Карибский реквием - Брижит Обер

– Он утверждает, что Аниту Хуарес прикончил именно Вурт. И что он сбежал с Луизой Родригес.

Го выругался сквозь зубы. Ситуация осложнялась. Несколько мгновений он задумчиво барабанил по деревянному столу, затем решился:

– Подай эту девушку в розыск.

Го озабоченно глядел, как Камиль выходит из кабинета. Что еще задумал Инициатор? Он явно недооценил Леруа. А теперь положение было дерьмовое.

Камиль закрыл за собой дверь. Он все думал о том, что вчера обнаружил в архиве: дело Лоран Дюма исчезло. Дело Дженифер Джонсон тоже. А в голове все вертелись слова Леруа: в 1976 году Родригес рассказал о своих подозрениях инспектору Го. Камиль почувствовал настоятельную потребность хорошенько порыться в прошлом своего любезного начальника. Возможно, ему мог бы в этом помочь главный компьютер…

Он отправился в отдел документации, где на специальной подставке царил огромный компьютер IBM, этакий футуристический идол. Но ему не удалось узнать ничего нового: бегство с Гаити, получение гражданства, получение статуса, соответствующего тому, что был у него на Гаити. Политический беженец, все оформлено безукоризненно. Он просмотрел его послужной список: на хорошем счету, начальство уважает, быстрое продвижение по службе. Дюбуа посмотрел дела, по которым Го вел следствие, но не нашел ничего относительно таинственных смертей молодых женщин. Разочарованный в своих ожиданиях, он покинул отдел.

Го улыбался, сидя в своем кабинете. За поисками Дюбуа он следил по собственному монитору. Дюбуа задался вполне уместными вопросами, вот только ответы ничего не могли прояснить. И слава богу, со вздохом подумал Го, потому что убийство офицера полиции именно в этот момент было бы совершенно некстати.

Глава 15

Луиза лежала в крохотной круглой комнате, освещенной подвешенной на гвозде ветроустойчивой лампой. Стены, сложенные из крупных камней, были абсолютно голыми, если не считать ржавой лестницы, что оставляла совсем немного места для продавленного матраса, к которому ее привязали ремнями. Окна не было. Не было и двери, внезапно осознала она, не в силах сдержать трепет, двери не было! Она посмотрела наверх, но темная масса круглого деревянного потолка казалась монолитной. Неужели ее похоронили заживо? И она обречена умереть от голода в этом каменном мешке? Она попыталась выпрямиться, но ремни оказались слишком короткими, она повалилась на матрас и закричала от боли, когда сломанная лопатка ударилась о твердое дерево.

Она внезапно вспомнила, что ей доводилось читать о нехватке воздуха. Сколько времени можно продержаться в лишенном вентиляции пространстве два метра на два? Дышать надо медленно. Экономить кислород. Легко сказать, если пульс сто двадцать ударов в минуту. Она вновь увидела лицо человека, склонившегося над ней, его слащавую улыбку, толстый язык, раздвигающий ее губы, и кровь опять ударила ей в голову.

К счастью, пришел другой человек. Тот, на котором был белый медицинский халат. Он оставался в тени и не сказал ни слова за то время, пока похититель заканчивал привязывать ее, лаская мимоходом грудь, свинья! А потом он сделал ей этот укол, и…

Когда он пришел в больницу, ей ни в коем случае нельзя было следовать за ним.

– Здравствуйте, Луиза, я напарник Дага, вам нужно немедленно идти со мной. Даг ранен, кто-то проник к отцу Леже и выстрелил в него. Здесь вам угрожает опасность.

Полностью сбитая с толку, она смотрела, как он собирает ее вещи, бросает их в чемоданчик, отсоединяет капельницу. Даг говорил ей о своем напарнике, но ни разу не упомянул о том, что он так уродлив, один этот острый нос чего стоит… Мужчина торопил ее, без конца повторяя, что Даг серьезно ранен, что надо спешить, он, возможно, умрет; и она, идиотка несчастная, наспех оделась, дала в регистратуре расписку, села в машину и только потом вспомнила, как однажды ее уже выманили ложным призывом о помощи и она чуть было не поплатилась за это жизнью, но было уже поздно: дверцы машины оказались блокированы, стекла подняты, а этот тип достал пистолет явно новейшего образца, как в американских сериалах, и направил оружие прямо на нее. Она громко выругалась, потом отругала его, он поднял пистолет и, улыбаясь, дважды ударил ее по голове.

Она очнулась в этом склепе, и первое, что увидела перед собой, была эта омерзительная физиономия. Как она могла поступить так глупо? Луиза опять яростно потянула ремни. Бесполезно, почувствовала только жгучую боль. Кроме того, ей нестерпимо хотелось в туалет, потребность была такой сильной, что она поняла: терпеть уже не может. Подумав о том, что ей придется мочиться под себя, она не сдержала слезы. Но мысль, что мужчины вскоре вернутся и тот, кто выдал себя за Мак-Грегора, станет ее трогать, была еще невыносимей.

