Первая мировая. Неизвестные страницы - В. Золотарев

По объяснению ген. – ад. Ренненкампфа, эту записку он составил, имея в виду возбудить ходатайство о расследовании причин его отчисления от командования армией, ему точно неизвестных, хотя он и предполагает, что они коренятся в неудаче так называемой Брезинской операции. Он желает поэтому представить указания с доказательствами действительных причин этой неудачи.

Насколько оказались основательными доводы этой записки ген. – ад. Ренненкампфа, свидетельствует произведенное расследование этих боевых операций.

Первая записка была озаглавлена: «1-я армия с 12 июля по 12 октября 1914 г.». В ней не только излагается ход наших военных операций на Восточно-Прусском фронте, но и заключается резкая критика распоряжений Главнокомандующего армиями северо-западного фронта, генерала Жилинского. Так, в записке указывается, между прочим, на полное отсутствие с его стороны объединяющего руководства действиями 1-й и 2-й армий с самого начала перехода в наступление, отмечается преждевременность распоряжения его о переходе в наступление 1-й армии и резко осуждается «измена слову», выразившаяся будто бы в отказе Главнокомандующего от обещанной заранее поддержки войскам XXII корпуса левому флангу 1-й армии, во время отступления последней, что это де едва не привело к ее окружению неприятелем и повлекло за собой тяжелые потери.

В этой же записке автор ее касается вопроса о пополнении армии, причем указывает, между прочим, на недостаток в Империи запаса ружей, малочисленность тяжелой артиллерии и малое количество снарядов к ней, на отсутствие походных кухонь в резервных войсках, плохую постановку авиации и другие недочеты в деле военной обороны страны.

Обращаясь далее к изложению сентябрьских операций 1-й армии, автор записки утверждает, что главными причинами неудачи послужили: «непонятное устранение себя от твердого и определенного руководства действиями 1-й и 10-й армий со стороны вновь назначенного Главнокомандующим ген. – ад. Рузского», а также неумелые и неправильные действия командира II Кавказского корпуса ген. – ад. Мишенко, явившегося будто бы «злым гением сентябрьской операции».

Таким образом, записка эта содержит в себе не только сведения, относящиеся до хода военных операций наших войск и не подлежащие ныне соглашению, но и заключает в себе указания на некоторые недостатки в деле военной обороны Империи, секретный характер коих не подлежит сомнению.

По предъявлении мною ген. – ад. Ренненкампфу этой записки он категорически заявил, что не только не имел какого-либо отношения к ее составлению, но даже и не подозревал об ее существовании. Кто мог быть ее автором и какая именно цель преследовалась при составлении записки, ему решительно неизвестно. Вместе с тем ген. – ад. Ренненкампф объяснил, что хотя записка и составлена лицом, видимо, ему сочувствующим, но тем не менее с некоторыми отдельными местами ее он даже не может лично и согласиться.

Между тем полковник Генерального штаба Меньчуков, состоявший при ген. – ад. Ренненкампфе в качестве штаб-офицера для поручений и пользовавшийся особым его доверием, удостоверил, что означенную записку о действиях 1-й армии с 12 июля по 12 октября 1914 г. составлял лично он, по поручению самого ген. – ад. Ренненкампфа.

По утверждению полковника Меньчукова, вскоре после отступления 1-й армии из Восточной Пруссии, т. е. по окончании первого периода военных действий, генерал Ренненкампф поручил ему наедине в м. Олите составить записку о действиях 1-й армии. Первоначально полковник Меньчуков, по его словам, предполагал составить эту записку в виде простого хронологического перечня военных событий и даже прочел ген. – ад. Ренненкампфу часть составленной таким образом записки; ген. – ад. Ренненкампф, однако, объяснил ему, что в записке должны быть изложены не только внешние события, но и приведены все те обстоятельства, которые воспрепятствовали выполнению возложенной на 1-ую армию задачи. Одновременно с этим ген. – ад. Ренненкампф дал полковнику Меньчукову ряд указаний, коими он должен был руководствоваться при составлении записки.

Записка эта была составлена без ведома штаба 1-й армии и лично напечатана полковником Меньчуковым в шести экземплярах на пишущей машинке, причем один экземпляр он оставил у себя, и один был передан Свиты генерал-майору князю Белосельскому-Белозерскому. Полученный впоследствии Военным Министром экземпляр записки, по утверждению полковника Меньчукова, составляет, судя по внешнему его виду, уже дальнейшую ее перепечатку.

