Видящая истину - Деннард Сьюзан

Он не стал бы упоминать о девушке номаци. О долге жизни отцу тоже знать не следует. Рассказ о девушке, чья кровь не пахнет, только вызовет лишние вопросы.

Эдуан не любил вопросы.

Не обращая внимания на натирающий влажный плащ, он вскинул сумку на плечо и, не оглядываясь, вышел из мансарды, которая была ему домом последние два года. Затем он прошел через особняк Йотилуцци. Пока он спускался, слуги расступались на его пути, из библиотеки все еще доносились крики Йотилуцци.

Не без удовольствия Эдуан отметил, что наследил грязными сапогами по всему дому.

Иногда справедливость проявляется в мелочах.

Эдуан прибыл во Дворец дожей через полчаса после того, как покинул дом Йотилуцци и помылся в общественных банях, – слава Колодцам истоков, его старые шрамы перестали кровоточить. К своему удивлению, он обнаружил, что от сада, где накануне произошло столкновение со стражей, остались лишь обугленные деревья и пепел, разносимый ветром.

Хотя в этом не было ничего странного: когда он покидал это место, здесь бушевал огонь.

Повсюду бродили солдаты и стражники Далмотти, но большинство из них не обращало на ведуна внимания. Когда он добрался до вестибюля, в котором сражался ночью, он увидел лишь обугленные стены и балки и тлеющие угли. Один из стражников сделал шаг навстречу Эдуану.

– Стой! – приказал стражник. На его зубах осела сажа. – Никто не входит и не выходит, Ведун пустоты.

Конечно, он узнал Эдуана. Отлично. Тем легче будет его напугать.

Эдуан втянул воздух и учуял запах крови, зная, что его глаза покраснели. Ароматы кухни и детское дыхание. Семьянин – это плохо. Эдуан хотел бы ударить его по испачканным зубам. Но вместо этого Эдуан проворчал:

– Ты впустишь меня и проводишь к дожу.

– Неужели? – с издевкой протянул стражник, но его голос отчетливо дрожал.

– Да, – сказал Эдуан. – Я единственный человек на этом континенте, который сможет найти девушку по имени Сафия. И еще, – Эдуан понизил голос и наклонился, – я знаю, кто ее похитил. Теперь пошевеливайся. – Эдуан кивнул в сторону зала. – Скажи вашему главному, что я здесь.

Как Эдуан и предполагал, стражник удалился. Во время ожидания ведун был занят тем, что считал людей вокруг, а через несколько минут охранник вернулся с сообщением, что Эдуана немедленно примут.

Ведун пустоты последовал за стражником, глазея на разрушения. Половина дворца была повреждена, а другая полностью сгорела. Сады были в еще худшем состоянии. Все живые растения были покрыты пеплом.

Когда Эдуан наконец добрался до личных покоев дожа – после того, как его тщательно обыскали двенадцать отрядов стражников, по одному из каждого присутствующего на саммите государства, – оказалось, что это убежище осквернено. Помещение с роскошными красными коврами, со стеллажами до потолка и сверкающими хрустальными люстрами было теперь заполнено людьми всех возрастов, классов и цветов кожи. Солдаты сновали туда-сюда сосредоточенно, как муравьи.

Темнокожие иллирийцы съежились у двери, явно желая вернуться в свои горы на юге. Тощие сворды сгруппировались возле окна, и их взор был направлен на север, а балманцы передавали по кругу что-то напоминающее кувшин с вином. Лискуанцы, критианцы, портоланцы – представители каждого народа держались вместе.

Тем не менее, марстокийцев не было. Оглядевшись, Эдуан не заметил никаких признаков присутствия императрицы Ванессы и ее султаната.

Он также не видел нубревенцев. Хотя не очень-то и ожидал.

Вскоре Эдуан нашел взглядом императора Карторры, который шагал вдоль длинного стола, размахивая руками. От его криков звенел хрусталь. Дож Далмотти, на которого орал Хенрик, сидел за столом, застывший и нервный.

– Ага! – раздалось слева от Эдуана. – Вот вы где! – Леопольд Карторранский изящно появился из тени. Эдуан удивился, как он мог не увидеть светловолосого, одетого в зеленое принца, притаившегося рядом с книжным шкафом.

И как он мог упустить запах принца? Эдуан запомнил запах его крови – новая кожа и дым камина – и должен был его учуять.

