Тревожные облака - Александр Борщаговский

Я навсегда запомнил один давний эпизод на московском стадионе «Динамо», когда спортивных Лужников еще не существовало. Я смотрел матч вместе со знакомым, смотрел, что называется, с легкой душой: моей команды на поле не было. Сражалась команда моего знакомого, в ту пору одна из самых знаменитых и боевых. Но в этот день команда пропустила один мяч, a все, усилия ее нападения, яростные и, надо сказать, превосходные, разбивались о поразительную, неправдоподобно удачливую игру вратаря противника. В жизни талантливых вратарей случается такой звездный час, когда все удается: так стоял в воротах, играя в Англии, Хомич, такие матчи мы помним у Яшина.

Минут за десять до финала вратаря грубо снесли. Вдруг на лице моего вполне цивилизованного знакомого – когда вратарь, вопреки его ожиданиям, поднялся – я увидел недобрую, точнее сказать пещерную, страсть: пусть бы вратаря уволокли с поля как угодно, хоть с переломом, хоть бесчувственного, хоть мертвого, только бы он не мешал отквитать гол, а то и забить два в оставшиеся минуты! Пораженный этой догадкой, я посмотрел на него, он понял мой взгляд и в запале, не сдержавшись, крикнул: «Да! Хватит! Сам виноват!» Виноват, оказывается, в том, что играл превосходно, доставляя радость тысячам людей, виноват, что красиво и смело буквально взлетел на перехват мяча, к которому уже устремился в прыжке нападающий…

Мне никогда больше не хотелось смотреть с этим человеком футбол, говорить с ним о спорте, даже о шахматах, куда он тоже ухитрялся вносить черную, иссушающую страсть, я перестал верить его улыбке и мнимому благодушию. Я знал, что в минуту испытания, в крайности им овладеет озлобление и та необъективность, которая убивает в человеке саму способность наслаждаться спортивным зрелищем, честной спортивной борьбой.

Пусть бы тысячи и тысячи запалённых болельщиков «Спартака» взяли пример с того же Александра Петровича Старостина, чья жизнь, в известном смысле, неотделима от этой команды. Вся жизнь – футболиста, тренера, спортивного специалиста и писателя. Как свободен, высок и независим его взгляд именно оттого, что выше всего он чтит само искусство футбола, его магию и мудрость, артистизм игры, понятой выше клубных интересов, выше всех привходящих соображений и страстей. Привязанность к жизни и судьбе команды, которой за десятилетия отдано много сил, не мешает ему радоваться умному, красивому футболу в исполнении любых других коллективов, не искажает его взгляда и справедливости оценок. Не только его суждения и статьи, но и его лицо во время матча, сосредоточенное, освещенное живой мыслью, сочувственным интересом, несут на себе эту печать справедливости и высокой культуры чувств. Таким же справедливым и широко доброжелательным был и прекрасный знаток футбола народный артист СССР Яншин: приверженность одной команде не обкрадывала его души, не лишала многих спортивных радостей.

Но, может быть, неправомерно требовать от массы болельщиков, от вступающего в жизнь юноши того, что так естественно для людей самой высокой культуры и огромного жизненного опыта?

Нет, вполне правомерно и справедливо!

Кто не знает, что трибуны стадиона уравнивают нас в самом хорошем смысле – там не до званий, не до отличий, даже не до возрастных категорий. Все мы там в известном смысле юны, дети одной семьи, увлеченные, захваченные и очарованные. Там каждому, кто того пожелает, кто соберется с силами и разумом, можно стать и справедливым, и душевно щедрым. Нужно только, не изменяя своей привязанности, пересилить угрюмую, разрушительную односторонность, отупляющую, отнимающую даже и здравый смысл.

В киевском матче 1942 года я вижу один важнейший, непреходящий урок для нашего футбола: он утверждает важную, если не решающую роль силы духа, могущество коллективистского волевого начала.

В последние годы немало пишется о горьких, порою трудно объяснимых срывах некоторых наших прославленных клубов и о взлетах команд, в которых мало кто угадывал весной будущих победителей первенства страны.

