Суженая для генерала (СИ) - Джейкобс Хэйли

Казалось, что чтобы дать жизнь матери приходится побывать на пороге смерти.

Вернулась Эйвис с чистым полотенцем.

- Вот, - она протянула его Мэй.

Та крепко сжала его зубами, приглушая крики. Мэйрилин боялась, что, если она будет кричать, Аррон снаружи сойдет с ума от беспокойства.

Акушерки были наготове.

Чистая ткань. Тазы с горячей водой. Все было готово для решающего момента.

- Почему ничего не слышно? – Ориан занервничал и высказал мысли, которые были у всех на уме.

Это было странно. Разве еще недавно они не слышали крики?

Аррон продолжал стоять молча.

Когда Эйвис вышла из дома, чтобы набрать еще немного воды, Ориан ее остановил. Она появилась как раз вовремя.

- Эй, Виви, - такое прозвище блондин дал девушке. – Почему ничего не происходит? Ни звука не слышно…

Лицо Эйвис скуксилось. Она переживала за Мэйрилин и сочувствовала ее страданиям.

- Что по твоему для женщины рождение ребенка, а? Она кусает полотенце от боли! Какие звуки ты хочешь услышать?

Девушка повела плечом, сбрасывая руку Ориана и исчезая за дверью дома внутри. Вылив на голову мужчины эти тяжелые слова, она даже не обернулась.

Ориан стоял, чувствуя себя неловко.

- Она волнуется за Мэйрилин, ты просто под руку подвернулся. Не воспринимай близко к сердцу, - успокоил своего ученика старейшина Гароа.

- Я знаю…

Хоть он и ответил так, на самом деле Ориану хотелось хорошенечко врезать самому себе пару раз. Виви сказала, что Мэйрилин прикусывает полотенце. Должно быть, она испытывает настоящую агонию, но не хочет, чтобы другие волновались и переживали.

Став «злодеем» и испытывая неприятное чувство вины Ориан отошел в дальний угол и присел на пол, спиной облокотившись на стену дома. Больше он не говорил.

Услышав, что его жена кусает от боли полотенце, Аррон испытал еще большее отчаяние. Его пальцы сжались в кулаки так, что на руках проступили вены. Но сам генерал этого даже не заметил.

Там, внутри, его Мэй испытывает такие муки, а он стоит здесь и ничем не может помочь или облегчить ее боль. Он абсолютно бесполезен.

- Давай, милая, еще немного, терпи, - три повитухи успокаивали Мэйрилин.

Сами женщин тоже нервничали. В деревни они были самыми опытными родовспоможенницами, но один лишь вид муж этой девушки вселял в них бесконтрольный страх. Что будет с ними, если что-то пойдет не так? Даже думать о подобном не хотелось.

- Да, - Эйвис вытерла с лица пот. – Потерпи еще немного, Мэй. Малыш уже на подходе.

- Но мне…так больно…

Мэй казалось, что прошло уже столетие. Снаружи день сменился ночью, а затем луна уступила место рассвету. Утро было погожее, она могла расслышать щебетание птиц на вишневом дереве за окном спальни.

Эрих ушел поздно ночью после того, как хмурый Ияр пришел его забрать и прибежал, едва заалела на горизонте заря.

Вечер прошлого дня, вся ночь и утро. Это продолжалось слишком долго. Более десяти часов. Аррон чувствовал, что начинает терять терпение. Пускай он не слышал криков Мэй, но он знал, что ей, должно быть, было очень неприятно.

Шух.

Открылась дверь и вышла одна из повитух с тазом в руках. Поверхность его была прикрыта тканью. Внутри была красная от крови вода. Она испугалась, что ожидающие снаружи люди увидят, так что прикрыла таз тканью.

- Как Мэй? Как она себя чувствует? – остановил женщину Аррон и спросил.

Его голос хрипел от долгого молчания и напряжения.

Было ли дело в ужасающей ауре, окружающей генерала, но женщина сжалась и лишь спустя какое-то время собралась с силами и тихо ответила.

- Она еще молодая и это первая беременность, так что роды длятся дольше, это тяжело…

Резкий грохот.

Это генерал ударил кулаком по одной из балок, на которых держалась крыша крыльца. Она треснула и согнулась пополам.

