Семь крестов - Николай Прокошев

Еще несколько часов назад эта с небольшими холмиками и ямками равнина мирно жила своей жизнью. Здесь часто играли бойкие крестьянские дети, паслись коровы и козы, пестрели полевые цветы и деловито жужжали стрекозы. Все дышало спокойствием и счастьем. Ничто не располагало не только к войне, но даже к малейшей враждебности. И ничто не могло омрачить радость от прелести летней природы.

Но то, что произошло на пасторальном месте ближе к вечеру, поразило бы даже летописцев апокалипсиса. Широкие реки людской и конской крови текли по полю, разветвляясь на ручейки около бугров. На траве громоздились кучи изувеченных мертвых тел. Предсмертные вопли раненых лишь привлекали воронье. Всюду валялось разломанное оружие и растрескавшиеся доспехи. Ужасное зрелище заставило бы содрогнуться самого дьявола. Такого исхода сражения Гектор никак не ожидал.

Они с Джаспером что было мочи неслись к селению Людвигсдорф, расположенному на юго-востоке от места бойни. Каким бы всесильным Пес ни был, возвращаться обратно ему не хотелось. Стало очевидным, что битва проиграна и помочь здесь уже нечем. Пара друзей нашла вяз повыше и забралась на него, чтобы посмотреть, чем все-таки закончится побоище непобедимых тевтонов. Полубрат видел лучше, поскольку он использовал свой новый дар. Мысленно Пес приблизил поле и увеличил его изображение, но вдруг какая-то неведомая сила затмила взор и открыла ему нечто совершенно невероятное.

Как и обещал Бэзил, Гектор смог увидеть то, что видят перед собой другие. Сначала мысленно его существо перенеслось в сознание одного прусса, с кем он стоял рядом в строю в самом начале битвы. Этот человек, как и почти все остальные прусские ополченцы, носил на шее оберег – засушенную волчью лапу. Пред очами этого воина стоял какой-то краснолицый литовец в изодранной кольчуге, а чуть поодаль в неестественных позах лежали его убитые собратья. Но самое удивительное заключалось в том, что над телами мертвых пруссов, над каждым в отдельности, вились огромные, размером с барана, черные вороны. Облетев трупы, они садились у них на груди и клевали их в сердце, после чего с блестящими золотыми нитками в клювах устремлялись в небеса.

Потом его сознание переместилось к искалеченному поляку. Тот видел, как на небе ласковая, озаренная яркими лучами Богоматерь простирает руки навстречу летящим к ней душам павших христиан-поляков. Дальше был тевтон, который, погибая, лицезрел летящего к нему ангела и после нежно целующего в лоб. Все завершилось видением скандинава, капитана наемного отряда Гуннара и Тронда. Викинг наблюдал за тем, как многочисленные валькирии слетаются к телам его бойцов и увлекают их за собой в Валгаллу на вечный пир к богам Одину и Тору.

Вероятно, дух резко прекратил видения, потому что зрение Гектора вернулось в прежнее состояние. Одновременно с этим в левом предплечье раздался жуткий подкожный зуд. Загнув рукав, Пес увидел то, что ожидал, – желтоватое сияние третьего креста уже почти прекратилось.

Уортингтон был слишком занят наблюдением за бесповоротным разгромом тевтонской армии, поэтому увидеть появление мистических знаков на руке товарища никак не мог. А Пес, как ни пытался внедриться в сознание друзей и возобладать зрением Гуннара или Тронда, так ничего и не добился. Он оставил на совести духа только в определенные моменты открывать ему тайные знания.

Тем временем, разбив неприятеля, объединенная армия Ягайло и Витовта стала подкатывать свои пушки на позицию, удобную для бомбардировки беглецов и пехоты, прятавшихся в вагенбурге[104]. Вскоре передвижное укрепление было разнесено в щепки, и уже к потемкам там скопилось трупов еще больше, чем на поле. Не дожидаясь окончательной развязки, Джаспер и Гектор спрыгнули с вяза и побежали к деревне, поскольку их лошадь от усталости не могла сдвинуться с места.

– Христиане, дайте убежище, – запыхавшийся прусс ломился в первую попавшуюся дверь скособоченной крестьянской хижины. – За нами нет погони!

– Заходите, – дверь распахнул босой худощавый старик в длинной грязной тунике. – Говорил же я Магде, что не к добру эта сеча. Скорее внутрь, добрые люди.

Крест четвертый

Побег

Прусс и англичанин наспех втиснулись в лачугу напуганного землепашца. Сквозь многочисленные дыры, зиявшие в соломенной крыше, виднелись тускло мерцавшие звезды. Кроме старой ободранной двери, уложенной на два стоячих полена и заменяющей обеденный стол, да еще небольшого деревянного ларя в хижине из предметов домашнего обихода ничего больше не было, разве что на земляном полу валялись две камышовые циновки.