Неуспехи киевского «Динамо», команды, которая в недавнем прошлом снова заставила весь футбольный мир с уважением заговорить о советском клубном футболе, горькое для всех нас, сокрушительное снижение тбилисского «Динамо» или «Динамо» Москвы, памятное всем драматическое расставание «Спартака» с высшей лигой и стремительное – быстрее невозможно! – возвращение в нее – все это специалисты исследуют, пытаются объяснить, принимая во внимание множество факторов. Тут и впрямь ничего не упростишь, ни о чем не скажешь однозначно.

И все же среди множества мотивов есть один бесспорный, в наибольшей степени определяющий ситуацию при прочих равных условиях в командах, «технически» (по классу) готовых к серьезной борьбе. Этот мотив, это начало – командная воля, собранность, реальная одухотворенность общей задачей, яростный и неуступчивый, хотя и корректный, напор – всё то, без чего не было бы динамовских побед над «Челси» и «Арсеналом», незабываемого победного перелома под конец первого послевоенного матча между сборными СССР и ФРГ, не было бы триумфа киевского «Динамо», вдохновенных и артистичных выигрышей тбилисцев, ничейного результата в Москве во встрече «Спартака» и «Астон Виллы» и тем более победы в Бирмингеме. А как отчетливо мы, сидя на трибунах, чувствуем и волевой, психологический взлет команды, и внезапное падение воли, возникновение принужденности, апатии, замечаем «потяжелевшие» вдруг ноги и дремотность мысли, в которой почти неотвратимо возникает образ неудачи, поражения. Те же футболисты, те же исполнители большого спектакля, а вместе с тем все другое: странная растренированность, медлительность, потеря взаимопонимания.

Физическая усталость команды, внезапный срыв, неудача – все это так понятно, так объяснимо, что об этом и толковать нечего. Одна из команд может сегодня вдруг сыграть так, что и команда более сильная будет в какой-то мере подавлена: если бы всё программировалось наперед и безошибочно, то сама игра потеряла бы привлекательность и смысл. Но как щедро отдаем мы свои симпатии пусть и проигравшей команде, если видим, что она сражалась до финального свистка И сделала все, чтобы уйти от поражения.

Как важна и интересна была бы книга о нашем футболе, анализ игр первенства страны и международных встреч наших команд в аспекте психологическом и волевых, коллективистских усилий, которые хотя и не имеют точных графических или цифровых выражений, но достаточно открыты и ясны – они ощутимы не только специалистами, но и нами, зрителями матчей. С появлением видеозаписей, с возможностью еще и еще раз вглядеться в ход давней борьбы, такое исследование сделалось для специалистов вполне реальным.

Июньского матча 1942 года в оккупированном Киеве никто не снимал на пленку. Его пришлось восстанавливать по многим противоречивым рассказам очевидцев. Но в одном все сходились: победу' принесла борьба на последнем пределе, яростное усилие воли и высота духа футболистов.

Notes

1

Патриотического воодушевления (нем.). 

2

Внимание! Внимание! (нем.) 

3

Встать! (нем.) 

4

Ну-ка! Ударь, сильно ударь! (нем.)

5

Футболист? (нем) 

6

Защитник? Нападающий? (нем.) 

7

Бей в стену барака! (нем.) 

8

«Как играть в футбол» (нем.) 

9

Ганок, ганочек – крыльцо, крылечко (укр.)

10

Цвинтар – кладбище (укр.).  

11

Гойдается – качается (укр.) 

12

Хорошо. Веди его в комендатуру, Бергман, там эти кретины разберутся (нем.) 

13

Эй, ты! Огня! (нем.) 

14

Хорошо! Очень хорошо! Фокус! (нем.) 

15

Часовщик (нем.) 

16

Рабочий класс (нем.) 

17

Вся веселая жизнь (нем) 

18

Маленький фейерверк с кровью (нем.) 

19

До свидания! (нем.) 

20

Подарок (нем.) 

21

Один! Два! Три! Четыре!., (нем.) 

22

Воды! (нем.)