Тиберий: третий Цезарь, второй Август… - Игорь Князький

Тиберий дал Адганстерию достойный ответ, указав, что римский народ отмщает врагам, не прибегая к обману, и не тайными средствами, но открыто и силой оружия. Ответом этим Тиберий сравнялся с консулами Фабрицием и Эмилием, бывшими для римлян образцом воинского благородства, что подчеркнул и Публий Корнелий Тацит.{320}

Избежав предательского отравления, Арминий не избежал предательского удара меча. Вождь херусков пал от коварства своих же приближенных. Тацит в своих «Анналах» отдал должное прославленному врагу Рима: «Это был, бесспорно, освободитель Германии, который выступил против римского народа не в пору его младенчества, как другие цари и вожди, но в пору высшего расцвета его могущества, и хотя терпел поражения, но не был побежден в войне. Тридцать семь лет прожил, двенадцать держал в своих руках власть».{321}

Но если из Германии после гибели Арминия и падения царства Маробода угрозы римлянам более не было, то в давно уже завоеванной Галлии походы Германика отозвались восстанием племен треверов и эдуев. Причина восстания точно и понятно указана Тацитом: нестерпимое бремя налогов. Происхождение этого бремени тоже понятно: три года безуспешной германской войны не могли не сказаться на благополучии Галлии. Вспомним хотя бы подготовку кампании Германика в 16 г., когда одних ресурсов Галлии не хватило для должного снаряжения войска и пришлось задействовать Испанию и даже саму Италию. Отсюда — благоприятнейшая почва для мятежа. Такое вот тяжкое наследие наместничества Германика в Галлии и его командования рейнскими легионами.

Восстание имело двух вождей: у треверов это был Юлий Флор, у эдуев Юлий Сакровир. Имена обоих весьма красноречивы. Оба римские граждане. Причем уже не в первом поколении. Их знатные предки получили эту высокую и редкую по тем временам награду за выдающиеся заслуги. Таковыми могли быть признаны только подвиги на службе Риму. И вот ныне в 21 г. потомки верных слуг римлян из галльской знати решили искупить вину предков перед родным народом и свергнуть римскую власть. Вдохновляло мятежников и известие о смерти в 19 г. в Антиохии в Сирии Германика, сильно удручившее его бывшие легионы, до сих пор к нему расположенные. Тацит так описывает события, предшествовавшие открытому восстанию: «Заручившись поддержкой наиболее решительных и отважных, а также всех тех, у кого вследствие нищеты или страха перед наказанием за совершенные преступления не оставалось иного выхода, как примкнуть к мятежу, они на тайных переговорах условились, что Флор возмутит белгов, а Сакровир -обитающих ближе к Италии галлов. Итак, в местах, где постоянно собирался народ, и на созванных ради этого сходках они принимаются произносить мятежные речи, говорят о вечном гнете налогов, о произволе ростовщиков, о жестокости и надменности правителей, о том, что, узнав про гибель Германика, римские воины неспокойны и ропщут, — словом, что пришло время отвоевать независимость, если они, полные сил, поразмыслят над тем, насколько слаба Италия, как невоинственно население Рима и, что в римском войске надежны только провинциалы».{322}

Хотя, «не было почти ни одной общины, в которую не запали бы семена этого мятежа»,{323} начало восстания успеха не имело. Вожди его явно переоценили свои возможности, недооценив мощь римского оружия. Как только восстали первые мятежные племена андекавов и туронов, римляне немедленно приняли надлежащие меры. Андекавов быстро усмирил легат Ацилий Азиола с помощью одной единственной когорты (600 человек!), вызванной им из Лугдуна (совр. Лион), а туронов привели к покорности вновь под начальством того же Азиолы легионы, присланные ему в помощь легатом Нижней Германии Визеллием Варроном. Причем галльские вожди, осознав очевидную неудачу мятежа и дабы скрыть собственную причастность к его подготовке, поддержали римлян.

Юлий Флор тем временем, не теряя надежды на успех, сумел привлечь к мятежу небольшую часть вспомогательной галльской конницы и множество взявшихся за оружие должников и подневольного люда. Мятежники попытались прорваться в покрытые лесами Арденнские горы, где можно было надежно укрыться от римских войск и накапливать силы для развития восстания. Римляне, однако, разгадав замысел Флора, сумели попытку эту успешно пресечь. На повстанцев с двух сторон двинулись войска Визеллия Варрона и Гая Силия. Нестройное воинство мятежников даже не успело изготовиться к бою, когда на их беспорядочную толпу обрушились римляне. Впереди шел отряд отборной конницы, ведомый соплеменником Юлия Флора Юлием Индом, лютым его врагом. Сражения не было — был разгром. Флор, пытаясь скрыться, убедился в безнадежности этой попытки и, дабы не попасть в руки врагов, поразил себя мечом собственной рукой. Враг римлян принял истинно римскую смерть. С тревогами было покончено.

