Под крылом чудовища (СИ) - Ильина Настя

— Дань, мы не можем ехать к дяде… Нам лучше остановиться где-нибудь! Пожалуйста! — принимаюсь причитать я, но мы находимся на трассе и свернуть пока некуда, если только встать на обочину.

Мотоциклист начинает обгонять нас. Он приподнимает правую руку, скрестив указательный и средний пальцы, и машет мне, а затем обгоняет нас.

— Что-то с тачкой случилось… Кажется, колесо спускает. Придётся съехать на обочину и проверить! — негромко ругается Даниил.

Он тормозит на обочине и выходит на улицу. Распрямив плечи, он ходит вокруг машины и пожимает плечами.

— Веснушка, пять минут! Я только колесо немного подкачаю. Наехал на что-то, видимо, сдувается!

Я киваю, и пока Даниил занимается колесом, я думаю о том, что мне знаком этот жест. Но откуда? Делал ли так Лёша когда-нибудь? Нет… Это точно не он, да и по комплекции совсем непохож. И тут меня осеняет. Перед глазами мелькают картинки из прошлого, и я вспоминаю этот жест. Так мне махала Таня, изображая из себя пришельца из другой галактики. Это была она… — Дань, мы должны ехать… Этот мотоциклист… Это была Таня, ну старшая дочь тёть Риммы. Возможно, именно она и есть тот самый стрелок…

Даниил негромко ругается себе под нос, выключает насос, закидывает его в багажник и спешит занять своё кресло. Он почёсывает шею с левой стороны и смотрит на меня.

— Ты уверена, что это была она? — спрашивает он, пристёгивая ремень безопасности.

— Она… Её знак… Она помахала мне, словно хотела, чтобы я узнала её…

Даниил быстро набирает что-то в телефоне и осторожно выезжает на трассу. Он щурится, словно солнечный свет мешает ему, хотя раньше так не делал.

— Тогда едем домой, Веснушка! Не хочу, чтобы ты пострадала, да и дяде твоему пока не следует получать информацию, в которой мы сами не можем быть уверены.

Я киваю. Даниил набирает скорость и на секунду прикрывает глаза. На его лбу проступает лёгкая испарина пота, и его телефон звонит. Этот номер я узнаю даже в самых страшных кошмарах.

Тётя Римма.

Даниил нажимает на кнопку ответа и включает на громкую связь.

— Думал, что я так глупа? Вот и твоя очередь настала, мой мальчик… Ты должен был уйти вперёд Олега, но… Он слишком заигрался в любящего брата. — Злой смех тёти Риммы сопровождается противным причмокиванием. — Я рассказала тебе всю легенду, но сестёр как бы случайно поменяла местами. Лара как наивная дура постоянно путалась под ногами и пыталась остановить меня. Пришлось подсылать к ним в дом Дашку, чтобы втёрлась в доверие Лёшика, своего двоюродного брата… И отравила его отца, который даже не подозревал, что у его сиротинушки-жены есть семья. Я надеялась, что сестра будет занята своим муженьком и оставит меня в покое… Вот только вы не подпускаете её и близко к Сергею… Впрочем, если будет хорошим мальчиком, возможно, я его больше не трону, хоть он и подобрался слишком близко ко мне. Опасно близко… Ну что, ты уже чувствуешь, как яд медленно ползёт по твоим венам, Данечка? Это тебе месть за отца! За то, что жил на всём готовеньком в то время, когда нам приходилось выживать, ведь проценты от жалкого пакета акций, который оставил твой папаша моему, не покрывали и часть расходов. Да, милый, именно потому я была вынуждена открыть центр оказания эскорт услуг — это моя фирма, не моей дочери, хоть и оформлена на неё… Мои девочки стали прекрасно опорой для меня в то время, когда трусливая сестричка сдалась. Она не желала бороться за нашего отца, а я должна была отомстить… Впрочем, всё это неважно. Теперь я, как никогда, близка к своей цели. Наконец, месть свершится… Передай глупенькой Саше, что я обязательно доберусь и до её маленькой сестрички! Сашку трогать не хотела, она ведь не вашей крови, но она сама выбрала свой путь.

