Капкан на мечту - Наталья Андреева

Когда Хорьков ее обманул и поиздевался всласть, Ульяна разозлилась. Ей ничего не стоило «упасть», и, пока Ульяна сидела на корточках, разыгрывая растерянность и отчаяние, она достала из сумочки завернутый в носовой платок пустой флакон и подложила его под переднее сиденье «мерседеса». Ее душила злость, и было желание отомстить. И она отомстила.

Теперь она сидела в зале суда и наблюдала за тем, как Хорьков тонет. Разыгралась настоящая буря после того, как поднявшиеся на свидетельскую трибуну женщины рассказали всем, какой подлец этот Юлий Хорьков. И он пошел ко дну.

Против него были две весомые улики: пузырек из-под снотворного и ключи.

Доказать самоубийство Розалии можно было, лишь найдя человека, который после ее смерти вошел в квартиру и забрал подтверждающую это самоубийство записку. А потом навел беспорядок, забрал драгоценности покойной, которые дворничиха нашла наутро в урне, и подбросил Хорькову пустой пузырек из-под снотворного. Но войти в квартиру мог только тот, кто имел от нее ключи, ибо сама Розалия уже была мертва и дверь открыть не могла. Все люди на записи с камеры видеонаблюдения, заходившие в подъезд до того, как нашли тело Хорьковой, были идентифицированы, пронумерованы и опрошены. Никто из них в квартиру к Хорьковым войти не мог. У всех имелось стопроцентное алиби.

Так как и чем можно объяснить наличие ключей у Ульяны Схованской и ее приход? Особенно после показаний госпожи Домны? Последней неопознанной оставалась женщина, похожая на Софью. Теперь этот вопрос был снят.

Хорьков был подавлен. Он сам прекрасно понимал, что тонет. Историю с обменом убийствами все признали фантастической.

«Что же мне делать? – раздумывала Ульяна. – Подняться на свидетельскую трибуну? И что в таком случае будет со мной? А с Хорьковым? Сколько ему дадут по статье «доведение до самоубийства»? Скорее всего, если и дадут, то условно».

А вот ее отъезд тогда под вопросом. Она ведь положила на голову Розалии Хорьковой подушку. А до того тщательно спланировала ее убийство. Вошла в чужую квартиру, тайно, ночью. Да, она не убивала, но хотела убить. Сняла с мертвой женщины драгоценности. Если все это озвучить… Тут даже симпатия следователя Кликушина не поможет. Дело отдадут на доследование, и результат непредсказуем.

«Я хочу, чтобы Юлий Хорьков сел в тюрьму!»

В конце концов, то была воля умирающей. Даже такой человек, как Розалия Хорькова, заслужил того, чтобы с ним поступили по справедливости. Розалия жаждала возмездия. Что ж…

Ульяна достала из кармана записку и стала рвать ее в клочья. Хорьков, который последние полчаса не отрывал от Схованской глаз, увидел этот жест и вскочил.

– Она уничтожает улику! – закричал он, указывая на Ульяну. – Держите ее!

– Да что ж это такое! – разозлилась судья и грозно стукнула молотком. – Сядьте!

– Моя жена покончила с собой!

– У вас есть доказательства?

– Я же говорю, она их уничтожает! Схованская! – отчаянно закричал Юлий.

– Теперь вы пытаетесь убедить нас в своем безумии, Хорьков, – насмешливо сказал государственный обвинитель. – Подсудимого освидетельствовал психиатр. Юлий Каевич Хорьков признан вменяемым. Все расстройства психики, в том числе и псевдогаллюцинации, – это попытка ввести суд в заблуждение!

Покончив с предсмертной запиской, Ульяна с улыбкой помахала Хорькову рукой:

– Прощай, Юлий!

Приговор никого не удивил, некоторые даже сочли его мягким: десять лет в колонии строгого режима. Все же убийство было преднамеренным и тщательно спланированным.

«Ему и столько хватит», – подумала Ульяна, идя к выходу. На парковке она столкнулась с госпожой Домной. Гадалка стояла у своей машины, внимательно разглядывая соседнюю. Это как раз была машина Ульяны Схованской.

– И как она? – спросила госпожа Домна, кивая на сверкающую иномарку.

– Меня устраивала.

– Устраивала?

– Завтра утром у меня самолет. Я уезжаю в Америку. Навсегда. А машину, как и все прочее имущество, оставляю бывшему мужу.

– И не жалко? – прищурилась гадалка. – Она ведь дорогая.

– Нет, не жалко. Меня ждут сын и любимый мужчина. Мы уже купили дом. Дом моей мечты. А здесь меня ничего не держит, тем более какая-то машина. Судиться из-за нее и тем самым задерживать свой отъезд я не буду. Я все уже решила.

– Да, я вижу, моя консультация вам не нужна. У вас вид счастливой женщины.

– Это так.

– А может, погадать вам? Хотите знать свое будущее?

