Любовь со смертью - Ольга Вадимовна Гусейнова

дойду от личных апартаментов преподов в первой башне до общежития студентов в третьей.

Выбрала учебник и вытерла вспотевшие от волнения ладони платком. Все, я готова к интимным приключениям! Сердце колотилось где-то в горле, когда я нажала на серый камушек в кольце и произнесла: «Анриш ди-ре Сол».

В метре от меня пространство разрезала черная молния и раздвинула его. Я восхитилась результатом – образовавшимся почти дверным проемом, ведь портальщиков очень мало. И артефакт, способный создавать такие пространственные проходы, должен быть невероятно мощным и неприлично дорогим. И выдали его мне… чтобы к любовнику ходить незаметно. Даже хихикнула от нервного напряжения, прежде чем шагнуть в проем.

Я оказалась в незнакомой, хорошо обставленной и довольно просторной гостиной. О том, что это гостиная в личных преподавательских апартаментах, догадалась, увидев несколько дверей, одна из которых была открыта и в проеме виднелась кровать… Увидев ее я испугалась, только сейчас подумав о боли, через которую придется пройти, чтобы, наконец, стать женщиной.

– Боишься и все же пришла, – прозвучало за моей спиной.

Обернувшись, я увидела в кресле у темного окна Анриша. Рядом с ним горела лампа, язычки пламени отбрасывали на его лицо зловещие тени. Он сидел всего в трех шагах от меня, словно специально так близко настроил выход из портала. Чтобы не успела сбежать, если передумаю?

Мэтр явно отдыхал, по-домашнему вытянув ноги в темных свободных брюках и в расшитых золотом бархатных черных тапках, белая рубашка непринужденно расстегнута у горла. Вальяжный и уверенный в себе лев.

– Я ни разу не была с мужчиной, – сразу призналась и добавила про себя, что ни в этом, ни в том мире, – поэтому боюсь первой боли, а не вас.

Не знаю, как это возможно, но и так черные глаза еще сильнее потемнели. Анриш встал и, в два шага убрав между нами расстояние, приблизился вплотную ко мне, нависнув, будто пытался напугать или подавить.

– Они тебе настолько дороги, что ты готова заплатить собственной невинностью за их жизни? – его голос чуть охрип, выдав волнение.

Я мотнула головой и уверенно сказала:

– Нет, я не готова платить за что-либо своим телом.

– Но ты здесь! – напомнил с мрачной и, мне показалось, горькой усмешкой Анриш.

– Я здесь из-за вас… и по своему желанию, – глядя ему в глаза, ответила я, ощущая как предательски загораются смущением мои щеки.

– А как же требование о неприкосновенности твоих светлых? – с легкой иронией напомнил Анриш.

– Это было не требование, а лишь отчаянная просьба. И я очень надеюсь, что, возможно, вы захотите сделать мне такой подарок. Защитите мою группу светлых по обмену…

Я замолчала, поскольку засмотрелась на чуть вытянувшееся от удивления лицо мага смерти.

– Ты же знаешь, что после зимы у большинства старших курсов начнется полевая практика? Это сейчас вы все здесь, теорию изучаете. А дальше положение осложнится…

Я облизнула пересохшие от пугающей новости губы. Да, мы думали об этом, догадывались, ведь и в Ройзмунской академии практику проходят не только выпускники, а все курсы, кроме первого. Только старались не говорить на эту тему, отодвинуть ее подальше.

– Догадывалась, что, если у нас есть практика, значит и в темной академии она однозначно будет, – уныло кивнула я.

– И если я откажусь защищать твоих светлых, ты все равно останешься сейчас и здесь со мной? – со зловещей улыбкой уточнил ди-ре Сол.

Я смотрела ему в глаза, пытаясь прочесть в них, по сути, наш общий с ребятами приговор, но ответила искренне:

– Останусь! Правда, буду очень-очень расстроена…

Мужчина испытывал меня мрачным взглядом с полминуты. Наверное, хотел выяснить, что я не шучу. И неожиданно рассмеялся. Тихо и коротко, но это впервые на моей памяти, когда он не зловеще ухмылялся, сообщая о наказании, выговаривая за нерадивость, а просто от души. И ему это шло.

Жаль, что веселился он очень недолго. Смех смолк, а вот пресловутая темная сумрачность, в большинстве случаев присущая ему, вновь вернулась и проступила в голосе:

– Ну раз здесь и сейчас ты моя. Да еще по собственному желанию и добровольно…

Я напряженно сглотнула, когда Анриш начал неторопливо развязывать тесемки моей мантии. Расстегнул несколько скрытых пуговичек, касаясь груди и живота, и распахнул полы в стороны. Мой рваный вдох, когда Анриш увидел, что под ней у меня лишь тоненькая нательная рубашка чуть ниже колен и туфли на босу ногу, – и мантия черной лужей улеглась у моих ног на роскошном ковре. Волосы шоколадным гладким покрывалом рассыпались по моим белым плечам. Несколько ламп давали достаточно света, заодно и рубашка сильнее просвечивалась. В этом я еще в собственной комнате убедилась и не питала иллюзий, что она хоть что-то скроет от черных глаз.

– Я прошу вас: будьте со мной нежным… сегодня, – прошептала я, отчаянно труся.

Это в своей комнате я чувствовала себя смелой авантюристкой, отчасти дерзкой, продвинутой девицей, а прямо сейчас все мое бесстрашие резко испарилось. Я осознала, что нахожусь наедине с хищником, голодным, умным, очень-очень коварным. Непредсказуемым не только в плане поступков, характера и пристрастий, о которых я ничего не знала, но и как маг. Еще не к месту вспомнила недавнее предупреждение темных о том, что любовницы сбегали от ди-ре Сола, невзирая на несметные богатства.

– Это я легко могу тебе пообещать, – не менее тихо и хрипло ответил Анриш.

В комнате стояла странная тишина, какая-то тягучая, вязкая, но сладкая, как патока. А мой единственный мужчина изучал меня глазами и прикосновениями. Его длинные пальцы, которыми я весь месяц любовалась на занятиях, сегодня, как тогда рисовало воображение, прошлись от моей кисти до шеи, зажигая горячие искорки на ставшей чувствительной коже. Широкая ладонь сперва обхватила мою шею, но лишь затем, чтобы запрокинуть голову. Чтобы затем Анриш наклонился и коснулся моих губ. Нет, чтобы выпил мое дыхание, забрал себе мой рваный напряженный выдох. А потом согрел мои губы своим теплом.

Мой первый поцелуй… Я всегда гадала, каким он будет, с кем и при каких обстоятельствах. Но даже представить не смогла бы, что буду стоять на цыпочках в неглиже и туфлях перед малознакомым мужчиной в запредельно далеком мире. Что сама к нему приду и буду тянуться к его губам за теплым дыханием, словно за глотком воздуха…

– Нежная, какая же ты нежная, Эмария… – голос Анриша, чувственный и хриплый, слегка отрезвил меня, царапнуло не совсем мое имя.

– Зови меня Машей… наедине, – попросила я, заглянув в черные глаза-омуты.

Анриш обнимал обеими ладонями мое лицо, разглядывая его. А я накрыла ладони, нежно ласкавшие