Статьи 1995-1997 - Сергей Кара-Мурза

Конечно, все мы испытываем тягу к такому бегству от цивилизации, это и есть наш архетип. Мы и совершаем порой такое бегство на время, отдыхаем душой. Но когда это происходит с половиной народа, и он начинает «жечь костры и в церковь гнать табун», то это — катастрофа. И чем она кончится, пока не ясно. И это — вовсе не возврат к досоветской российской цивилизации, это именно пробуждение в нас гунна. А гунн сегодня может сколько-то времени выжить только истребляя все вокруг — пока его не истребят.

Глядя на моего соседа, я думаю, что та невероятная индустриализация, которая легла на плечи русских крестьян, потом война, потом вся эта гонка развития как будто сжали несколько поколений нашего народа слишком тугой пружиной. Начали при Брежневе давать послабку — неумело. А потом что-то стронули, стали ломать — и пружина вырвалась. И масса людей счастлива. Скудеет их потребление, рушится страна, уходят в банды сыновья, а они к этому равнодушы. Главное, сброшены оковы цивилизации, и они гуляют, как махновцы на тачанке. И при этом есть президент, который это одобряет и даже бросает им на прокорм и пропой последние богатства страны. С нашим атаманом не приходится тужить. Как же не голосовать за него?

Где разрешение этого противоречия? Как эту волю совместить с правдой того тракториста, который страдает при виде незасеянных полей и пьет горькую после поражения Зюганова? Это — новая «огромная и страшная проблема». Нет ответа в учебниках, надо думать самим. Вот сейчас — главная работа для коммунистов. Разобраться, без упрощений, хотя бы в среде своих, а не тратить почти весь пыл на критику противников. Им от этого ни жарко, ни холодно.

В современной западной философии, которая остро переживает общий кризис индустриальной цивилизации, есть взятый у поэта XVIII века Гельдерлина принцип: «Там, где зреет смертельная опасность, там растет надежда на спасение». Нормальные человеческие инстинкты — сохранение жизни, продолжение рода — будут разворачивать вырвавшееся, как обезумевший табун, коллективное бессознательное русского народа его созидательной стороной. Надо лишь помогать этому, стремясь, чтобы силы спасения выросли раньше, чем смертельная опасность созреет вполне.

А ведь таких источников опасности у нас три. «Новые русские», эта социальная группа-пиявка, досасывают последнюю кровь хозяйства России. И эта пиявка не отвалится — налажена откачка нашей крови за рубеж. Культурный слой нации, интеллигенция утратила память, чувство реальности и способность к здравому мышлению. И народ тычется за ней, как слепой, а в доме пожар. Так давайте определим места, где «зреет опасность». Там надо лелеять ростки надежды.

1996

Ответ обиженному гунну

Статья «Слепая воля» вызвала много писем, и в них — важные мысли. Надо их обсудить.

Пусть простят меня товарищи, но интереснее всех письма противников. Тех, кто считает, что выбор 3 июля избиратели сделали правильный и разумный (неважно даже, голосовал ли сам автор письма за Ельцина). Один такой автор сам 30 лет проработал на заводе, вырвался оттуда благодаря Ельцину и обратно не желает. Видимо, неплохо устроился. Он обижается, что я вроде бы его обозвал гунном. Зря обижается, а другие зря обижаются за казаков — это понятия условные, метафоры. Нельзя же в краткой статье все разжевать. Образ гунна дал А.Блок в поэме «Скифы», и сегодня эта поэма для нас очень важна. Тогда Блок предупреждал Запад: если он порвет с Россией, она не защитит его от гунна, но откуда этот гунн возьмется, было неясно. А он сейчас вырастает и из нас, и из недр Запада — и нет защитницы-России. Но это — другая тема.

Важно, как этот «не гунн» с 30-летним заводским стажем объясняет позицию рабочих: «Реакция современных рабочих на останавливающиеся заводы — это протест против политики военного коммунизма, которая проводилась во времена застоя». То есть, рабочие якобы рады разрухе, ибо освобождены от «новой формы рабского труда», какой был уклад советского хозяйства. Пойду, вырву себе глаз, пусть у моей тещи будет зять кривой. Капитализм, даже дикий, автор ценит намного выше: «Частник — пиявка, гад, сволочь, платит мало, но оплачивает по труду, хотя и по своим принципам».

Не будем придираться к нелепости: можно платить или по труду, или «по своим принципам» — и то и другое никак. Частник платит именно не по труду, и это понятно последнему ежу в Африке. Иначе бы частник не был пиявкой. Но это автор письма ему прощает за старую, изобретенную пятьсот лет назад этими пиявками приманку: разделять людей по доходам, создавать из общества «воронку», где каждый тянется наверх, в узенький носик. И, как считает мой оппонент, советские рабочие, ставшие «челноками», выиграли: «Основная масса рабочих и технической интеллигенции подались в челноки. Конечно, это несчастные люди, не уверенные в завтрашнем дне, всего боящиеся и бесправные, но… Но у них выполняется принцип «как потопаешь, так и полопаешь», т.е. оплата по качеству и интенсивности затраченного труда».