– Я его и так знаю. Оно зависит только от меня, а я все свои ошибки осознала и не собираюсь их повторять.

– Что ж… Тогда удачи! – и госпожа Домна приоткрыла дверцу своей машины.

Ульяна какое-то время колебалась, но потом все же окликнула ее:

– Постойте… – и госпожа Домна задержалась. – Раз уж дело прошлое… Я имею в виду смерть Розалии Хорьковой. Скажите, а почему вы показали, что женщина, похожая на компаньонку Хорьковой – ваша клиентка? Ведь это неправда. – Ульяна спокойно смотрела в глаза гадалке.

– А… Я, кажется, понимаю… Но поскольку, как вы верно заметили, дело прошлое… Ко мне ведь приходил следователь, мы долго беседовали. Под конец я сказала ему, что Хорьков сядет. Есть, мол, женщина, которая очень этого хочет и которая все для этого сделает. Так вот: эта женщина – я.

– Вы?!

– Именно. Не в моих интересах, чтобы Юлия Хорькова освободили в зале суда. Я ведь догадываюсь, что случилось на самом деле. Кто-то вошел в квартиру, взял предсмертную записку… Я даже знаю, как выглядела эта женщина. Грим и парик, да?

– Не понимаю, о чем вы.

– Да вы не беспокойтесь, – усмехнулась госпожа Домна. – Я ведь сделала все, чтобы Юлий Хорьков сел. Что мне мешало сказать правду?

– Но зачем вам это нужно?

– Мне нужно парковочное место. Меня абсолютно устраивает дом, в котором я живу вот уже год, я собираюсь сделать отдельный вход. Времена наступают смутные, от клиентов отбою нет. Когда будущее непредсказуемо, все хотят его угадать. Хотя бы путь, по которому надо идти. Ну а кто укажет этот путь? Ясновидящая. Но парковочное место я, увы, сотворить не могу. Мне с самого начала понравилось то, которое занимали Хорьковы. Оно – лучшее. Покойная Розалия знала толк во всем, что касалось движимого и недвижимого. Но выцарапать у нее хоть что-то… Вы же знаете, что это была за женщина. Но теперь место мое, – довольно улыбнулась госпожа Домна. – Все остальные меня побаиваются. Вдруг я порчу наведу? И я могу купить дорогую новую машину, такую, как ваша. Вот и присматриваюсь.

– Так вы из-за парковочного места?!

– Вам кажется, что это мелко? Но у каждого свои проблемы. Для меня это очень важно, а Юлий Хорьков мне никто. Да и, честно сказать, человечишка дрянь. Разве он не хотел убить свою жену? Хотел. Вы лучше меня это знаете. Сделаем вид, что так оно и было. Он заслужил все то, что с ним сегодня случилось.

– Что ж… И вам удачи, – Ульяна достала ключи от машины.

Через несколько минут они с госпожой Домной разъехались в разные стороны.

Ульяна Антонова ехала собирать вещи. Все то время, пока Юлий Хорьков ждал суда, она занималась разводом. Потом запрос из США, томительное ожидание визы… Теперь документы были в порядке. После развода Ульяна вернула себе девичью фамилию. К Максиму она возвращалась Антоновой. Они все начнут сначала, с чистого листа.

Судьба дала Ульяне шанс. А ведь она действительно могла убить Розалию Хорькову! Но теперь Ульяна поняла, что никто не заслуживает смерти. Даже Жорик. Пусть живет.

Все это было так глупо! Обмен убийствами, отчаянные попытки обрести свободу и сохранить при этом имущество… Теперь Ульяна думала о себе тогдашней с грустной улыбкой. Надо было просто развестись, наплевав на все. Будет жизнь, будет и путь по жизни, каким бы он ни был, легким или трудным, будут и свои радости. Просто надо верить в себя.

Получив от Максима письмо, она все-таки рискнула ответить. И ее поняли. Ее простили и позвали. И теперь она улетает к своей мечте.

Что касается Жорика…

Схованский до сих пор в себя не может прийти от счастья.

Что стало с мечтой Жорика

Все ж таки он родился с серебряной ложечкой во рту. Все в жизни доставалось ему без труда, стоило только пожелать.

Правда, в случае с ненавистной женой пришлось подождать. Целых двадцать лет! Но настал тот счастливый день, когда она пришла и сказала:

– Схованский, я с тобой развожусь!

– Вау! – вырвалось у него. – А ты не шутишь?

– Нет. Пока мы не оформим развод, я уезжаю на дачу.

– Нет, это я поеду на дачу! – торопливо сказал Жорик. И тут до него дошло: Вавка и впрямь не шутит. – Постой! – спохватился он. – Ты, видать, нашла хорошего адвоката! Учти: я тебе так просто ничего не отдам!

– Да подавись ты своими мойками! И твоя квартира мне не нужна! И дача!

– Где же ты собираешься жить? – подозрительно спросил Жорик.

– Тебе-то что?

– Машина тоже моя! – напомнил он. – На мои деньги куплена!