Ангел для Кречета. Запретная - Софи Вирго

нет? Я окончательно запутался. Нет, лучше уйти и вернуться утром с холодной головой и четким планом действий.

Но этому не суждено случится. Дверь открывается, что не может не удивить.

— Зачем ты вернулся? — сонно говорит Снежка, чем вызывает умиление и вопрос о том, как узнала, что я стою здесь?

— Собирайся. Бери все самое необходимое. Тебе угрожают, необходимо укрыть тебя в безопасном месте.

— Я никуда с тобой не поеду. Не собираюсь прятаться. Понятно? Кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать? Я сказала, все, что сегодня было, — ошибка. Баста! Уходи прочь! Думаешь, не заметила, что соседи сменились и я под колпаком? Не смеши меня. Я под такой охраной, что в квартиру и комар не залетит без разрешения. Не надо мне врать, глядя в глаза. Все, не хочу тебя видеть.

Опять. Нет, на сегодня моё терпение закончилось.

Глава 27

Снежана

— Нил!

Последний раз стучу по входной двери чужого дома. И тут до меня доходит, что свидетелей полуночной истерики было слишком много. Кречет не стал меня слушать, прямо завернутую в одеяле закинул на плечо и, захлопнув дверь, понес в машину. Морозный воздух немного охладил мой пыл, но все же под звучные ругательства, которых, как выяснилось, знаю я достаточно много, мы сели в салон. Вот тут и стало неловко в первый раз.

На передних сиденьях находились другие мужчины, которых я уже видела. Резко притихла. Не очень хорошо кричать и отбиваться в присутствии посторонних. Наши личные разборки никого и никогда не будут касаться. Вот только окажусь с одной вредной птицей один на один, выщипаю все перья, и жизнь наладится.

Но этим планам не суждено было сбыться. Меня привезли в дом человека постарше. Думала, все зайдут, Нил отведет меня на разговор, но вместо этого меня взяли на руки, и, поставив на порог, оставили в одиночестве большого дома. Я с нова начала кричать и бить по входной двери. Требовать, чтобы отпустили. Я не пленница, я свободный человек. И даже если моей жизни грозит опасность, именно мне решать, прятаться или нет, и если первое, то где именно. У меня мама завтра приезжает, в конце концов!

И тут за спиной я услышала шорох. Оборачиваюсь и вижу Антонину в милом домашнем платье. Женщина не злится. В ее глазах столько сопереживания, что становится очень неуютно. Как же стыдно перед ней. Я ведь снова выражалась весьма не по-интеллигентному, так забористо, по-простому, чтобы один мужчина прочувствовал. Как могла подумать, что останусь одна? Глупышка, ослепленная обидой.

— Не злись на него, он защищает, как умеет. Завтра все расскажет. Я сама ничего не понимаю. Пойдем лучше спать. Утро вечера мудренее.

Протянув руку, зовет пойти с собой. Сомневаюсь недолго. Все равно нет другого выхода. Лучше воспользоваться щедрым предложением, потому что чувствует моя выдающаяся часть, что скоро мне будет ой как не до сна.

— Простите, что услышали, как я, — немного замялась, подбирая правильные слова. Не говорить же ей «за то, что крыла одного паршивца трехэтажным матом»? — ругалась. Редко позволяю себе подобное. Мне очень стыдно, — переминаясь с ноги на ногу, не решаюсь смотреть ей в глаза.

— Ой, брось. Ты еще была культурна. Я в твои годы куда весомее играла словами при общении с Гришей, когда он перегибал палку. Пойдем, — и утаскивает меня за собой.

— Антонина Николаевна, у меня телефон дома остался. Мама завтра приезжает, надо сказать Кречету об этом. Она будет ждать меня в аэропорту. Номер рейса не помню. Знаю только, что пребывает в семь сорок. Вы сможете как-то сообщить ему?

— Конечно, сейчас Грише позвоню. Знаешь, даже рада, что появилась угроза, — с сомнением смотрю на нее. У нее точно все в полном порядке с головой? — у меня подруг нет, не сложилось. А тут сразу две приятные женщины. Будет с кем поболтать.

— Так он не солгал?

По резко погрустневшим глазам женщины поняла, что нет. Видимо, до этого она надела маску, и стойко ее держала, чтобы не пугать меня, а теперь ее выбили из колеи. Всего несколько секунд боли в карих глазах смогли сказать мне о многом. Что же, тогда отложу выяснение отношений с парнем. Ему и без меня хватает тех, кто нервы делает. Потом отыграюсь за каждую потраченную нервную клетку.

— Нет, дорогая, на этот раз все очень серьезно. Запрет на выход из дома, не то что за пределы территории. Сама ничего еще не знаю. Дождемся утра, там все будет ясно. А пока спать.

Оказавшись на мягкой кровати, долго не могла уснуть. День выдался относительно спокойным, а вот вечер был слишком насыщенным. Самое страшное, что я запуталась в собственных желаниях. С одной стороны, мне хочется сбежать без оглядки, спрятаться где-то на Крайнем Севере и не знать ни о ком и ни о чем. С другой, всю жизнь не получится бегать. Когда-то необходимо начинать давать отпор неприятностям. Сейчас настало время второго варианта.

Если я правильно понимаю происходящее, то кому-то очень нужно наследство Князева. Переписать его не могу в ближайшее время, увы. Значит, буду находиться под ударом еще долгое время. Но даже если все отдам кому надо, нет никаких гарантий остаться в живых. Это мир Нила и отца, значит парню виднее, как все уладить. Надо довериться и следовать его указаниям. Личное сможем решить и позже.

Сон пришел ближе к утру, и был весьма неспокойным. А под конец приснилось что-то странное. Четверо мужчин несли покойника в гробу. Вокруг пустота, только могилы и крупный дождь. Мурашки пробежались по коже даже во сне, настолько ужасающий вид все имело. У тех, кто нес гроб, не было лиц. Вот они подошли к могиле и поставили деревянный короб.

Вокруг резко появляются такие же безликие люди, много людей. Кажется, что их больше пары сотен, настолько плотным кольцом они окружили умершего. Носильщики опустили короб на положенные два метра, но почему-то не накрыли его крышкой. Я подбежала к ним, вся мокрая, в прилипшей к голому телу майке. Пыталась докричаться до них, но безуспешно. Вокруг них словно купол был. Невидимая стена, которая не давала к ним прикоснуться.

Обернулась. Люди подходят к могиле и бросают в нее землю. Да что же они все делают?! Так ведь нельзя! Куда все смотрят? Подбегаю к яме, пытаюсь остановить безумие, но меня не