Требуется невеста, или охота на светлую (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Язык ни в какую не желает шевелиться, но я всё же нахожу в себе силы и рассказываю Дине. Нет, не правду, просто объясняю, что один из моих знакомых неудачно пошутил, прикинувшись Ксанором, а так всё в порядке.

Всё, как всегда, мать его, замечательно.

Ну вот, я снова ругаюсь. А ведь раньше такого себе почти не позволяла.

Я сижу на кухне, закутавшись в махровый халат, разомлевшая после горячего душа, от ароматного напитка, который не спеша в себя вливаю, и держу на руках свою малышку, не желая её отпускать, хоть Лита так и норовит вырваться. Ей хочется играть, а не подрабатывать антидепрессантом для горе-мамаши. Но я не готова с ней расстаться, поэтому позволяю ей дотянуться до бархатной коробочки, которую вчера доставил курьер от Ксанора, и заняться её тщательным досмотром.

Малышка вертит её в руках, умудряется нащупать неприметную на первый взгляд кнопку и пищит от восторга, когда подарок плавно раскрывается. На подушечке из светлого атласа лежит кулон с необычным тёмным камнем, оплетённый не то белым золотом, не то серебром с вкраплением крошечных прозрачных камней, и к нему серёжки с такими же камнями, только поменьше.

— Я тут порылась утром в сети и выяснила, что это комплект от одного очень крутого ювелира, — глаза у Дины блестят, а по щекам разливается румянец, не то от возбуждения, не то от заваренных трав. — Для его создания он использовал осколки какого-то супердревнего метеорита, бриллианты и платину. В общем, это очень… ну просто очень дорогие украшения. Уверена, они будут классно смотреться с твоим платьем. Ты сегодня будешь просто отпадная!

— Не буду, потому что никуда не полечу. Я устала, Дин. Хочу просто провести этот вечер с Литой.

— Но как же, — няня расстраивается, как будто это для неё отменяется праздник. — Это ведь такое событие. И я собиралась сделать тебе причёску… К тому же вряд ли Ксанор обрадуется, что ты решила продинамить его подарки.

И он действительно этому не рад. Тёмный объявляется где-то после обеда. Дочка уже уснула, и я тоже дремлю в обнимку с сейтом, когда на него приходит сообщение.

Он интересуется моим самочувствием, извиняется за друга, говорит, что очень сожалеет, и напоминает, что заберёт меня в семь. В ответ пишу, что никуда я сегодня не полечу, но Ксанор явно не согласен с моим замечательным планом бесцельно проваляться весь вечер на диване.

По его мнению, мне необходимо развеяться, а не торчать в четырёх стенах, думая о том, что вчера случилось. Он просто не знает, о чём я на самом деле буду думать… А если отправлюсь на благотворительный вечер Сольтов, то и думать не придётся: Тёмный с Фелисией будут маячить перед глазами. И… в общем, не знаю, как я со всем этим справлюсь.

Но Ксанор настаивает, почти что требует, и принять его приглашение — это наименьшее, что я могу сделать в благодарность за своё спасение. К тому же мне не терпится выяснить, что стало с Мединой. Что означает это «наказывал вашего похитителя»? Надеюсь, он его не покалечил или того хуже — не прибил. Не понаслышке знаю, на что способны Тёмные в приступе ярости.

Набрав Дину и получив от неё радостное:

— Приду пораньше, чтобы не торопиться. У тебя ведь столько волос! И над макияжем тоже надо будет потрудиться! — отсоединяюсь и, свернувшись в клубок, прикрываю глаза.

Врач сказал, что воспоминания скоро вернутся, вот только я не знаю, каких воспоминаний страшусь больше: тех, что связаны с фотографом, или же тех, что остались у меня после разговора с Гаранором.

Ксанор проявляет чудеса пунктуальности и появляется в моей квартире ровно в семь вечера. Сегодня на нём длинное пальто глубокого дымчатого цвета, наброшенное поверх элегантного чёрного костюма, и даже бабочка украшает его шею. Никогда его таким не видела: ни на фотографиях, ни в жизни.

По такому поводу, как благотворительный вечер Сольтов, он даже сбрил свою любимую щетину, а это уже что-то совсем необычное.

