Библия в СМСках - Ая эН

Алка уснула мгновенно. Она не могла заметить, что ее будущий муж получил какую-то эсэмэску, которая его взволновала хуже, чем сообщение соседки о Еве. Она также никогда не узнала о том, что Макс в эту ночь так и не вернулся в спальню из туалета, а вместо этого сунул в карман куртки пачку сигарет и ключи от машины и выбежал из дому.

«Я не перечеркнутый человек в метро!» – сказала себе Ева и решительно отбросила одеяло. Она встала. Ее слегка трясло: воздух в комнате был разлит неравномерно по температуре, возле стен и везде – жарко, а вокруг Евы – кокон холода. По барабану! Тепло – не главное, главное – справедливость. «Я – не психбольной Екклесиаст!» – прошептала она облетевшей яблоне за окном, ее почти голым веткам, с последними, случайно задержавшимися, мертвыми листьями, которым тоже все было – суета сует. «Я – живой человек!» – сказала она вслух. Она должна понять, должна! Она же ее бабушка, а Ева – ее внучка! А если нет? Если нет, тогда, тогда… Тогда остается яд! Да! Все будет по честному: бокал яда. Или она его пьет, или она его пьет. В смысле: или внучка, или бабушка! Вот так, раз так! Воздух в комнате совсем ополоумел: Еву трясло от холода так, что она не могла схватиться за ручку двери, а когда схватилась, то чуть не обожглась…

Сад вокруг дома освещался японскими фонариками довольно хорошо. Салим смотрел из-за занавески на то, как сухонькая фигурка успокоила громадную мохнатую Лорду и направилась к дому. Перед крыльцом фигурка остановилась. Схватилась за столб. Присела на скамейку, наверное, передохнуть и отдышаться. На мгновение Салиму показалось, что за углом дома, не со стороны крыльца, а с задней стороны, мелькнула еще одна тень. Наверное, это компаньонка. Люба или как там ее… Салим отпрянул от окна, чтобы его не заметили, и неосознанно подошел к противоположному. Соседский недостроенный дом тонул в полутьме, вокруг него фонариков не было. Только над кортами была лампа под жестяным конусом. В круге под лампой ходил рабочий, строитель. Курил, наверное.

Отрыдавшись, Любуня выпила горстку таблеток валерьянки, запив их водой недельной давности, из кувшинчика на тумбочке возле кровати, и обратилась с молитвой к Богородице и с просьбой о помощи к своей покойной матушке, царство ей небесное. И эти две женщины помогли ей, подсказали, что делать. Любуня истово перекрестилась, повязала голову платком и собралась выйти из комнаты. Она не догадывалась о том, что Макса в доме не было и нет, а есть неполноценный чужой ребенок и находящаяся на грани нервного срыва родная Ева, за окном спальни которой наблюдает из гостевого домика влюбленный и готовый на многое пацан, знающий о существовании заряженного ружья.

Салим вернулся к своему первоначальному наблюдательному пункту. Вигнати во дворе не было – видимо, она уже вошла в дом. Хоть бы она не прошла на кухню, мимо Стаса! Хоть бы сразу пошла спать! А утром, спокойно, они может быть, как-нибудь и… Но вот на кухне зажегся свет и Салим понял, что до утра им не дотянуть. Все выяснится сейчас, ночью. И то, что они украли ребенка из больницы, и потратили все деньги на карточке, и вообще, что в доме посторонние… Салим облизнул пересохшие губы и вытер рукавом лоб. Может, все обойдется? Может, она не заметила Стаса, хоть и прошла через столовую, в которой он спал? Ну да, так и есть, ура. Она прошла на кух… и… перевернутый стул, и свечи, и соль, и… и… о, ужас! Бокалы! Бутылка! Что делать? Его же теперь обвинят не только в похищении ребенка, но и в спаивании несовершеннолетней!

И была ночь.

Макс вернулся домой с кругами вокруг глаз, разулся, стал варить кофе.

– О, ты уже оделся? – осведомилась заспанная Алка, заглядывая на кухню. – А меня почему не разбудил? Который вообще час? Ладно, неважно. Сейчас, я быстро в джинсы влезу – и поехали.

– Давай.

………………………………………………………………………………….

Сайт точного времени

Точное время в Австрии: Бад-Гаштан Веле Вена Грац Дорнбирн

Зальцбург Инсбрук…

Точное время в Азербайджане: Али-Байрамлы Баку Гянджа Евлах…

……………………………………………

……………………………………………

Точное время: Иерусалим[2]

Точное время в Индии: Аджмер Амритсар…

………………………………………………………………………………….

Глава 30. О любви

– Одна женщина, Хананеянка, просила Иисуса вылечить ее бесноватую дочь. Он вначале отказал. Как ты думаешь, почему отказал?

– Не умел лечить бесноватых?

– Умел

– Она была бесноватая от бесов, а у ГБ и СД была договоренность: чужих больных не лечить?

– Хм… ГБ – Господь Бог… А кто такой СД?

– Макс, напряги моек!!!)))

– Сатана-Дьявол?

