Убийство – дело житейское - Натали Рафф

class="p1">– Зато вы, Лина, форменная транжирка! Я не о тратах на эту квартиру. Здесь Вы управились по минимуму. Для нас с Мишей Вы просто клад. Но Ваш гардероб! А подарки? С такими замашками никакого наследства не хватит! Что Вы будете делать, когда все промотаете? На что станете содержать Таню? Я уверен, не пройдет и года, как они с Михаилом разведутся. Я полагаю, Вы приехали сюда, чтобы подтолкнуть их к этому. Разве не так?

– Думаю, если Таня останется нетрудоспособной он даст ей развод. Ну, а если оправится от болезни, то, наверняка, откажет. Другую такую терпеливую и глупую рабочую лошадь ему днем с огнем не сыскать! А насчет моего наследства Вас правильно информировали. Оно, действительно, тает с неимоверной быстротой. Но у меня еще есть выбор. Могу, вернувшись домой, набрать частных учеников. У нас в республике педагогов равных мне пока еще нет! А, возможно, найду себе мужа… Официального, разумеется.

Открыв рот от изумления, Алкис Степанович уставился на свою собеседницу.

– Простите, а что есть кандидат? – после долгой паузы выдавил он из себя, слегка заикаясь.

– Пока нет, но буду искать… Ну, к примеру, могла бы выйти за Вашего брата вдовца. Разумеется, если он похож на Вас. Вы, кажется, говорили, будто он постарше Вас.

– Да, старше, на два года… Но он недавно женился. Поехал в гости к нашему папаше – тот его и пристроил. Отец живет в Канаде, бросил нас еще перед войной. А пять лет тому назад разыскал и вызвал Николаса к себе. Даже невесту приискал – хотел, чтобы хоть один сын был поблизости. Отец уже одряхлел… Видимо, на старости лет совесть заела, вот и вспомнил о родственных узах.

– Ну вот видите, женился же Ваш брат! И, наверняка, не на молоденькой!

– Не на молоденькой… Взял женщину нашего возраста.

– Вот и пример сыскался для подражания. Да Вы и сами по всем нашим законам человек свободный. Заботитесь о Михаиле с Валентиной, и никак не можете сообразить, что этот сорокадвухлетний эстетствующий профессор – сын Вашей бывшей жены от первого брака, а Валя ее, без пяти минут совершеннолетняя внучка. А может и не внучка… Скорее всего – будущая невестка!

– У Вас, Лина, какой-то дикий, невероятный взгляд на вещи! Полное смешение всех понятий!

– Полное смещение наблюдается у Вашего пасынка. А у Вас, дружок, его вообще нет. Бежите по наезженной колее, как зашоренный конь и не видите, где находитесь. Небось, всю жизнь гоняетесь за контрабандистами, наркотики изымаете, а сами их ни разу и не попробовали.

– Да, что у Вас за мозги, Лина! Зачем мне это? У меня и без них голова идет кругом!

– В этом вы, конечно, правы, Ал. Но я полагаю, дома у Вас они есть. Вы вроде моего Жени. Он сам не пил, но выпивки держал в баре столько, что можно было споить целый полк. Мой Вам совет – припрячьте их как следует. Оглянуться не успеете, как кто-нибудь их Ваших домочадцев подменит их либо на чайную соду, либо на подорожник – в зависимости от их внешнего вида.

– Задурили Вы мне голову, дорогая, вконец. Я уж и забыл за чем пришел! Я ведь принес Вам два билета на субботу в оперу на премьеру «Фауста». Николай донес, будто Вы с Загориной хотели ее послушать… Скажите, а Вам нравится Анна Петровна?

– Мне Аня очень симпатична, и я ей очень благодарна. Она здесь единственный человек, кто отнеслась с должным вниманием к Тане. К тому же, я ее уважаю. Она классный специалист, что встречается крайне редко. А если говорить о нравиться… Ну, так мне нравится Ваш шофер Николай. Чем мне не жених? Ему сколько лет? Я уверена, мы ровесники!

– О чем Вы говорите, Лина! Коля женат уже 30 лет!

– Это, по-вашему, он женат, а на самом деле он старый холостяк. Его супруга уже три года живет у младшей дочери в Омске, где нянчит внуков. Он же с ними общается всего три недели в году во время отпуска. И эти отношения Вы называете браком? Еще пару лет и Коля вообще забудет, что такое интимная жизнь. В нашем возрасте самое опасное – делать такие паузы. Как говорит о своей технике моя подруга – концертирующая пианистка, что не тренируешь, то атрофируется. Так что намекните ему об этом в допустимой для Вашего круга форме.

– Вы, Лина, хуже всех, кого я знаю! Хуже Фроси! Хуже Вали! Вы подстать этому извращенцу Мише… Были бы моложе лет на двадцать пять, я бы сосватал Вам его. Чем не пара? И вообще, Вам бы в их компанию. Были бы там своей в доску! – расшумелся Алкис Степанович.

– Не понимаю, чем плохо быть своей в кругу самых блистательных умов столицы? Все знают, что Рийден-младший, Миликов и Агин – цвет нашей интеллигенции. Куда больше? Но я себе не льщу. Как Вы слышали, я вполне согласна выйти замуж за простого шофера!

– Да не нравитесь Вы Коле! Он Вас боится. Ему куда симпатичнее Загорина. Говорит – добрая, милая женщина, не то, что вы. Он и прозвал-то Вас «Змей– баба»!

– Да, мне действительно не повезло, раз я не приглянулась Вашему водителю! – рассмеялась Пазевская. – Что ж делать, непременно теперь впаду в уныние… Да и правда, куда мне до Ани? Она с любым мужиком управится, все-таки профессиональный психиатр. К тому же у нее огромная практика, плюс талант. Придется мне спуститься с небес на нашу грешную землю и пригласить в театр лично Вас, Ал, чтобы Вы составили мне компанию… Простите, я пошутила. Естественно, не мне одной… А правда, приходите к нам в ложу! Приезжайте, когда сможете. «Фауст» – такая опера, что ее можно слушать с любого места. Содержание известно, а музыка – сплошное удовольствие!

Прощаясь, Эвелина тихонько прикоснулась губами к щеке гостя. Уловив горьковатый запах духов, он вопросительно взглянул на Лину.

– Мой друг, я не транжирка, – грустно улыбнулась она. – Духи рижские, а не французские!

Окончательно смешавшись, Рийден поспешно ретировался, чувствуя, что полностью проиграл сражение этой кошмарной «Змей-бабе». Николай и не думал так обзывать Пазевскую. Это прозвище было импровизацией самого Алкиса, пытавшегося смутить Лину. Однако, увидев ее реакцию, он окончательно потерял почву под ногами и решил, что сошел с ума, впав на старости лет в откровенное мальчишество.

5

Алкис Степанович пошел домой пешком. Вдыхая чистый морозный воздух, он внезапно взглянул на себя глазами Пазевской, и от этого ему стало нестерпимо холодно.

– Похоже, я действительно твердолобый