Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик - Майкл Муркок

Арфлейн и Ульрика слушали его почти без всякого выражения. Арфлейну казалось, что он тонет, тело и разум отказывались повиноваться ему.

— Мы рады гостям, в особенности из Восьми Городов, — продолжал Беллантайн.

Арфлейн поднял голову:

— Вы лжете. Лед не тает, вы говорите ересь…

— Это проверенные факты. И что в этом плохого?

— Я верю в вечный лед, — медленно произнес Арфлейн, — верю в то, что все должно замерзнуть, в то, что лишь милосердие Ледовой Матери дарует нам жизнь.

— Но вы сами можете убедиться, что эта доктрина неверна, — мягко возразил Беллантайн. — Ваше общество придумало ее, чтобы оправдать свой образ жизни. Но теперь она не нужна вам.

— Я понимаю, — произнес Арфлейн. Им овладело непреодолимое отчаяние, казалось, что вся его жизнь с тех пор, как он спас Рорсейна, вела его к этому моменту.

Постепенно он предал все свои принципы, позволил себе поддаться эмоциям, вступив в греховную связь с Ульрикой; забыв учение Ледовой Матери, он чуть ли не сам участвовал в создании Нью-Йорка.

Арфлейн понимал, что мысль эта абсурдна, но избавиться от нее он не мог. Живи он согласно своему внутреннему закону, Ледовая Мать успокоила бы его сейчас. Послушайся он Уркварта, последнего из верных последователей Ледовой Матери, отправься он с ним, вместе они нашли бы истинный Нью-Йорк. Но, спасая жизнь Ульрики, он убил Уркварта. Теперь Арфлейн понимал, что тот имел в виду. Уркварт пытался направить его по истинному пути Ледовой Матери, если бы только он мог найти ее…

Ульрика взяла его за руку.

— Он прав, — произнесла она, — именно поэтому жители Восьми Городов меняются, они чувствуют, что что-то происходит с миром. Они приспосабливаются к этому, как приспосабливаются животные, киты, например.

— Адаптация сухопутных китов была вызвана искусственно, — с гордостью сообщил Беллантайн. — Это был эксперимент, по счастливой случайности принесший пользу вашему народу.

Арфлейн вновь удрученно вздохнул. Потерев вспотевший лоб, он обернулся к Ульрике и, медленно покачав головой, нежно коснулся ее руки.

— Ты приветствуешь это, — сказал он. — Приветствуешь и принимаешь. Ты — само будущее.

Она нахмурилась.

— Я не понимаю тебя, Конрад. Ты говоришь так таинственно.

— Извини, — он отвел взгляд и посмотрел на сидящего в кресле Беллантайна, — Я принадлежу прошлому. Думаю, вы понимаете это.

— Да, — с сожалением произнес тот. — Я понимаю, но…

— Но вы должны уничтожить меня.

— Конечно, нет.

— Я простой человек, — вздохнул Арфлейн. — И старомодный.

— Мы найдем способ приучить вас к нивой жизни, — обратился к нему Беллантайн. — Ваши друзья варвары все еще гоняют по поверхности, словно испуганные вши. Нужно подумать, как мы можем помочь им. В их случае гипноматы принесут больше пользы, чем разговоры.

Север

На следующий день Питер Беллантайн вел Ульрику по городскому искусственному саду. Взглянув на сад, Арфлейн отказался сопровождать их. Теперь, сидя в галерее, он рассматривал машины, которые, по словам Беллантайна, были Сердцем города, дающим ему жизнь.

— Точно так же, как ваши предки приспособились ко льду, — говорил Беллантайн женщине, — вы должны привыкнуть к его исчезновению. Вы интуитивно шли к северу, понимая, что там ваша родина. Все это понятно. Но теперь вы должны вновь вернуться на юг, вернуться ради вас и ваших детей. Вы должны передать вашему народу знания, полученные от нас, хотя потребуется много времени, прежде чем они смогут принять их. Если же ваш народ не переменится, обратится в дикарей.

Ульрика кивнула. Со все возрастающим восторгом она смотрела на множество ярких цветов вокруг, вдыхая их чудесный аромат. С сияющими глазами она улыбнулась Беллантайну.

— Я понимаю, что Арфлейн встревожен, — продолжал тот. — Он чувствует себя виноватым, хотя его вины нет. Все ограничения, существовавшие в вашей жизни, были вызваны суровой реальностью, но теперь надобность в них отпала. Вот почему вы должны идти на юг и передать вашему народу новые знания.

Разведя руки, Ульрика показала на цветы.

— Этим вы замените лед? — спросила она.

— Этим и многим другим. Ваши с Арфлейном дети смогут увидеть это, если только пожелают идти дальше на юг. Они смогут жить там, где эти цветы растут сами по себе, — он улыбнулся, тронутый ее детской радостью. — Вы должны убедить его.

— Он поймет, — убежденно произнесла Ульрика. — А что будет с варварами, Доналом и остальными?

— Мы были вынуждены применить к ним более примитивные методы. Но они помогут распространить наши идеи.

— Я хотела бы, чтобы Арфлейн пришел сюда, — сказала Ульрика. — Я уверена, ему бы понравилось здесь.

— Возможно. Вернемся к нему?

Увидев подходящих к нему Ульрику и Питера, Арфлейн поднялся.

— Я хотел бы вернуться на поверхность, — холодно произнес он.

— У меня не было ни малейшего намерения держать вас здесь против вашей воли, — сказал Беллантайн — Теперь вы останетесь одни.

Он вышел из галереи. Арфлейн отправился к отведенным им комнатам. Рядом с ним медленно шла Ульрика.

— Когда мы вернемся во Фризгальт, Конрад, — взяв его за руку, начала Ульрика, — мы сможем пожениться. Это сделает тебя главным корабельным лордом Ты поведешь наш народ в будущее, как того хочет Беллантайн. Ты станешь героем, Конрад, легендой!

— Я не верю в легенды, — осторожно сняв ее руку, ответил он.

— Конрад?

Он покачал головой.

— Возвращайся во Фризгальт, — сказал он.

— А что будешь делать ты? Ты должен вернуться со мной.

— Нет.

Он нагнулся было поцеловать ее, но внезапно отшатнулся.

— Наша любовь… — ее голос дрожал. — О Конрад!

— Наша любовь преступна. Мы уже расплатились за нее. Все кончено. Я — он нахмурился, как будто впервые слышал свой голос — Я отдаю себя во власть Ледовой Матери Теперь она может быть уверена в моей верности.

Поцеловав его в плечо, Ульрика вернулась в сад.

Эпилог

Город поднялся к поверхности льда, и они разжали объятия. Над ледовой равниной занимался шторм. В высоких башнях города завывал ветер Питер Беллантайн помог Ульрике подняться в кабину вертолета, который доставит ее до самого Фризгальта.

Оседлав зверей, варвары с оглушительными криками направили их в сторону юга. Помахав на прощание рукой, Донал повел своих людей через равнину.

Арфлейн проводил их взглядом. На его ногах были лыжи, а в руках — два копья, над глазами козырек, за плечами мешок.