– Ага!!!

– Нет, тогда ты не отгадала. Ответ: потому, что эта дочь была не еврейка.

– Ну и что???

– Иисус сказал: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева»!

– Хм… Я была об Иисусе лучшего мнения!

– И оставайся лучшего мнения! Потому что он все-таки вылечил ее дочь!!!

– Молодец!

– А то!

«Исцеление дочери нееврейки»

От Матфея святое благовествование

Глава 15

И окончилась ночь.

Макс и Алла оставили машину у ворот, хотя так не полагалось делать, и вошли в калитку. Никто из них не обратил внимания на брошенный перед входом в дом дорожный кейс бабушки и аккуратно стоящие у стенки туфли Любы. Потом они много раз удивлялись тому, как могли не заметить. Но – не заметили.

Макс механически посмотрел на часы, перед тем как открыть дверь в дом. Было семь часов три минуты. Алла почему-то, перед тем как войти, посмотрела на небо. На нем ничего интересного не было. В общем, они посмотрели на часы и небо и вошли в дом, не догадываясь о том, что Вера Игнатьевна уже вернулась. Потом Алла нашла объяснение тому, что ей приспичило смотреть в небо. Дело в том, что Лорда в то утро не лаяла, не скулила, а странно выла. И Алла мимоходом, краешком сознания, подумала о том, что собаки – родственники волков и могут выть на Луну. Вот она и поискала Луну в небе. Как-то так…

Дверь оказалась открыта, даже так – приоткрыта. Макса это не насторожило. Это бабушка и Люба всегда запирались на все засовы по ночам. А они с сестрой постоянно оставляли дверь нараспашку. Кого бояться? Ворота надежные, везде сигнализация, поселок тщательно охраняется…

В широком коридоре, который одновременно служил прихожей, царил полумрак. Но лестница была освещена, и дальняя люстра, перед ванной, сияла всеми лампами. Кроме того, дверь в ванную была распахнута, а в ванной тоже горел свет. Окруженная светом, посреди всеобщего мрака, как на сцене, неподвижно лежала Вигнатя.

Лица ее видно не было. Вигнатя лежала на животе, ногами к лестнице, головой к роботу, застывшему в едва заметном поклоне. Робот застыл всего лишь на время, и чтобы заставить его двигаться, – поклониться или разогнуться, – достаточно было взять в руки пульт и нажать на кнопку. А Вигнатя замерла навсегда, и если ее и можно было разогнуть, то это только потому, что смерть наступила недавно, и тело еще не успело окоченеть. Она лежала в очевидно неживой позе, а вокруг головы неторопливо подсыхала небольшая лужа крови.

– Ева!!! – страшным голосом заорал Макс и бросился к Вигнате и мимо нее. – Ева! Ева! Ева-а-а!!!

– Сбылось… – бледнея и едва не теряя сознание от невозможности произошедшего, прошептала Алла. – У меня все получилось… Я – ведьма?

Алла бросилась за женихом почти на ощупь, так как в глазах у нее стало темно. Но в обморок она не упала, взяла себя в руки. Ведьмы не должны падать в обмороки!

– Ищи наверху, а я – вниз! – крикнула Алла.

Она могла и не кричать про верх, потому что Максим и так бросился прежде всего вверх по лестнице, в комнату сестры. На первой же ступеньке Макс поскользнулся и грохнулся, больно ударившись коленом. Ударился бы и головой, но сдержало то, что правой рукой он успел схватиться за перила раньше, чем ступить на лестницу.

– Алла, осторожней, тут везде разлито масло! – крикнул Максим и, хватаясь покрепче за перила, побежал вверх по маслу.

Ева оказалась в своей комнате, живая, но в истерике.

– Та-а-ам!!! Ба-ба-ба-ба-буш-ка-а-а-а… – заикаясь, прорыдала она уже на груди у Макса.

– Ты, ты в порядке? – орал и тряс ее за плечи Макс. – Тебя никто не обидел? Никто? Ты, ты в порядке?

– В по-по-по-ря-ряд… – кивала Ева, захлебываясь слезами и соплями. – Ни-ни-ник-то-о-о… Бабушка, там ба… ба-а-а…

Ее стало рвать.

Макс потащил сестру в душевую на втором этаже. Прибежала Алла, увидела живую Еву и так обрадовалась, что немедленно перестала думать про ведьм и тоже впала в миниатюрную истерику. Ева, которую продолжало выворачивать на пол по дороге в душ, бросила Макса и вцепилась в Алку. В обнимку, голося в четыре ручья (Алла громче, Ева к этому моменту уже немного выдохлась), они попали, наконец, в душевую. И Алла стала успокаиваться сама, и мыть Еве лицо, как маленькой, а потом мочить полотенце, и прикладывать ей ко лбу, и что-то нелепое шептать на ухо. Макс смотрел-смотрел на этот паноптикум, не выдержал, отшвырнул в сторону Алку и опять схватил за плечи Еву, озабоченно заглядывая ей в глаза по очереди: то в один глаз, то в другой, зырк-зырк.