Повитуха вздрогнула и зажмурилась, ожидая, что следующий удар придется по ней. Ее руки и ноги потеряли все силы, и таз, который она держала со звоном упал на землю, расплескав по траве все содержимое.

Когда Аррон увидел кроваво-красную воду, его выражение лица стало еще хуже. Женщина упала на колени и сложила руки в молитвенном жесте. Ее губы двигались, но не был слышно ни звука.

- Хватит! Следи за своим поведением! – воскликнул мастер Гароа.

Он помог повитухе подняться.

- Ступай обратно, тебя наверняка уже ждут.

- Спасибо, старейшина.

Женщина скрылась за дверью.

- Не нервничай так. Этим ты своей жене не поможешь. Расслабься. Ничего с ней не случится, - успокоил старик генерала.

На самом деле старейшина тоже волновался. Мэйрилин была худенькой и казалось слабой. Если ребенок слишком большой, ей придется нелегко.

- Мне тревожно.

Аррон почувствовал холод по всему телу, его ладони были мокрыми от пота. Красные разводы на земле раздражали его глаза и сердце. Никогда он не был таким беспомощным. Хотя он испытывал боль от терзающей его болезни ранее, но даже тогда, когда ему казалось, что он на пороге смерти, он не боялся так, как сейчас.

Он не мог представить, как себя чувствовала Мэй потеряв столько крови.

В спальне Мэйрилин услышала шум, доносящийся снаружи и скоро узнала, что произошло. Аррон злился. Она попросила Эйвис, чтобы та привела ее мужа внутрь.

- Но так нельзя. Супругу нельзя присутствовать во время рождения ребенка, - одна из повитух пыталась отговорить ее.

Мэй была в курсе, что в нынешней эре роды считались «грязным» делом и последним человеком, который мог присутствовать при данном процессе был отец ребенка. Это делалось для того, чтобы сохранить между супругами нежные романтические чувства и уберечь мозг мужчины от того, что ему видеть не положено.

Не каждый после подобного зрелища смог бы относиться к своей женщине как прежде.

- Я не могу больше…- Мэй прикусила губу. Когда-то алые губы стали одного цвета с бледной кожей.

А признаков того, что ребенок вот-вот покажется так и не было. Прошла ночь, и уже подходило к концу утро. Повитухи тоже были без сил. Они боялись. Все они боялись, что окажутся ответственными за человеческую жизнь.

Даналь тоже тяжело вздохнул и кивнул Эйвис.

Может быть, генерал сможет придать жене немного сил.

Эйвис выскочила наружу.

- Аррон, Мэй хочет тебя видеть.

- Что? – сердце генерала повисло на тоненькой ниточке. Из тона девушки можно было сделать вывод, что Мэйрилин желает его видеть, чтобы сказать свои «последние слова» перед смертью.

Не дожидаясь пока Эйвис закончит, он ворвался в здание.

- Это…- начал было старейшина Гароа, но потом махнул рукой.

Можно, нельзя – пусть уже делают, что хотят. Если это поможет сохранить жизни матери и ребенку, то все остальное не важно.

- Мэй-Мэй, я здесь.

- Сначала помой руки! – предупредил Даналь.

Аррон быстро помыл руки и умыл лицо в горячей воде и подошел к жене. Увидев ее, его сердце затопила острая боль.

- Тебе действительно придется отдирать его от меня.

- Что? – не понял генерал.

Мэйрилин усмехнулась.

- Этот малыш такой упрямый. Это точно мальчик. И тебе придется его от меня силком отдирать, когда он станет постарше, как ты и боялся. Так сильно он любит свою мамочку.

В такое время Мэйрилин еще могла шутить.

Лицо генерала немного расслабилось.

Он нежно поцеловал ее в влажный от пота лоб и взял за руку, пытаясь передать жене всю свою силу.

- Это неважно. Мальчик или девочка, вы двое – моя семья. Моей любви хватит и на него, ничего не поделать, это ведь ты его родила.Родишь. Упрямством он в тебя пошел.

- Хехе, я знала, что ты так скажешь…

Больше Мэй крики не сдерживала.

Только когда боль достигает пика и становится невыносимой человек кричит. Ориан вздрогнул. Оказалось, что рождение ребенка — это чрезвычайно болезненный для женщины процесс. Он уставился на кровавые разводы на земле. Его будущей жене тоже предстоит нечто подобное?