Сигиец (СИ) - Dьюк Александр Александрович

Незнакомец поправил съехавшую набекрень шляпу, придавил сапогом пытавшегося подняться Борга и, молниеносным движением выхватив из ножен меч, выбросил руку в сторону. Вскочивший и бросившийся на незнакомца Клоц замер с занесенной дубинкой, косясь на острие узкого клинка возле самого своего горла.

Незнакомец предупреждающе помотал головой и кивнул, приказывая отойти. Клоц стиснул зубы и, тяжело дыша, попятился, зажав дубинку так, что, казалось, вот-вот раздавит ее.

— Я… позову полицию… — отчаянно пробормотала дрожащая Анжелика.

Незнакомец вложил меч в ножны.

— Зови, — сказал он и направился к лестнице, у подножия которой вдруг остановился, мельком взглянул на вжавшуюся в стену, вцепившуюся в спадающие панталоны Ариану, развернулся и подошел к Анжелике. Протянул ей руку. — За дверь.

— К-какую дверь?.. — прошептала оцепеневшая Анжелика в спину поднимающегося по лестнице сигийца и глянула в свою ладонь, в которой оказалась пара мятых банкнот.

Когда в дверь постучали, Рудольф Хесс со скучающим, отсутствующим видом смотрел в потолок. Он был подавлен и разочарован. Говорили, что в «Морской лилии» лучшие шлюхи юга, а оказывается, у них есть какие-то принципы. Что это за шлюха, которую нельзя купить с потрохами и делать с ней все, что вздумается?

Пара шлюшек старательно работали ртами, заглаживая вину за недоразумение и недопонимание, однако настроение от этого не улучшалось. Наоборот, оно совсем испортилось, потому что в дверь постучались снова.

— Вон! — рявкнул Хесс.

Перепугавшиеся проститутки подняли головы. Хесс напряженно вслушался, но за дверью никто не отозвался. Он вздохнул, расслабился. Схватил девку за рыжие волосы и требовательно опустил ее голову. Едва та раскрыла рот, Хесс с силой прижал ее лицом к паху, насадив на член до самого горла. Шлюха в панике замычала, закряхтела, от ужаса вытаращив глаза, уперлась колдуну в бедра, пытаясь вырваться. Вторая сжалась в комок, не зная, что делать. Беспомощность, растерянность, смятение и ужас на ее лице несколько возбудили Хесса, он смилостивился и отпустил рыжую. Та, раскрасневшаяся, жалкая, закашлялась, жадно хватая воздух и утирая вязкую слюну, текущую из перекошенного, трясущегося рта. Такой она нравилась ему больше.

Хесс самодовольно ухмыльнулся, закидывая руку за голову.

— Работать, — приказал он.

Засов с сухим треском переломился, зазвенела по полу отлетевшая железная скоба, распахнувшаяся дверь шарахнулась о стену. Шлюхи завизжали, прыснув в стороны. Хесс заорал, подскакивая на кровати.

Сигиец переступил порог, пригнув голову, чтобы не задеть шляпой притолоку, остановился в дверях, посмотрел на чародея, без интереса окинул взглядом дрожащих проституток. Рыжая сидела на корточках, прижимаясь к коленям. Вторая — русая пухлая поморка, — отбежав к изголовью кровати, стояла, плотно сжав полные бедра и испуганно прикрываясь руками.

Сигиец молча мотнул головой, приказывая им выйти, и отступил с прохода.

Проститутки не шелохнулись.

— Девочки, — мягко произнес Хесс, не сводя глаз — медного и золотистого — с сигийца, — на выход. Мы потом развлечемся.

Рыжая вскочила с пола и, шлепая босыми ногами, метнулась к двери. Поморка выскочила следом, тряся пышным хозяйством и сверкая неприкрытым задом. Сигиец не обратил на них внимания.

Хесс натянул одеяло, внимательно всматриваясь в неподвижную физиономию выродка. Чародея посетило чувство смутного припоминания, но не более. Хесс плохо запоминал лица. В принципе, он вообще плохо помнил людей, с которыми когда-то пересекался не больше одного раза. Зачем помнить покойников, если они не имеют обыкновения возвращаться с того света.

— Чего вылупился? — шмыгнул носом Хесс. — Блядей выгнал, на их место хочешь?

