Дрянь погода - Карл Хайасен

Когда Деннис Риди и Фред уехали, Эди выволокла из чулана Левона Стихлера. Щелкунчик не помог – сказал, что бережет силы.

Эди потыкала в бок старику босой ногой.

– Ну и что нам с ним делать?

Вопрос имел первостепенное значение и для Стихлера. Он таращил глаза, ожидая ответа Щелкунчика, и он поступил:

– Шлепнем.

– Где? – спросила Эди.

– Подальше отсюда. Гаденыш хотел меня пришить.

– Согласись, это была жалкая попытка.

– Ну и что? Хотел же.

– Глянь, Щелкунчик. На него пулю жалко тратить.

Левон Стихлер нисколько не обиделся. Эди вытащила кляп, и старик принялся плеваться на пол. Ему заткнули рот пыльной тряпкой с едким вкусом мебельного воска.

– Спасибо, – пропыхтел Стихлер.

– Заткнись, говнюк, – сказал Щелкунчик.

– Тебя как звать-то, дедок? – спросила Эди.

Левон ответил и объяснил, почему решил убить торговца трейлерами.

– Кто-то тебя опередил. – Эди рассказала о визите крепкого парня с двумя таксами. – Он-то и забрал подонка Тони. Уверена – торгаш не вернется.

– Ох! – выдохнул Стихлер. – А вы кто?

– Видала? – Щелкунчик злобно взглянул на Эди. – Говорю же, надо кончать придурка! – Старик немедленно извинился за свое любопытство. – Ничего, – сказал Щелкунчик, – все равно шлепнем.

– В этом нет необходимости. – Левон начал говорить, что признает свою вину, но Щелкунчик велел снова воткнуть ему кляп. Старик отхаркнул тряпку и закричал: – Не надо! У меня больное сердце!

– Ладно. – Щелкунчик приказал Эди принести крепежный бурав. Стихлер мгновенно все понял, смолк и позволил заткнуть себе рот. – И завяжи глаза, – сказал Щелкунчик.

В ящике с нижним бельем у Нерии Торрес Эди нашла черный шифоновый шарф. Получилась довольно стильная повязка.

– Не туго? – спросила Эди. Левон кротко мекнул – дескать, нет. – Что дальше? – поинтересовалась Эди у Щелкунчика.

Тот раздраженно дернул плечом:

– У тебя таблеток не осталось? Нога прям огнем горит.

– Нет, милый…

– Черт!

Здоровой ногой Щелкунчик пнул Стихлера под ребра – просто чтобы сорвать злость. Эди оттащила кресло и попросила Щелкунчика держать себя в руках.

– Все идет нормально, понял? – зашептала она. – Риди закончил с документами. Осталось только дождаться денег. Угрохаешь старика – все испортишь.

Челюсть Щелкунчика двигалась, как ковш экскаватора. Похмельный взгляд светился болью.

– Даже не знаю, что еще придумать, – сказал Щелкунчик.

– Слушай, отвезем старикана к черту на кулички и скажем, чтобы не спешил возвращаться. Иначе, мол, выследим всех его внуков и… ну, не знаю…

– Освежуем, как свиней?

– Вроде того. Главное – напугать его до чертиков, и он обо всем забудет. Ему лишь бы в живых остаться.

– У меня сейчас нога взорвется, – пожаловался Щелкунчик.

– Смотри пока телик, я поищу таблетки.

Эди пошарила в шкафчике: не удалось ли каким-нибудь полезным таблеткам пережить ураган, – но нашла только непочатый пузырек «мидола». Она отсыпала Щелкунчику пять штук, сказав, что это, в принципе, кодеин. Щелкунчик заглотнул все таблетки разом и запил теплым «Бадвайзером».

– В джипе есть бензин? – спросила Эди.

– Есть. Посмотрю Салли Джесси и поедем.

– Что за тема сегодня?

– Бабы неудачно нарастили буфера.

– Воодушевляет, – сказала Эди и пошла выгуливать такс.

После нескольких дней в морфийном тумане Бренде Рорк наконец полегчало. Пластический хирург обещал назначить ее на операцию в конце недели.

– Ты выглядишь совсем усталым, здоровяк, – проговорила Бренда сквозь бинты.

– Все еще работаем по две смены, – ответил Джим Тайл. – Гонки, как в Дейтоне.

Бренда спросила, знает ли Джим последние новости.

– Один гад пытался заложить в ломбарде возле Кендалл мамино кольцо.

– Тот самый?

– Вероятно. На приемщика морда произвела впечатление.

– Уже что-то, – сказал Джим.

Однако новость его огорчила. Он пустил Сцинка по следу бандита, напавшего на Бренду, рассчитывая, что губернатор окажется разворотливее полиции. Но ломбард – новая зацепка. Теперь вполне возможно, что в погоне за человеком на черном джипе пути Сцинка и детективов пересекутся – вплоть до лобового столкновения. Это не лучший вариант развития событий.

– Наверное, я ужасно выгляжу, – сказала Бренда. – Потому что никогда еще ты не был таким мрачным.

