Дар сгоревшего бога - Джеймс Клеменс

— Скорей… надо выбраться из темноты.

Он понял, что защита у них только одна. Огонь, жар, свет. Единственное, что стоит между ними и смертью.

Бегом они добрались до освещенных уровней подземелья. Там уже суетились мастера, нагруженные книгами, сумками, коробками, спешили к лестнице. Под сводами отдавалось эхо возбужденных голосов, хлопающих дверей. Геррод поднял на ноги всех собратьев. Какую именно историю поведал им мастер в бронзовых доспехах, Тилар не знал, но, судя по поднявшемуся переполоху, своего он добился.

— Сюда! — услышал Тилар знакомый голос.

Оглянувшись, он увидел близ лестницы Баррена. Буль-гончая охраняла хозяина, который полусидел, прислонясь к стене. Геррод и Роггер стояли рядом.

Роггер помахал им с Киттом, а Геррод склонился над следопытом и сунул ему под нос едкое снадобье. Лорр пошевелился. Поднял руку, пытаясь отогнать зловоние. Из разжавшихся пальцев выпал какой-то сверкающий предмет.

Тилар поспешно подошел.

— Нужно поскорее вывести всех наверх, — приказал он, — и запечатать эти уровни.

Роггер бросил на него вопросительный взгляд.

— Огнем, — с колотящимся сердцем уточнил Тилар. — Разжечь костры на всем первом этаже Ташижана.

Лорр застонал. Но в себя так и не пришел.

— Черные хаулы… — пробормотал он в бреду.

— Его надо доставить к лекарю, — сказал Геррод, выпрямляясь. — Придется опять погрузить на собаку.

— Помогите, — велел Тилар Китту и Роггеру.

А сам вернулся к лестнице. Нагруженные пожитками мастера спешили мимо него наверх, но он уставился вниз. На тени, в которых терялись ступеньки. Вплел их силу в свой плащ.

А в ушах еще звучали слова Перрила: «Теперь я хаул… Тьма наэфира сильнее любых теней».

По телу побежали мурашки. Возможно ли такое? Веками тени питали Милость рыцарей Ташижана, даруя скорость, укрывая от взгляда. И вот явилась тьма, что была чернее всех теней.

Он вспомнил Глум, сочившийся дымом из раны Перрила. Неужто демонических рыцарей питает наэфир? Делает их мечами подземных богов, способными действовать в этом мире?

Лорр снова застонал.

Следопыт поджег себя, чтобы отогнать демонов.

Но почему он подпустил их так близко?

Мимо Тилара на лестницу прошлепал Баррен. Его вел Китт, придерживая взваленного на собачью спину старого следопыта. Следом шел Геррод в бронзовом доспехе, невозмутимый, как всегда. В коридоре никого не осталось — мастера поднялись наверх. Если кто-то не внял призыву Геррода и сидел до сих пор в своей лаборатории, ему предстояло постичь истинные глубины тьмы, что таилась под ногами.

Кто же породил сей страшный легион — черных хаулов?

Роггер, ступив на лестницу, обернулся к Тилару. И протянул ему что-то.

— Лорр выронил. Держал в кулаке… чуть к коже не припеклось.

Тилар принял обрывок черной ленты, отяжеленный камнем. Поднес его к фонарю. Свет заиграл тысячекратным отражением в алмазных гранях.

Редкий, красивый камень.

Знакомый Тилару.

Кровь застыла у него в жилах. В точности такой камень носила Катрин… только поддельный. Он же держал в руках настоящий. Знак должности, который на протяжении веков переходил от одного смотрителя к другому. И пропал год назад. Вместе со смотрительницей Миррой — исчезнувшей столь же загадочно и безвозвратно, как Перрил.

— Смотрительница Мирра… — пробормотал Тилар и сжал камень в кулаке.

Как живую увидел он перед собой старуху с суровым лицом, неизменную советницу доброго сира Генри, бывшего старосты Ташижана. Больше, чем ей, тот никому не доверял.

У Тилара в руках была ее подвеска, добытая Лорром с риском для жизни.

И что же это значило?

— Хватайте девчонку! — приказал Аргент.

Катрин шагнула ближе к Дарт, прикрывая ее. То же сделали Брант и Лаурелла.

Со всех сторон к ним двинулись рыцари теней. Катрин метнула взгляд на дверь в заднюю комнату, где судьи собирались для размышлений. Охраны возле нее не было. Единственная возможность сбежать. Добраться до друзей, спрятать Дарт. А после — заставить Аргента взглянуть в лицо истинной опасности, угрожающей Ташижану.

Но главное — спасти девочку.

Она потянула меч из ножен. И тут… дверь в зал суда с грохотом распахнулась. В нее влетел рыцарь в сером плаще, с отрядом воинов, одетых так же. Лица их были вымазаны пеплом.

Все повернулись к ним.

Предводитель сбросил масклин, откинул капюшон, обнажив белые волосы, заплетенные в косу. Креван.

— Прочь от девочки! — крикнул он.

Соратники его угрожающе взялись за мечи.

Мытари крови мигом попрятались в ниши. Рыцари старосты остановились.

Аргент кое-как преодолел изумление, вызванное внезапным вторжением.

— Вас и ваших людей это дело не касается, Ворон сир Кей, — сказал он, назвав Кревана прежним именем. — Вы, конечно, хорошо послужили Мириллии в недавнем прошлом. За что и получили позволение беспрепятственно покинуть Ташижан. Но более — никаких поблажек. Черные флаггеры — по-прежнему разбойники и пираты.

Креван подошел к высокой скамье, остановился между Катрин и Аргентом. Воины его рассеялись по залу.

— Меня не касается? — вопросил он с угрозой в голосе. Распахнул плащ, не отрывая глаз от Аргента, повел рукой в сторону Дарт. — Не касается то, что хотят сделать с моей дочерью?

В зале мгновенно воцарилась тишина.

Дарт в изумлении вскочила на ноги.

Аргент ошеломленно потряс головой.

— Что?.. Паж Хофбрин — ваша дочь?

Зачем лжет Креван, Катрин не поняла. Но сообразила, что следует подыграть.

— Потому-то я ее и защищаю, — сказала она. — Лишь мне и регенту известно было, чья это дочь, ибо Креван просил нас принять ее сюда на обучение. Я поклялась хранить происхождение девочки в тайне.

— Меня выслали из этих стен — справедливо или нет — из-за моего собственного происхождения, — подхватил Креван. — Но дочь моя чиста от всякой порчи. Виры не участвовали в ее рождении. Матерью ее была обычная женщина из Драшской трясины. И я хотел, чтобы дочь стала тем, кем не позволили быть мне. Рыцарем.

Аргент изо всех сил пытался осмыслить услышанное.

— Я не могла рассказать вам об этом, — снова заговорила Катрин. — Девочка думала, что ее отец умер. К чему ей было знать тягостную правду? Таким образом мы оплатили долг перед Креваном.

— Погодите! — возопил Аргент. — Но при чем тут темные Милости? Демон, которого видели оруженосцы?

— Это моя вина, — произнес Креван. — Я опасался, что ктонибудь откроет ее тайну. Врагов у меня много, и жизнь дочери может стать расплатой за мои прегрешения. Поэтому я защитил ее темной алхимией, созданной вирами. Чары оживают, когда девочке что-то угрожает. Она и не подозревала об этом. Только проверка на истину могла бы раскрыть секрет.