Он нездорово заржал — давала о себе знать дорожка порошка олта. Сигиец молча приблизился к кровати, запустив руку в карман плаща. Хесс инстинктивно напрягся, однако тот лишь достал смятый лист пожелтевший и потрепанной бумаги и бросил его в ноги чародея. Хесс, подозрительно глядя на сигийца, дотянулся до листа, осторожно развернул бумагу, уже по одному лишь ее качеству предчувствуя, что именно увидит. И не ошибся.

С розыскного пермита Ложи на Хесса с извечной легкой насмешливостью и презрением смотрел сам Хесс, только несколько моложе.

«Разыскивается Рудольф Хесс, — прочитал чародей. — Ренегат, исключенный из круга Ложи, лишенный всех должностей, рангов и неприкосновенности согласно статьям 9, 17, 41, 75, 82 и 98 Кодекса Ложи за совершение многочисленных и тяжких преступлений против Равновесия, в числе которых убийство трех магистров Ложи. В соответствии со статьей 19 параграфом 7 Кодекса Ложи каждый свободный гражданин Вселандрийской Ложи чародеев имеет право и обязанность задержать обвиняемого, содействовать его аресту и предоставить любую информацию о его местонахождении в ближайшее отделение Arcanum Dominium Ложи за соответствующее вознаграждение. В случае оказания обвиняемым сопротивления гражданин имеет право применить оружие, не нарушая ни одной статьи Кодекса Ложи. Вознаграждение: 1500 крон за живого обвиняемого, 1000 крон за предоставление доказательств смерти обвиняемого, 400 крон за предоставление информации о местонахождении обвиняемого».

Внизу стояли подписи главы Комитета следствия и магистров Собрания Ложи. Пермит датирован сентябрем двадцать третьего года. Выдан спустя три месяца после того, как Хесса вышибли из круга почти тринадцать лет назад.

Чародей чихнул, сильно рассопливившись.

— Ты где его откопал? — хмыкнул он, утирая сопли.

— Вернер Зюдвинд хранил в своем доме, — сказал сигиец.

— Вот же мудак, — чародей шмыгнул носом и передернул плечами. — Значит, за башкой моей пришел, крысолов? — мрачно усмехнулся Хесс, перебирая в прояснившейся голове возможные варианты развития событий и пути выхода из сложившейся ситуации.

— Предложить сделку, — сказал сигиец.

— Какую еще сделку? — нахмурился Хесс, зло сверкая разноцветными глазами.

— Если предъявить пермит вместе с тобой участковому надзирателю, тебя отправят на суд в столицу. Если предъявить пермит и твой труп — предъявившего ждет награда в тысячу крон. Если ты ответишь на вопрос, о тебе никто не узнает, а пермит будет уничтожен.

— Что за вопрос? — облизнул губы Хесс.

— Где Машиах?

Чародей потер медный глаз.

— Кто? — протянул он, решив, что ему послышалось.

— Твой хозяин, для которого ты за последние двенадцать лет убил девять магистров Ложи, совершил пятнадцать заказных убийств, семнадцать диверсий, террористических актов и провокаций. В Тьердемонде под именем Ламбер Каррэ ты приговорен к казни через повешение. В Империи под именем Клаус Фрай ты разыскиваешься по подозрению в причастности к покушению на генерала столичной жандармерии два года назад.

Хесс натужно рассмеялся:

— Да за мной бабы так не носятся, как ты!

Сигиец промолчал.

— Кто ты такой? — прищурился чародей, прекратив смеяться.

— Ты знаешь, кто.

Хесс рассмеялся снова.

— Хуй ты угадал! Я тебя впервые вижу!

— Тогда это не имеет значения, — сказал сигиец. — Скажи, где Машиах — будешь жить, как жил. Или не говори — узнаю сам. И получу тысячу крон — полиция уже в пути.

Вот же сука хитрожопая, зло подумал Хесс, понимая, что загнан в угол. Он поскреб щетину на подбородке, скосил глаза на свой портрет, взглянул на сигийца, вновь на портрет.

— Да или нет?

— Ант’мме Сат! — гортанно выкрикнул чародей фразу-активатор.

Комнату осветила яркая вспышка. Прозвучавшие слова обрели «плоть», сверкнув дугой молнии, которая с оглушительном треском и снопами ярких искр разбилась о грудь сигийца. Обычно после такого на полу дымились лишь подошвы сапог, но фремде остался стоять, где стоял. В полном наборе. Разве что по рукам пробежали тонкие, безобидные змейки, которые он стряхнул с кончиков пальцев.