Смысл ночи - Майкл Кокс

Было утро 12 октября 1853 года — дата, навсегда врезавшаяся мне в память. Я вышел из своего кабинета у Тредголдов и собирался спуститься к клеркам, когда услышал звонок дверного колокольчика и увидел, как Джукс выскакивает из-за своей конторки. Вошедший посетитель оставался вне моего поля зрения, но уже секунду спустя Джукс взбежал вверх по лестнице.

— Сам лорд Тансор, — возбужденно шепнул он, проходя мимо.

Я прислонился к стене и посмотрел вниз.

Он сидел неестественно прямо, сложив ладони на набалдашнике трости. До его прихода работа в конторе шла обычным чередом — шуршали бумаги, скрипели перья, служащие изредка переговаривались приглушенными голосами. Но при появлении лорда Тансора атмосфера тотчас будто бы наэлектризовалась и в воздухе повисла напряженная тишина. Все разговоры прекратились; клерки ходили по помещению чуть не на цыпочках, выдвигали и задвигали ящики столов с величайшей осторожностью, открывали и закрывали двери по возможности тише. Я внимательно наблюдал за происходящим и заметил, что несколько клерков время от времени украдкой бросают опасливые взгляды в сторону безмолвной фигуры — словно сей господин, который сидел там в ожидании Джукса, нетерпеливо притопывая ногой, вот-вот собирался положить перо истины на весы правосудия, дабы вынести приговор их греховным сердцам.

Через несколько секунд Джукс торопливо прошел мимо меня и спустился к посетителю. Я отступил обратно в свою комнату, когда его светлость в сопровождении клерка проследовал к кабинету мистера Тредголда. Он вошел, и до меня донеслась приветственная тирада старшего компаньона.

Джукс затворил дверь кабинета и направился к лестнице.

— Лорд Тансор, — повторил он, заметив меня. Потом остановился и доверительно подался ко мне. — Иные фирмы отдали бы многое, очень многое, чтобы заполучить такого клиента. Но старший компаньон держит его крепкой хваткой. О да, покуда старший компаньон с нами, лорд Тансор останется клиентом Тредголдов. Великий человек. Один из первых людей королевства — но кто о нем знает? И он — наш.

Джукс произнес эту маленькую речь быстрым шепотом, ежесекундно поглядывая на дверь мистера Тредголда. Потом он торопливо кивнул и побежал вниз по ступенькам, почесывая затылок одной рукой и прищелкивая пальцами другой.

Я вернулся к своему столу, оставив дверь чуть приоткрытой. Наконец я услышал, как дверь старшего компаньона отворилась и двое мужчин зашагали по коридору к лестнице. До меня долетели приглушенные голоса.

— Премного вам обязан, Тредголд.

— Всегда рад вам услужить, ваша светлость. Ваши распоряжения по делу чрезвычайно ценны и будут выполнены безотлагательно.

Я выскочил из-за стола и вышел в коридор.

— О, прошу прощения, — сказал я старшему компаньону. — Я не знал, что вы заняты.

Мистер Тредголд лучезарно улыбнулся. Лорд Тансор скользнул по мне равнодушным взглядом, но потом присмотрелся повнимательнее.

— По-моему, я вас где-то видел, — отрывисто промолвил он.

— Это мистер Эдвард Глэпторн, — подсказал мистер Тредголд. — Фотограф.

— А, фотограф. Очень хорошо. Превосходная работа, Глэпторн. Превосходная.

Затем его светлость повернулся к старшему компаньону, коротко кивнул на прощанье и стремительно спустился по лестнице. Через несколько мгновений он скрылся из виду.

— Я заметил, погода нынче чудесная, Эдвард, — произнес мистер Тредголд с сияющей улыбкой. — Не желаете ли немного прогуляться со мной по Темпл-Гарденс?

V

В Темпл-Гарденс

Едва мы вошли в парк, мистер Тредголд принялся в обычной своей окольной и отвлеченной манере излагать «небольшую проблему», возникшую перед ним.

— Скажите, Эдвард, — начал он, — хорошо ли вы сведущи в генеалогии?

— Я немного знаком с предметом, — ответил я.

— Мне кажется, Эдвард, вы немного знакомы практически со всеми предметами. — Он широко улыбнулся, достал красный шелковый платок и принялся протирать монокль. — Баронства по предписанию, например. Что вы можете рассказать о них?