Она лежала, кусая губы. Оставаться спокойной, не поддаваться панике, считать, просто считать, ни о чем не думая. Раз, два, три, четыре. Дагобер найдет ее, пять, шесть, полиция найдет ее, на дворе двадцатый век, нельзя просто так похищать людей, семь, восемь, девять, но почему похитили именно ее? Почему? Она вновь подумала об убитых женщинах, о которых ей рассказывал Дагобер. Нет. Считать. Просто считать.

– О Луизе говорили по телевизору, – произнес, задыхаясь, отец Леже, – мне бакалейщица сказала. Они разослали ее фотографии и фотографии Вурта, вот увидите, их скоро найдут.

Даг скептически кивнул. Вурту, безусловно, кто-то помогал. Он похитил Луизу не просто так. Или он и был тем самым убийцей, которого разыскивал Даг, или подчинялся его приказам. Но какова их цель? Если Луизу просто хотели убрать, почему нельзя было сделать это прямо в больнице, без всякого шума? Достаточно укола, вызывающего остановку сердца. Зачем же похищать? Чтобы Даг покрылся холодным потом при мысли о том, что с ней сейчас делают? Чтобы заставить его прекратить поиски? Нет, это глупо: «тот» должен был догадаться, что теперь он станет преследовать убийцу еще настойчивей. Тогда что? Ему не удавалось постичь ход мыслей «того». Он явно не относился к людям трезвомыслящим и разумным. И в то же время совершенно очевидно, что это расчетливый убийца. И что дальше?

Он подпрыгнул от неожиданности, услышав телефонный звонок. Он снял трубку после второго сигнала.

– Леруа?

Голос был слащавый. Вязкий.

– Да. Кто говорит?

– Дед Мороз, – ответил голос по-нидерландски. – Слушай внимательно, MisterNiceGuy[105], у меня для тебя послание.

Внезапно прямо возле уха Дага раздался крик, пронзительный крик женщины, крик ужаса, боли и бессилия, который так же внезапно прервался, уступив место приглушенным рыданиям.

– Ради бога, Вурт, если ты что-нибудь ей сделаешь… – проговорил Даг на своем плохом нидерландском.

– Что тогда, assfucked?[106] Я только учу ее сосать ванильное мороженое, а то она слишком привыкла к шоколадному.

И сам рассмеялся своей шутке.

– Знаешь что, dickhead?[107] Я уже дрочу, так хочется ей, как ты говоришь, «что-нибудь сделать». Уж и не знаю, сколько я еще вытерплю. Когда я ее вижу, Iwanttoramitin…[108]

Даг так сильно стиснул трубку, что едва не раздавил ее в руке, этот мерзавец хочет вывести его из себя, он блефует. Это просто блеф…

– Так, значит, вот что от тебя требуется, вонючий Леруа, – торжествующе продолжал Вурт. – Ты прекратишь совать нос, куда не следует, и интересоваться убийствами, а инспектору Го скажешь, что это ты прикончил Хуарес. Тогда, и только тогда я, может быть, отпущу Луизу. Но ты давай поторопись, а не то от нее ничего не останется. Малышка такая ненасытная…

Он повесил трубку. Даг почувствовал, что весь он покрыт потом. Отец Леже смотрел на него, нахмурив брови.

– Это был Вурт. Он хочет, чтобы я все бросил и взял на себя убийство Хуарес.

– Оказавшись в тюрьме, вы не сможете продолжить расследование.

– Она кричала. Я слышал, как она кричала.

– Луиза – мужественная женщина. Они пытаются вас деморализовать.

– Черт, он что-то с ней делал! – прокричал Даг, ударяя кулаком в стену.

Отец Леже покачал головой:

– Я не понимаю, какой смысл похищать Луизу. Почему бы им просто вас не убить? Зачем им нужно, чтобы вы оказались в тюрьме? Интересно… У них есть насчет вас какие-то планы… Когда-нибудь вы поймете их игру…

– Отец мой, Луиза сейчас у них в руках…

– Знаю, а вы держите в руках себя: нетерпение – сестра легкомыслия. Любая игра длится определенный срок, и его нельзя изменить, не так ли?

– Как долго это будет продолжаться? Я тоже должен сыграть свою партию?

Луиза кричала. Если только…

– Возможно, он не собирается вас убивать. Он хочет поиграть в тюрьму. По правилам.

– О каких чертовых правилах вы говорите?

– О правилах этой игры. Других объяснений нет. Человек, которого вы ищете, играет с вами, следуя дьявольскому плану. И я вижу здесь план, к которому приложил руку сам дьявол.