Я смотрю на Даниила и понимаю, что он на самом деле находится под действием какого-то препарата. Его зрение рассредоточено, а реакция заторможена. Что будет, если он потеряет контроль над собой и уснёт? Мне страшно даже представить, что повторю судьбу матери, что Анька останется одна, и эта тварь подберётся к ней. Мы не можем сдаться теперь, когда осталось совсем немного до победы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Передавайте привет Олегу с его любимой жёнушкой… И горите вместе с ними в аду.

— Гореть в аду будешь ты! — выдавливает из себя Даниил и отключает телефон.

— Сверни на обочину! — прошу его я.

Вот только свернуть в эту секунду некуда. Совершенно, потому что по обе стороны от нас ограждения. Они идеально рассчитали всё. Всё до мелочей. Олегу тоже некуда было свернуть. Я вспоминаю фото с места аварии — похожие ограждения и отсутствие путей отступления.

— Даниил, ты сильный! Ты сможешь бороться с этим! Когда мы в шаге от заветной цели, ты просто не можешь сдаться, слышишь? Борись! Ради Олега… Ради своих родителей! Борись ради всех, кого ты любишь и когда-то любил…

В эту секунду я понимаю, что боюсь уйти из жизни и не сказать ему самого главного… То, что осознала в это мгновение сама. Я люблю его? Да нет же! Быть такого не может! Это ведь заносчивый Даниил с синдромом короля! Не может быть… Или всё же может?

— Веснушка, машину водить умеешь? — спрашивает он немного невнятным голосом.

— Машину? Да… Немного, но у меня нет прав, и я никогда не ездила по оживлённой трассе…

— Плевать на права. Сейчас главное добраться до ближайшего участка, потому что если мы будем тормозить, то они воспользуются планом «Б», который наверняка успели продумать…

Даниил утапливает педаль газа в пол, и я негромко вскрикиваю.

— Что ты творишь?

Мог ли яд парализовать его нервную систему? Может, он уже находится в бессознательном состоянии и не понимает, что творит.

— Даниил, пожалуйста, думай о том, кого ты любишь и о тех, кто любит тебя! — молю его я.

— Не поверишь, Веснушка, именно о тебе я и думаю!

Кровь бьётся по венам, и я не могу вымолвить и слово. Он только что признался мне в любви? Не значит ли это, что он прощается с жизнью?

Глава 40. Даниил

На виски давит всё сильнее, а желание закрыть глаза и уснуть становится таким невыносимым, что мне едва хватает сил, чтобы бороться с ним. Я не могу сдаться сейчас, когда подобрался к цели настолько близко, что легко мог раздавить букашку, заставить тварей, лишивших меня семьи, выть от того, как развалится карточный домик, который они почти успели достроить. Я подобрался слишком близко. Интересно, Олега посещали те же мысли, когда он крутил баранку и боролся с беспамятством, которое давит и не выпускает из своих цепких лап?

Чтобы не потерять связь с реальностью нужно думать…

О чём угодно.

Главное думать, заставлять извилины мозга шевелиться.

Я вспоминаю улыбку мамы и то, как она ласково трепала меня по голове и называла Маленьким Одуванчиком. В детстве у меня были слишком светлые и пушистые непослушные волосы, потому я напоминал ей этот цветок.

Вспоминаю брата и наше прощание с ним. Олег тогда вёл себя холодно, пытался убедить меня, что он склонен верить тому, что на меня наговорили… Но на самом деле он спасал мою задницу, подставляя себя и свою семью под удар. И всё, чтобы защитить меня. Я не могу позволить этому оказаться напрасным, ведь тогда его жертва окажется настолько ничтожной, что…

Чёрт!

Вспоминаю наш первый поцелуй с Веснушкой. Тогда в жилах закипела кровь и раскалённой лавой прошлась по всему телу. Именно тогда в моём сердце снова загорелся вечный огонь.

А теперь этот механизм начинает сбоить… Сердце сбавляет обороты и бьётся медленно, словно организм уже уснул, но я продолжаю бороться, продолжаю цепляться за любую ниточку воспоминаний.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Думаю о Принцессе и о том, что её тоже могут убрать со своей дороги, если сейчас всё пройдёт на высшем уровне, как и задумала «тётя Римма», будь она трижды проклята. Хотя нет… Дэн уже, скорее всего, прослушал телефонный разговор с тётей Риммой, который я отправил ему по защищённому каналу. Он знает, что делать с этим… Он не даст планам змеи реализоваться до конца в любом случае.