Выходит, какой-то категории людей стало важно не то, много или мало он получает («частник, гад, платит мало»), а чтобы сосед получал меньше тебя. Ведь произошло небывалое снижение уровня оплаты труда по сравнению с советским строем. В СССР рабочий получал 6-7 рублей в день. Для удовлетворения основных жизненных потребностей (пища, жилье, транспорт) это было примерно столько же, сколько получал рабочий на Западе (8-10 долларов в час). По автомобилям и видеомагнитофонам не дотягивали, но надо все же брать главное. За день труда на советском заводе человек получал 35 буханок хлеба или 60 литров бензина. Хлеб и энергия — абсолютные, всеобщие эквиваленты жизнеобеспечения. Сегодня рабочий в РФ в среднем получает полдоллара в час. Это меньше одной буханки хлеба или 1 литр бензина. И масса рабочих — не против этого строя! Горняки объявляют голодовки в забоях, но стараются ни словом не обидеть политический строй. Лишь просят Президента, чтобы велел плохим начальникам вовремя выдавать им жалкую зарплату. Как это объяснить? Новосибирск — город с полутора миллионами самых квалифицированных рабочих и инженеров — проголосовал за Ельцина.

Значит, многим людям стало важно самоутверждаться через деньги, через разницу в доходах, и они перешли в «новую веру» — поверили в главный принцип буржуазной морали: «иметь — значит быть». Советский режим на это перерождение значительной части народа (и прежде всего верхов, а за ними и рабочих) никак не ответил. КПРФ сегодня тоже никак не отреагировала. Все время говорят об ограблении, о социальных благах советского строя, а эти люди готовы получать и потреблять гораздо меньше, но работать у гада-частника, а не у государства-«рабовладельца».

Важно, что эта потребность — духовная и жгучая. И это именно всплеск коллективного бессознательного, разумным это никак не назовешь — какой разумный человек станет радоваться разрухе, при которой уничтожаются рабочие места для целых поколений! Вместо улучшения своего в чем-то неудобного дома — сжечь его посреди зимы! Отомстили советскому строю! Но проблема в том, что духовная потребность становится материальной: известно, что в своих желаниях и потребностях человек не является разумным и далеко уступает в этом животным. Маркс хорошо сказал: животное хочет того, в чем нуждается, а человек нуждается в том, чего хочет.

Человек, который поверил в «закон воронки» и мечтает стать богаче соседа через конкуренцию, а не быть равно зажиточными через сотрудничество — самый рьяный защитник капитализма, хотя бы сам он умирал от голода. Диалог с ними для КПРФ труднее, чем с банкирами в Давосе, те — люди разумные. Но диалог этот необходим, и надо к нему приступать.

Обидевшись за гуннов, мой оппонент упрекает меня («профессора») в том, что я отрекся от классов и классовой борьбы — критикует с позиций марксизма. А на деле подтверждает мою мысль: решив не улучшать, а сломать советский строй, который был цивилизацией, недовольные рабочие и ИТР вовсе не стали буржуа и пролетариями, не разделились на классы. Они именно деклассировались и выпали из цивилизации. Радоваться остановленным заводам — это и быть гунном. «Полопаешь так, как потопаешь» — это и есть мышление гунна. И зря воспевают «труд» челнока. Какой это труд? Какого класса? Это — набеги за добычей, рысканье по джунглям, хоть и каменным, поиск кореньев и падали.

Что еще меня поразило в этом письме, так это глубина, на которую проник в сознание вульгарный исторический материализм. Массы действительно поверили в существование «объективных законов исторического развития», и для оправдания своих действий и желаний всегда могут выудить из истории аналогию, которая вроде бы все объясняет. Автор письма пишет: «Тогда после военного коммунизма последовал НЭП, сейчас также, правда, по инициативе США». Так сказать, Джордж Буш — это Ленин сегодня. При внешней нелепости сравнения НЭПа с ельцинской разрухой здесь — важная мысль. Многих людей тянет к мелкому бизнесу и торговле, их и соблазнили и мобилизовали («инициатива США») для слома советского порядка. Но через НЭП мы выходили из разрухи, а потом пришел железный, но наш и для нас, порядок сталинских пятилеток. После ельцинского «НЭПа», по логике самого автора письма, придет порядок США и для США — как на Гаити. Иного не дано. Ибо на завод гунн не вернется (да и завода уже не будет) и за коммунистов голосовать не станет.