Из короткого рассказа старика следовало, что он, некогда зажиточный крестьянин, сегодня остался почти без земли и пропитания и живет с внучкой Магдой. Дед также добавил, что очень устал и сам бы уже давно отдал Богу душу, да только внучку жалко, пропадет без него. Затем он попросил нечаянных гостей рассказать о бое, а главное – чем все закончилось.

То и дело выглядывая в оконце, зарешеченное плетением из ивовых веток, с видом на единственную разбитую дорогу в деревню, Пес бегло поведал беднякам о полном разгроме тевтонских войск. Магда, веснушчатая и рыжеволосая девчушка, ехидно заметила, что никакой разницы нет, ибо ни дня не прошло, чтобы они с дедом не тряслись за свою жизнь. Ничего, мол, не изменится. Не успела девушка договорить, как Гектор махнул рукой, чтобы все немедленно замолчали: в направлении деревни двигались три горящие точки – три факела.

Сомневаться не приходилось – это были татары. Они всегда первыми шли на разведку и заходили в селения. Великой удачей считалось, если кто-нибудь выживал после их вторжения. Ничего, кроме ужаса, не внушавшие, бесчеловечные ордынцы резали стариков, мужчин угоняли в плен, женщин насиловали. И на сей раз, как только затихла битва, они направились в очередную вылазку. Натренированное ночное зрение позволило Псу без особого труда разглядеть рожи безжалостных кочевников.

В круглых остроконечных шапках, отороченных лисьими хвостами, в зеленых узорчатых жилетах и сафьяновых сапогах, страшные татары, чьи носы были приплюснутыми, а губы черными, шли пешком, предвкушая легкую добычу. Перетянутые кожаными поясами, на которых болтались изогнутые сабли в черных ножнах, они криво ухмылялись.

На въезде в Людвигсдорф тройка разделилась: двое пошли дальше, а один степной воин направился к жилищу старика. Когда ордынец ногой высадил хлипкую дверь, то увидел в свете догорающего огня в очаге симпатичную девушку и дрожащего от страха деда. Рука татарина, в силу старой привычки, потянулась к поясу с саблей, но достать оружие ему было не суждено. Пес, стоявший у стены слева от входа, резким движением до упора загнал низкорослому кривоногому разбойнику сбоку в шею кинжал.

Обмякнув, тот повалился в тотчас протянутые руки Джаспера, после чего стрелок оттащил тело подальше в угол. Два друга, не совещаясь, приняли решение об устранении остальных татар. Они велели Магде и старику, чтобы те, когда будут убиты незваные ночные гости, безотлагательно собрали всех жителей и бежали в безопасное место. Найти кочевников было несложно: уже полыхали два дома по обе стороны улицы. Гектор бросился к одному, Джаспер к другому.

Через несколько минут все крестьяне, похватав свой нехитрый скарб, плотной вереницей потянулись вон из селения. В то же самое время лучник набивал колчан до отказа легкими татарскими стрелами, а тевтонский серый брат стягивал с убитого им врага одежду. Причем делал это он больше с удовольствием, чем с отвращением. Сразу после того, как один кочевник упал ничком со стрелой в глазу, а второй рухнул наземь с кинжалом под лопаткой, у друзей состоялся один интересный разговор.

– Посмотри, Гектор, жив ли кто из моих, помоги им, Галифакс, – Джаспер, прижав труп татарина ногой, вытаскивал из его головы стрелу.

– Что? Как же я посмотрю? – просьба стрелка застала Пса врасплох.

– Я знаю, ты не такой, как все. Я видел, как ты дрался. Тебя два раза били молотом по голове, бедный Галифакс, и четыре рубили наотмашь топором – и хоть бы хны.

– Ну, мне просто повезло, Джаспер. Тебя вон тоже который бой не свалят.

– Да нет, Гектор, это мне везло, а тебя заговорили. Возможно, я бы поверил, если б не встретил такого же человека раньше, Галифакс не даст соврать.

– Кого? Какого еще человека?

– Он немного был похож на тебя, – наблюдая за тем, как догорает крестьянский дом, вольный стрелок, нахмурился, будто стараясь что-то вспомнить. – Только у него была борода, волосы до плеч и взгляд загнанного зверя, да простит его Галифакс. Не так давно, пожалуй, в прошлом году, мы шли на корабле в Средиземном море на Крит – там потребовались наши услуги. С нами плыли всякие купцы, торговцы, пройдохи, мошенники и плуты, возьми их Галифакс. И еще два странных человека.