Буря кристаллов - Сима Кибальчич

кружили на высоте метра, не спуская глаз и прицелов с быстро смещающейся твари.

— Силовую ловушку! Быстро! — скомандовал Яр и взлетел к группе.

— Пять секунд, — выплюнул Дред.

Джеки растерялась, не понимая, нужна ли помощь. Инстинктивно двинулась по нижнему перекрытию, поднимая стволы лазерной винтовки и миномета, захватив в метку прицела странного врага. Наплечные пушки следовали ее взгляду. Переливающийся фиолетовым камень врубился в накренившийся сверху кронштейн. Беззвучно. И взорвался молниями.

— Огонь!

Одновременно с командой десантники отлетали, а в цель со всех сторон рванули трассеры выстрелов. Джеки выхватывала взглядом разлетающиеся в стороны яркие куски камня и выпускала в них один за другим лазерные заряды.

— Прекратить огонь!

Движение и вспышки прекратились, а фрагменты кристаллов замерли в вакууме. Джеки отметила членов группы на разных уровнях от себя и в отдалении от цели. Кто-то висел под самыми переборками внутренних контуров, кто-то пригнулся у вздыбившегося борта истребителя, а Дред торчал на открытом пространстве погрузки. Ребята следили за неподвижными кусками камня. Исходный развалился на три части, их острые грани прочерчивал идущий изнутри свет.

— Держать на прицеле, — отдал приказ Яр. — Дред, попробуем ловушку.

Они слишком быстро успокоились и поверили, что справятся.

Джеки сжала рукоять джойстика. Все неправильно, камни слишком острые, слишком ровные, да еще этот странный свет… Лучше бросить их или сжечь. Но как объяснить дурные предчувствия и убедить командира?

Она переключила внимание на свой камень. Тот, слава богам, оставался упакованным и совершенно инертным. Потеряв концентрацию, Джеки пропустила момент, когда центральная друза расколовшегося врага стала в два раза больше и началась пальба. Команда «огонь» дошла до сознания будто бы с опозданием.

Под ударами бледных, четко прорисованных линий лазеров перекрытие кипело черными пузырями. Но только перекрытие. Объект исчез с линии удара. Боковым зрением Джеки едва уловила расцветший у пустого истребительного стапеля гигантский кристаллический куст. Откуда он взялся такой огромный? В следующий момент друза снова исчезла. Справа мелькнул неуловимый светлый росчерк, и крик боли ворвался ужасом в позвоночник.

Дальше Джеки не успевала, совершенно не могла понять, что происходит.

Короткие росчерки и яркие вспышки мелькали со всех сторон. Цель. Где цель? Мысли метались вслед за взглядом. Метки прицелов скакали от пятна к пятну, от росчерка к росчерку. Движение то сливалось с подсвеченными фигурками «своих», то исчезало, едва возникнув. Джеки словно увязла в жидкой глине. Крики и мат прорывались в мозг, а тот сбоил от бешеной скорости столкновения. Она отлетела, прижимаясь спиной к покатому боку распотрошенного истребителя и задыхаясь от ужаса. Боже, что происходит? Время застыло в черноте и вспышках.

Когда рвануло ногу и навалилось что-то темное и ледяное, тело вырвалось из-под контроля. Сжав разом все курки, Джеки поливала мир перед собой плазмой, накрывала минометом и кассетными снарядами пушек. Уничтожить бы все. Никто не останется в живых.

Последнее, что ощутила — резкий толчок справа.

* * *

Джеки плыла в сумраке без воздуха и возможности двинуться. Обречена. Поздно дергаться, не спастись. Скоро в легких не останется ничего, и даже крикнуть не сможет — забыла, как это делается. Остался ли у нее голос? Чужое ледяное касание текло по бедру, обвивало ногу. Сумерки опрокидывались мраком. В сознание ворвался звук, потом еще один, а за ними чья-то речь. Надо сосредоточиться, удержаться, не уплыть в сторону от рваной мелодии фраз. Никак не уловить смысла… Лишь громкость нарастала, пока не превратилась в крик. Он ласкал слух, окончательно выдергивая из мрака и пустоты.

— Идиот! Какой ты идиот, Киван! Ты отправил девчонку на бойню, слепую, глухую и медленную, как улитка.

Киван? Похоже, речь о ней. Но открывать глаза не хотелось.

— Сара, откуда же я знал? Она пришла из медотсека. Со словами, что десантник и готова к службе. Я думал, ты ее активировала. Это, черт возьми, почти медицинская процедура.

— С чего бы я стала это делать без приказа? Я отправила ее к тебе, чтобы ты принял решение. Никаких подтверждений, что она военнообязанная, одни слова. Когда увидела ее в группе, подумала, что ты все проверил, подтвердил и прогнал через стандартную процедуру. Но, мать твою, ты просто навесил пушки и выпнул девку в космос!

— Послушай, все навалилось разом, и мне в голову не пришло.

— Ты для того и нужен, чтобы в голову приходило! Хоть время от времени.

Сара, тральщик и эсминец из преисподней. Захлестнули яркие картинки. Хаос покореженных конструкции и взрывов. С усилием Джеки открыла глаза. Свет принес мгновенное облегчение. И слабость. Над головой мигало генераторное кольцо, нижнюю часть тела закрывал живой голубой кокон, в котором ныряли лепестки операционных манипуляторов. Они и холодные щупальца на бедре означали, что прямо сейчас ей отращивали ногу.

— О! Привет. Как ты?

Сара улыбалась, как это умеют врачи: заботливо, с терпеливой внимательностью в глазах. Невозможно поверить, что только что кричала.

— Хорошо. Спасибо, — собственный хриплый голос узнавался с трудом.

— Не шевелись. Ты в обработке. Скажи, а почему…

Слова доктора поплыли, растягиваясь в звуковое полотно, а оно истончалось и теряло малейший смысл.

— Что? — спросила Джеки.

Ее снова затягивал сумрак, сжимал жестокими клешнями ногу и позвоночник. Все, что удавалось делать — это помнить, что мир рядом и ее вернут. Знание согревало сердце.

В следующий раз Джеки очнулась от невыносимой боли, что рвала и выкручивала бедро. Все казалось белесым, неприятным и стерильно пустым. Сверху тоскливо светилось кольцо генерации поля. Уловив движение, она повернула голову. На стандартном флотском ложементе развалился сержант Яр. Слава богам, живой. Непослушные губы с трудом растянулись в улыбку.

— Привет!

Слово заставило болезненно сморщиться, но хотя бы голос подчинялся. Какое все-таки полное имя у сержанта?

— Привет крутому десантнику, — усмехнулся мордоворот.

— Не смешно совсем.

— Но факт, — рыкнул он и оскалился горько и недобро. — Спастись удалось тебе, мне, Полски и медикам, что были в стороне. И если бы не твой последний выстрел, нас бы не было. Впалила прямо в яблочко.

Джеки нахмурилась, не понимая, о чем он говорит. В том страшном смёрзшемся корабле она была беспомощна, как кролик. И стреляла в никуда, в собственный беспросветный ужас. И теперь горькая похвала оставляла привкус сожаления. И утраты.

— А Дред? — выдавила она. — Он тоже?

Сержант молчал. Гнев и горе превращали его и без того гипертрофированную физиономию в морду адского пса.

— Дред и Грег — условно погибшие, остальные — труха. Эта сучья тварь оказалась слишком быстрой для нас. И смертоносной.

Яр с силой растер массивный подбородок и продолжил:

— Мы не могли ни попасть в нее, ни отступить.