Само собой, Джим переживал, видя бледную, изуродованную Бренду на больничной койке. За время службы он повидал много крови, боли и страданий, но никогда еще его не охватывала такая слепая ярость, как в первый день у постели Бренды. До смешного наивно думать, что правоохранительная система управится с бандитом – толку от нее не будет. Нападавший – отморозок, это стало ясно, после того что он сотворил с Брендой. Этот урод ненавидел женщин или полицейских, а может, и тех и других. В любом случае, он опасен. И выход один – паршивую овцу из стада вон.

Теперь, поразмыслив, Джим пожалел, что начал действовать сгоряча. Когда Бренда вспомнила номер джипа, нужно было играть по правилам и сообщить об этом куда следует. Но он поддался безрассудному порыву и совершил безумную глупость, натравив на бандита губернатора. Бренда поправится, а старинный друг страшно рискует по вине Джима. И остановить Сцинка совершенно невозможно.

– Я хотела кое-что спросить, – сказала Бренда.

– Давай.

– Сегодня приходил детектив из разбойного отдела и еще женщина из прокуратуры. Они не знали о черном джипе.

– Угу.

– Я думала, ты сообщил им номер.

– Я совершил ошибку, Бренда.

– Забыл?

– Нет, не забыл. Я совершил ошибку.

Джим Тайл присел на кровать и рассказал, что он сделал. Бренда вела себя спокойно и говорила о пустяках, потому что пришла сестра делать перевязку. Когда они снова остались одни, Бренда спросила:

– Значит, ты разыскал своего безумного друга. Как?

– Это не важно.

– Он был здесь, в этой палате, и ты нас не познакомил?

Джим усмехнулся:

– Ты была в отрубе, дорогая.

Бренда задумчиво гладила его руку. Потом сказала:

– Наверное, ты действительно меня любишь, раз пошел на это.

– Я напортачил. Извини.

– Проехали. Еще вопрос.

– Валяй.

– Какие шансы, что твой друг поймает гада, укравшего мамино кольцо?

– Очень высокие.

Бренда кивнула и закрыла глаза. Когда ее дыхание стало ровным и спокойным, Джим удостоверился, что это крепкий здоровый сон, а не обморок. Уходя, он поцеловал ее в просвет между бинтами, и тепло щеки его успокоило. Еще он видел, как по ее губам скользнула тень улыбки.

Сцинк уткнулся лбом в подоконник. Он молчал и не шевелился с тех пор, как Августин ушел за оружием. Бонни не понимала: губернатор задремал или просто не обращает на нее внимания?

– Здесь была детская, вы заметили? – спросила он.

Молчание.

– Вы спите?

Никакого ответа.

Залетевшая в разбитое окно оса на секунду заинтересовалась всклокоченной гривой Сцинка. Бонни ее отогнала. В доме напротив залаяли собаки.

Наконец губернатор заговорил, не отрывая головы от подоконника:

– Они вернутся.

– Кто?

– Те, у кого малыш.

– Откуда вы знаете?

Молчание.

– Может, ураган стал последней каплей.

– Оптимистка, – проворчал Сцинк.

Бонни взглянула на утонувшего в луже медвежонка и подумала: ни одна семья не заслуживает, чтобы ее жизнь так ужасно разбилась вдребезги. Казалось, губернатор прочел ее мысли.

– Мне их жаль, – сказал он. – Но прежде всего мне жаль, что они здесь оказались.

– Вы еще больше огорчитесь, если они вернутся.

Губернатор поднял голову, моргнув, как сонная ящерица на крыльце.

– Здесь бывают ураганы, – просто сказал он.

Бонни решила, что ему нужно знать мнение стороннего наблюдателя.

– Люди приезжают сюда, потому что думают: здесь лучше, чем там, где они были. Они верят открыткам. И знаете что? Для многих здесь действительно лучше, чем там, откуда они приехали – с Лонг-Айленда, из Де-Мойна или Гаваны. Жизнь здесь ярче, поэтому стоит рискнуть. Даже если бывают ураганы.

Губернатор оглядел детскую здоровым глазом и проговорил:

– Нагадишь Матери-Природе, и она ответит тем же.

– Люди мечтают, только и всего. Как поселенцы на Диком Западе.

– Дитя!..

– Что? – возмутилась Бонни.

– Что еще заселять-то? – Сцинк снова опустил голову на подоконник. Бонни потянула его за рукав:

– Я хочу, чтобы вы мне показали то, что показывали Максу. Дикую природу.

– Зачем? – хмыкнул губернатор. – Твоего мужа она явно не впечатлила.

– Я другая.

– Очень бы хотелось надеяться.

– Покажете? Пожалуйста.

И снова нет ответа. Хоть бы Августин скорее вернулся. Бонни посмотрела на дом с припаркованным черным джипом и вспомнила, что они видели там за долгое жаркое утро.

Через полчаса после старика подъехало такси. Из дома выскочила рыжая женщина в обтягивающем ярком платье и туфлях на обалденных шпильках. Августин и Бонни пришли к мнению, что это, похоже, проститутка. Женщина втиснулась на заднее сиденье, а Сцинк заметил, что из ее бесстыдных чулок вышел бы отличный невод для кефали.