майор – за штурвалом, ученый – за распылителем, а пневматик и щитовик, затаив дыхание, наблюдали за творящимся в небе светопреставлением и готовились, если что, пустить в ход свои способности. А посмотреть действительно было на что. Небесная баталия только набирала обороты: фиолетовые тучи стали скапливаться у границы соприкосновения с «обработанной» зоной, словно вода реки перед перегородившей ее русло плотиной или дамбой. Только вода, накопив критическую массу, дамбу обычно прорывает, а здесь тучи громоздились друг на друга, формируя таким образом что-то вроде сюрреалистических облачных гор или циклопических за́мков. Довольно жутковатых, надо сказать. Но Стебенева мороз по спине продрал не от их внешнего вида, а от мысли, что аномальная облачность действует как разумное существо: она, похоже, просекла, что обработанный слой не так уж велик в высоту, и если вниз он постепенно спускается, то вверх движется вряд ли. А раз так, через него можно перебраться.

И обрамленный синими искрами и молниевыми разрядами могучий массив смертоносных облаков полез вверх, как человек