Но его быстро отвлек второй голос, вторая фигура, возникшая из тени. Этого человека Эдуан также пропустил, что еще больше его разозлило. Тем более что мужчина был на голову выше всех присутствующих.

– Вам известно о моей племяннице? – невнятно пробормотал этот человек. Он выглядел так, будто не спал много дней, глаза были красными, как камень Сердца, а его дыхание…

Эдуан сморщил нос. От этого потрепанного типа разило вином сильнее, чем от самого вина. Эта вонь перебивала даже запах его крови.

– Пойдемте, брат монах, – настаивал Леопольд, кивая в сторону своего все еще орущего дяди. – Нам сказали, что у вас есть информация о моей невесте. Вы должны рассказать нам все, и… и немедленно. – Леопольд заметил сажу на рукаве. С унылым вздохом он нехотя смахнул грязь. – Полагаю, это и есть наказание за ношение светлого бархата в мире пепла. Вероятно, мои волосы в таком же состоянии.

Он был рыжеватым блондином. Но Эдуан не проронил ни слова.

– Император, – напомнил он отрывисто.

– Ну да. Конечно. – Леопольд бесцеремонно растолкал солдат и слуг вокруг него. Эдуан пошел следом, а пьяный мужчина, в котором ведун узнал дона Эрона фон Хасстреля, тащился позади.

– Ты знаешь, у кого моя племянница, – сказал Эрон. – Скажи мне, скажи мне все, что знаешь! – Он схватил Эдуана за плащ.

Ведун с легкостью высвободился. Дон Эрон покачнулся, а затем упал на императора. Хенрик зарычал и отпихнул Эрона от себя. Затем он увидел Эдуана. Его губы скривились.

«Так это и есть император всей Карторры», – подумал Эдуан. Он видел Хенрика издалека не единожды, но никогда не приближался настолько, чтобы разглядеть оспины на его щеках. И кривой клык, выглядывавший из-под верхней губы, как у собаки.

Очень злой собаки.

– У кого в руках находится донья? – спросил Хенрик. Несмотря на то что он был на шесть дюймов ниже, чем Эдуан, голос у императора был низкий и громкий. Такой голос мог перекрыть пушечную канонаду, и ведун учуял в императорской крови дым сражений. – Расскажи, что знаешь, – продолжал Хенрик. – Это и правда трижды проклятые марстокийцы?

– Нет, – осторожно ответил Эдуан. Ему нужно было убедиться, что никто не знает, что Сафия – Ведьма истины. Вероятно, дядя знает… Хотя, возможно, и нет. Эдуан подозревал, что такой человек, как Эрон, мог бы бессовестно использовать Ведьму истины при каждом удобном случае.

– Видите? – выдохнул дож. – Я же говорил вам, что это не они! – Он энергично постучал по какой-то бумаге на столе. – Подпись императрицы исчезла бы, если бы они это совершили!

Эдуан поджал губы, поняв, что перед ним соглашение о Двадцатилетнем перемирии. А именно – последняя страница с подписями всех лидеров континента. Он нашел глазами подпись королевы Яны, которая четко виднелась внизу страницы. Или магию перемирия взломали, или нубревенцы действовали без ведома королевы.

Эдуан повернулся к императору Хенрику.

– Донья у нубревенцев. Я видел, как они увозили ее в открытое море.

У всех в комнате пооткрывались рты. Даже Хенрик выглядел так, будто проглотил что-то отвратительное.

– Но, – начал принц Леопольд, потирая нижнюю губу большим пальцем, – пожар во дворце устроили марстокийцы. И, – он взглянул на Хенрика, ища поддержки, – марстокийцы покинули Веньязу. Императрица и весь ее султанат исчезли вскоре после ужина. По-моему, это указывает на их вину.

– Да, – сказал дож, нервно ломая пальцы, – но нубревенцы поступили так же. Они ушли после первого танца…

– …Принца и моей племянницы, – закончил Эрон, выпрямившись. – Проклятые нубревенцы! Я их уничтожу!

– Не будет никакого уничтожения, – брезгливо перебил Леопольд. Он наклонился ближе к Эдуану. – Расскажите нам, что вы видели, брат монах. Абсолютно все.

Эдуан не собирался делать ничего подобного. Он опустил почти все детали и перешел к самому важному – к бою у маяка между нубревенскими ведунами Ветра и каравенскими монахами.