— По-моему, таким своим названием они обязаны средневековому обычаю вызывать известных людей на заседания парламента предписанием от имени короля о явке.[146]

— Совершенно верно! — воскликнул мистер Тредголд. — А в настоящее время, в результате нескольких решений по вопросам права, принятых с эпохи Стюартов, подобные баронства считаются наследственными и передаются универсальным наследникам — то есть как по мужской, так и по женской линии. Нынешнее пэрство лорда Тансора является именно таким баронством. Возможно, — продолжал он, — вам, как любителю истории, будет интересно услышать краткий рассказ о родословной лорда Тансора?

Я ответил, что ничто не доставит мне больше удовольствия, и попросил мистера Тредголда продолжать.

— Прекрасно. Пожалуйста, остановите меня, если я начну говорить о вещах, вам известных. Лорд Малдвин Дюпор, живший в царствование Генриха Третьего, являлся весьма могущественным и влиятельным лицом. Он был бретонского происхождения — его предок пришел в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем — и в одной из хроник выразительно характеризовался как «человек из железа и крови». Опасный и воинственный человек, надо полагать, но чьи услуги пользовались большим спросом в те смутные, кровопролитные времена. Крупный землевладелец и уже поместный барон, он владел обширными поместьями в Букингемшире, Бедфордшире, Уориркшире и Нортгемптоншире, помимо других имений на севере и западе страны. В декабре тысяча двести шестьдесят четвертого года Малдвин получил предписание явиться на заседание мятежного парламента, созванного Симоном де Монфором от имени короля, — сам Генрих, вместе со своим сыном, принцем Эдуардом, после битвы при Льюисе находился в плену. Впоследствии Малдвина вызывали в парламент в тысяча двести восемьдесят третьем, девяностом и девяносто пятом годах, а его потомков продолжали вызывать в следующем веке и в дальнейшем. С течением времени постоянное присутствие Дюпоров в парламенте приобрело статус пэрства, созданного в тысяча двести шестьдесят четвертом году, и таким образом их баронство получило старший ранг, встав в один ряд с баронствами Деспенсеров и де Ро. Главным поместьем — или caput baroniae — лорда Малдвина являлся замок Тансор в Нортгемптоншире, располагавшийся несколькими милями южнее Эвенвуда, поместья нынешнего лорда Тансора, а потому он призывался в парламент под именем Малдуино Портуенсиде Тансор. Разумеется, семейство претерпело много превратностей судьбы, особенно в период республики, но Дюпоры обычно заключали весьма выгодные брачные союзы, и к началу прошлого века, при двадцать втором бароне, они приобрели власть и влияние, которые сохраняют поныне… В настоящее время, однако, Дюпоры рискуют утратить столь высокое положение — по крайней мере, так представляется нынешнему лорду Тансору. Отсутствие наследника — я имею в виду прямого наследника, мужского или женского пола — вызывает у него серьезную озабоченность; именно в отсутствии наследника и в возможных последствиях данного обстоятельства он видит признак упадка рода. Он опасается, что титул и имущество могут перейти к боковой ветви семейства, представители которой лишены замечательных нравственных качеств, столь наглядно проявленных многими поколениями его предков. Лорду Тансору, безусловно, чрезвычайно не повезло. Как вам, возможно, известно, его единственный сын от первого брака умер еще в детстве, а в нынешнем супружестве у него по сию пору нет детей.

Мистер Тредголд вынул красный платок, но принялся промокать лоб, а не протирать монокль. Я заметил, что он слегка раскраснелся, и спросил, не стоит ли нам уйти с солнца — оно припекало не по сезону, хотя и стояло низко в небе.

— Нет-нет, — ответил он. — Мне хочется ощущать на лице свет небесный. Так на чем я остановился? А, да. Одним словом, в настоящее время у лорда Тансора, гм, нет прямого наследника мужского пола, а следовательно, существует вероятность, что титул перейдет к представителю одной из боковых ветвей рода. Такой исход решительно не устраивает его светлость.

— Так, значит, у него есть законные побочные наследники? — спросил я.

— О да, — ответил мистер Тредголд. — Его кузен и секретарь, мистер Пол Картерет,[147] а впоследствии — дочь мистера Картерета. Но, как я сказал, самая мысль о побочном наследовании вызывает у его светлости глубокое и непреодолимое отвращение. Возможно, это противоречит здравому смыслу — ведь в прошлом баронство неоднократно переходило к побочным родственникам, — но так уж обстоят дела. Я немного утомился, давайте присядем.

Мистер Тредголд взял меня под руку и повлек к скамье в углу парка.