Пташка - Ксения Скворцова

беспокойно повёл ушами, но девушка погладила его морду, приложив палец к своим губам. Гнеде стало не по себе, и она опустилась на корточки, укрывшись за яслями. Девушка почувствовала прилив странного воодушевления, страха, граничащего с весельем. Лошадь, в денник которой прокрались люди, тревожно переступила и испуганно всхрапнула.

— Тише ты, травяной мешок! — злобно шикнул на неё другой голос. — Не то отправлю вслед за твоим проклятым свеннским хозяином. Будь наготове, — обратился он уже к сообщнику, — не дай ему опомниться. Дело должно быть сделано тихо.

— Да явится ль? — с сомнением прошептал его напарник. — Слугу пришлёт, как пить дать, нешто ему самому ходить.

— Придё-ёт, — с ненавистью ответил первый. — Он никого другого к своему колченожке не подпускает.

Они замолчали, и сердце Гнеды забилось ещё быстрее от терпкого чувства опасности и необъяснимого предвкушения чего-то важного. Через некоторое время кони, кажется, успокоились, и теперь в тишине раздавалось лишь редкое похрустывание сена и тихие вздохи дремлющих животных. Но вот ворота со слабым скрипом растворились, и на пороге возник человек. Всё, что могла видеть девушка сквозь щель в загородке, была лишь его тень, на миг застывшая в освещённом проёме. Двери закрылись, и во вновь наступившей темноте была слышна только твёрдая неспешная поступь.

Кровь прихлынула к лицу и рукам Гнеды, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Когда шаги поравнялись с денником Пламеня, Гнеда быстро и громко произнесла на северном наречии:

— Не ходи! Лошадь, плохие люди!

От волнения она едва не забыла и те немногие слова, которым успела выучиться, но кажется, незнакомец понял её. Он остановился как вкопанный, и до Гнеды донеслось шевеление из-за стены, и через несколько мгновений заговорщики выпрыгнули из засады. И хотя двое наступали на одного, жертва уже была подготовлена и её не удалось застигнуть врасплох. Раздалось сдавленное рычание, хрип и возня. Трясущимися от возбуждения и страха руками девушка нащупала в соломе жердь, которой закрывался денник, и кинулась на звуки борьбы.

Когда Гнеда подоспела, один из нападавших держал вожака северян — а это был именно он, — сжимая в сгибе могучего локтя его горло, то ли пытаясь задушить, то ли сломать шею. Второй в это время ползал внизу, видимо, уже получив своё, шаря по земле и одновременно стараясь подняться.

Недолго думая, девушка с размаха ударила по голове первого, и тот поник, выпуская из хватки полузадушенного врага. Северянин закашлялся, еле удерживаясь на ногах, но всё же успел отбросить ногой второго разбойника, так что тот откатился и, кое-как вскочив, прихрамывая, обратился в бегство.

Гнеда и свенн стояли друг напротив друга, переводя дух. Грудь северянина тяжело вздымалась, пока он смотрел на девушку со смешанным выражением не успевшего угаснуть боевого запала, почти мальчишеского восторга и изумления.

— Ты… — сказал он и осёкся, и в расширяющихся зрачках незнакомца девушка почувствовала опасность.

Не давая себе опомниться и осознать, что её так напугало, Гнеда отбросила палку и побежала к выходу.

— Постой! — крикнул вдогонку человек, но девушка и не подумала подчиняться. — Ты спас мне жизнь! Как твоё имя?

Гнеда обернулась, и, призывая весь имеющийся у неё запас свеннских слов, ответила:

— Это, мой господин, не важно.

21. Поединок.

На следующий день Гнеда поднялась спозаранку, твёрдо намереваясь обойти как можно больше мест. Не могло быть, чтобы во всём городе не нашлось работы. Она уже стреляный воробей, и нынче станет держаться побойчее.

Ничто не напоминало о случившемся вчера. Северян точно след простыл, а в конюшне, куда девушка зашла проведать Пламеня, не осталось ни единой приметы произошедшей стычки. Мерина в соседнем деннике тоже не было.

Решив, что всё обернулось к лучшему, Гнеда, тщательно проверив свой облик и накрепко увязав волосы под шапкой, вышла на улицу. Она всё ещё остерегалась принимать свой естественный вид, сомневаясь, как отнесутся к одинокой девушке, слоняющейся по городу, и решила притворяться, будто ищет службы для сестры. Из-за отсутствия бороды и усов она, пожалуй, походила на мальчишку, но во всём остальном стать Гнеды не сильно выдавала в ней девушку.

Нынче Стародуб уже не казался ей непривычным и враждебным. Тут и там девушка набредала на капустники и огороды, всюду мельтешили кучки деловитых куриц, коз и гусей. Некоторые части города сильно напоминали чрезмерно разросшуюся, грязную деревню.

Гнеда уже успела зайти в несколько дворов, где ей хоть и отказали, но вежливо и по-людски, когда на плечо девушки откуда ни возьмись слетел Злой. Гнеда привыкла к частым отлучкам птицы и теперь лишь усмехнулась, погладив её по рябой грудке.

— Где ты пропадал всю ночь, гулёна? — спросила она с шутливым упрёком, но соколок как ни в чём не бывало отвернулся, принявшись с независимым видом рассматривать небо.

Присутствие пернатого друга приободрило Гнеду, и она даже не заметила, как оказалась на противоположной стороне реки. Ноги сами перенесли её через мост, и девушка решила, что среди здешних богатых домов вероятность наняться была даже больше.

Просторная усадьба, не уступающая Кранн Улл по размеру, вольготно расположилась на самом берегу, и Гнеда, немного волнуясь, несмело вошла в распахнутые ворота. Ей тут же преградил дорогу человек при копье и мече, выглядевший не хуже княжеского привратника. В других дворах подобного не бывало, и девушка подивилась, как эта сторона реки отличается от той, торговой.

— Зачем, парень, пожаловал? — подозрительно спросил охранник, ощупывая Гнеду с ног до головы цепким взглядом.

Девушка сглотнула и ответила:

— На службу наняться.

В отличие от стражников на городских воротах, у этого воина самонадеянность мальчишки улыбки не вызвала.

— Не слыхал, чтобы господину нужны были люди, но, коли охота, поди, попытай судьбу, — безразлично ответил он. — Во-он туда ступай, спроси Жука, ключника, — добавил привратник, указав пальцем куда-то в глубину двора.

Гнеда поклонилась и поспешно засеменила туда, где шла оживлённая жизнь. Конюх заводил в стойло лошадь, женщины тащили корзины с овощами и выстиранным бельём, тут же носились мальчишки, и все как один отвлекались от своих дел, чтобы поглазеть на чужака.

— Люди добрые, кто здесь Жук? — выкрикнула Гнеда, но дворня продолжала молча созерцать её.

Два молодых служки начали о чём-то с ухмылкой переговариваться. Портомойница опустила корзину, водрузив руки на крутые бока, и уставилась на парня с уничижающим прищуром. Откуда-то с крыльца послышался короткий смешок.

Гнеда покраснела сначала от стыда, а затем