Восстание эдуев, однако, приобрело больший размах, и его подавление потребовало от римлян серьезных усилий. Началось с того, что Сакровиру удалось захватить главный город Августодун (совр. французский город Отен) в земле эдуев, охватывающей территорию между реками Луара и Сона. В Августодуне находилась основанная еще Августом римская школа, в которой обучались юноши из виднейших галльских родов — оплот романизации покоренных. Однако римский дух в галльскую молодежь не успел глубоко войти, и она с восторгом взяла в руки оружие, которое щедро раздавали люди Сакровира. Отцы и родичи молодых повстанцев оказались заложниками в руках мятежников.

Общее число восставших под предводительством Юлия Сакровира достигло сорока тысяч. Правда, боевые качества и вооружение этого немалого войска оставляли желать лучшего. Только пятая часть повстанцев была вооружена оружием, остальные — лишь ножами, рогатинами и другим, скорее, охотничьим, нежели боевым оружием. Усилили войско Сакровира присоединившиеся к восстанию рабы, предназначенные для гладиаторских сражений. Это были так называемые крупполлярии. Такое собственно галльское название римляне дали латным воинам, защищенным железными доспехами с головы до ног. Столь тяжелое боевое снаряжение не позволяло крупполляриям участвовать в наступительном бою, но в сражении оборонительном цены ему не было.

Численность мятежного войска постоянно возрастала за счет сочувствующего восстанию местного населения. Скверную роль сыграло возникшее не ко время личное соперничество римских военачальников. Варрон и Силий никак не могли договориться между собой, кому быть главнокомандующим. Молодость и решимость Силия взяли верх и пожилой Варрон смирился со второй ролью.

Получив в свои руки верховное командование, Силий действовал быстро, решительно и умело. Два легиона, ведомые им, стремительным броском продвинулись к Августодуну, опустошив по дороге земли секванов (племя, обитавшие на берегах Секваны, совр. Сены), сочувствующих эдуям. Сражение, решившее судьбу восстания, произошло в открытом поле в двенадцати милях от главного города эдуев. Сакровир так построил свои войска: в центре стояли железные ряды латников — крупполляриев, фланги прикрывали когорты, вооруженные римским оружием и имевшие представление о римском боевом порядке, за строем боеспособных частей в беспорядке стояли кое-как вооруженные повстанцы, каковые и составляли большинство мятежников. Конницы у Сакровира не было и это давало римлянам еще большее преимущество. Опытный военачальник Гай Силий не мог не воспользоваться таковым. Потому конница римлян, обойдя противника с флангов, чему очень способствовало выбранное Сакровиром для битвы открытое поле, обрушилась с тыла на наименее боеспособные его силы. Строй римской пехоты обрушился на фланговые когорты эдуев и на латников в центре. Сражение не было долгим. Только крупполлярии мужественно держались до конца, но римляне и здесь достаточно быстро нашли способ сокрушить тяжеловооруженных врагов: «так как их доспехи не поддавались ни копьям, ни мечам… воины, схватившись за секиры и кирки, как если бы они рушили стену, стали поражать ими броню и тела; другие при помощи кольев и вил валили эти тяжелые глыбы, и они, словно мертвые, продолжали лежать на земле, не делая ни малейших усилий подняться».{324}

Сакровир, бежав с поля боя, сначала направился в Августодун, но, опасаясь выдачи римлянам, предпочел укрыться на ближайшей загородной вилле со своими наиболее преданными соратниками. Там он сам поразил себя мечом, его же спутники пронзили друг друга. Восстание в Галлии было подавлено.

Успешные действия римских войск, позволившие в короткий срок с небольшой лишь заминкой подавить галльское восстание, вызвали восторженную оценку Веллея Патеркула, поставившего быстрый успех в заслугу правящему императору: «Какую тяжкую войну в Галлиях, развязанную их первым человеком Сакровиром и Юлием Флором, он подавил с такой удивительной быстротой и доблестью, что римский народ раньше узнал о победе, чем о войне: вестник победы прибыл раньше, чем вестники опасности!»{325}