— Ты сегодня такой красивый, — улыбаюсь высшему. В его присутствии меня отпускает, и я немного расслабляюсь. Впервые за этот странный день.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ещё одна странность, которую я вдруг замечаю, а вернее, осознаю: с этим Тёмным я чувствую себя как за каменной стеной. Если бы кто-то сказал мне об этом месяц назад, я бы ни за что не поверила, только посмеялась над таким заявлением. Как и не поверила бы в то, что мозги будут превращаться всмятку при виде Хороса-старшего. Впрочем, с последним я легко справлюсь. Ну ладно, легко будет навряд ли, как-никак я организовываю его свадьбу, но терять контроль над собственной жизнью я точно не собираюсь.

В этом я тоже не хочу становиться похожей на Летисию.

— Вообще-то это я должен одаривать комплиментами свою девушку. — Ксанор привлекает меня к себе, мягко и вместе с тем по-хозяйски обнимая за талию, и нежно целует в уголок губ. — Ты как, малыш?

— Нормально, потому что всё ещё ничего не помню.

В последнее время я из «крошки» незаметно превратилась в «малыша», а Лита так и осталась «мелочью», которая в данный момент крутится вокруг Тёмного, надеясь, что он опять принёс ей что-нибудь, что можно съесть или с чем можно поиграть, а в идеале всё вместе.

Разбаловал он мою синеглазую мелочь.

Заметив кружащую вокруг него малышку, Ксанор опускается на корточки и протягивает ей книгу с голографическими картинками. Лита обожает сказки, а про стеснение мы уже давно не вспоминаем. Выхватив из рук Тёмного книгу, она цепляется за нянины пальцы и тянет её на диван в гостиной.

— А спасибо сказать? — строго смотрю я на дочку.

Лита замирает и, потупив глазки (она у меня та ещё кокетка), тихонько говорит:

— Спасибо.

— Наслаждайся, мелочь. — Тёмный поднимается, вырастая над миниатюрной мной. — А мы с твоей мамой тем временем будем изнывать от скуки.

— А как же обещанное развеяться? — Я сую ноги в туфли и благодарно улыбаюсь Ксанору, когда он набрасывает мне на плечи пальто.

— Ну, там по крайней мере будет много хорошей выпивки и вкусной еды. Если всё будет совсем уныло, поедим и сразу оттуда сбежим.

— А вот это уже больше похоже на интересный план.

Настроение немного поднимается. Наверное, в таком потрясном платье оно в принципе не может быть плохим, тем более когда рядом такой потрясный мужчина.

Он ласково называет меня малышом и своей девушкой, а не предлагает постыдную роль любовницы за спиной у невесты.

Разозлившись на себя за то, что опять думаю о старшем Хоросе, вытряхиваю из головы всё ненужное (ну то есть Гаранора), прощаюсь с Диной, зацеловываю Литу, и мы выходим из квартиры.

Пока едем в лифте, Ксанор говорит, какая я красивая, а я благодарю его за подарки. Потом мы перебрасываемся ещё парой-тройкой беззаботных фраз, и уже в машине я, набравшись храбрости, осторожно спрашиваю:

— Ксан, скажи, что стало с Мединой? Гаранор… сонор Хорос сказал, что ты решил его наказать.

Тёмный увеличивает скорость, сливаясь с огнями вечернего мегаполиса, и безразлично пожимает плечам:

— Я просто немного поучил его манерам и объяснил, что так нельзя обращаться с девушками.

Поучил… объяснил…

— А поконкретнее? Что ты с ним сделал?

— Ничего такого, о чём бы жалел.

И на этом всё. Больше мне ничего не удаётся из него вытянуть. Ксанор выглядит невозмутимым, совершенно спокойным, и это, если честно, пугает ещё больше. Нет, я боюсь не за Виталя — этого ещё не хватало! Просто мне не хочется, чтобы из-за меня у Ксанора были неприятности. Не хочу, чтобы он совершил что-то… неправильное.

Но он не отвечает, а если и отвечает, то коротко и уклончиво, что совершенно не вносит ясности во вчерашнюю, хм, ситуацию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Правда, что это Нарсиса подбила его на похищение?

— Правда, — кивает Тёмный, и я замечаю, как глаза у него чернеют, словно осколок метеорита, подчёркивающий глубокий вырез моего платья. — Мы с ней сегодня «общались». Она призналась, что собиралась шантажировать тебя фотографиями, чтобы ты со мной порвала. Расчёт был, что ты испугаешься за свою работу, ну или что фотки с тобой окажутся в сети, и ты согласишься со мной расстаться. Не думал, что она такая дура, а Медине настолько не хватает острых ощущений в жизни. И Виталь, и она — два идиота.