Это объяснение полковника Меньчукова относительно составления им записки именно по личному приказанию ген. – ад. Ренненкампфа находит себе подтверждение и в показании князя Белосельского, который к тому же подтвердил, что один экземпляр этой записки он взял себе для передачи Свиты ген.-м. князю Орлову, а другой экземпляр генералом Ренненкампфом был передан некоему князю Андроникову, обещавшему представить его Председателю Совета Министров.

Впоследствии, когда генералу Ренненкампфу сделалось известным о том, что полковник Меньчуков не скрыл при его опросе факта составления им упомянутой записки, он письмом на мое имя подтвердил правильность этого заявления полковника Меньчукова, объясняя, что он, ген. – ад. Ренненкампф, ранее умолчал об этом обстоятельстве, считая себя связанным словом, данным им в этом отношении полковнику Меньчукову. Это признание ген. – ад. Ренненкампфа, объясняя нежелание назвать полковника Меньчукова, никак не может, однако, оправдать его первоначальное показание, где он столь решительным образом отрицал какую-либо свою собственную прикосновенность к этой записке.

Вместе с тем и самое содержание приведенной записки вызывает веские возражения против нее и по существу. Так, генерал от кавалерии Жилинский, ознакомившись с этой запиской, высказал, что большая часть изложенного в таковой записке, написанной, очевидно, с целью оправдания ген. – ад. Ренненкампфа путем обвинения его начальников и других лиц, не соответствует действительному положению вещей. В подтверждение правильности своего мнения генерал Жилинский в своем объяснении сослался на преподанные ему штабом Верховного Главнокомандующего директивы и свои собственные распоряжения оперативного характера, коими действительно удостоверяется, что фактические обстоятельства изложены в записке не всегда правильно, почему и сделанные из них выводы оказываются неосновательными.

Затем при ближайшем расследовании факта составления и распространения записки о действиях 1-й армии с 12 июля по 12 октября 1914 г. выяснилось, что такая попытка дискредитировать действия и распоряжения бывших Главнокомандующих – генерала Жилинского, а после него ген. – ад. Рузского – представляется со стороны ген. – ад. Ренненкампфа не единичною.

Как ныне совершенно определенно установлено расследованием, еще во время командования ген. – ад. Ренненкампфом 1-й армией на Восточно-Прусском фронте, состоявшим при штабе этой армии капитаном Толузаковым посылались, с ведома ген. – ад. Ренненкампфа, Свиты генерал-майору Орлову, частью непосредственно, а частью при посредстве Свиты генерал-майора Джунковского, шифрованные телеграммы, в которых приводились и опорочивались некоторые распоряжения сначала генерала Жилинского, а затем и его заместителя генерал-адъютанта Рузского.

Одна из таких телеграмм, содержавшая в себе критику распоряжений ген. – ад. Рузского и его штаба, со ссылками при том на секретные документы этого штаба, была, между прочим, получена Свиты ген.-м. Джунковским 17 сентября 1914 года. В телеграмме этой говорилось, что отступление 1-й армии за Неман произведено-де по приказанию ген. – ад. Рузского без всякого напора со стороны немцев. Помимо деморализирующего влияния на наши войска оно повлекло за собой оголение шоссе Вильковишки-Мариамполь-Сувалки, по которому неприятель мог легко передвигать свою тяжелую артиллерию. Это, по словам телеграммы, была «единственная, прямая, точная директива нового Главнокомандующего ген. – ад. Рузского». Затем в телеграмме указывалось, что с началом движения вперед 10-й армии была получена телеграмма (№ 4070), начальника штаба Главнокомандующего генерала Орановского, рекомендовавшая начать дальнейшие действия, по возможности, по взаимному соглашению командующих 1-й и 10-й армиями, при этом в той же телеграмме пояснялось, что этой директивой «штаб Главнокомандующего, отказавшись от прямых указаний, как бы упразднил себя на время боев и обнаружил отсутствие гражданского мужества принять на себя ответственность за то или другое решение». Далее отмечались, со ссылкой на другую телеграмму штаба фронта, частые перемещения конницы с одного фланга армии на другой и сильное заматывание лошадей, особенно во 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.

Телеграмма эта была передана в штаб Верховного Главнокомандующего и затем препровождена отсюда генерал-адъютанту Рузскому, по распоряжению которого и было произведено особое расследование. Тогда же выяснилось, что автором указанной телеграммы был капитан Толузаков, причем он по занимаемому им служебному положению мог ознакомиться с секретными документами штаба не иначе, как незаконным путем.