Балтийские короли - Константин Николаевич Буланов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 9
Почем «рижские шпроты»?
Еще целый год смогла продержаться Германская империя, прежде чем ее силы оказались окончательно истощены. И речь в данном случае шла отнюдь не о ее армии либо же флоте, что продолжали сражаться и даже местами бить своих противников теперь уже на трех фронтах — Западном, Восточном и новообразованном Южном. Банально не выдержала отрезанная от всего и всея экономика страны, природных богатств которой оказались совершенно недостаточными для выживания в условиях полной изоляции. Одним углем, лесом и железной рудой одеть, обуть и накормить 68 миллионов людей не представлялось возможным от слова «совсем». Особенно, учитывая тот факт, что из этого числа свыше 13 миллионов мужчин оказались мобилизованы и более никак не могли принимать участия в поддержании сельскохозяйственного или же промышленного производства. Они все продолжали потреблять, причем куда больше, нежели в мирное время, но более не создавали никакого продукта труда. И это, наконец, сказалось на положении внутри страны.
Если до начала войны Германия импортировала треть всего потребного продовольствия, то уже в середине 1918 года этот показатель не превышал десятой доли одного процента от довоенного уровня. С учетом же случившихся двух подряд неурожайных годов, когда в 1916-ом фитофтороз погубил половину высаженного картофеля, а зимние морозы 1917-го серьезно проредили урожай озимых культур, собственное внутреннее производство продуктов питания упало на 40–45 процентов. А вместе это всё вдвое снизило потребительскую корзину простого бюргера. И то лишь в теории, поскольку на практике мясо и масло в лучшем случае заменялось растительными жирами, крупы и мучные изделия — кормовой брюквой с картофелем, да и само качество продуктов упало до самой крайности, отчего уже в 1917 году начали регистрировать многочисленные обмороки и первые смерти от голода. Но как впоследствии оказалось, это еще можно было считать сытыми временами.
После того как пала житница Центральных держав — Австро-Венгрия, а Балтика оказалась объявлена Россией территорией неограниченной подводной войны, в Германии просто напросто подошли к концу запасы всего продовольствия, цены на которое уже зимой 1918–1919 годов взлетели до совершенно невиданных высот, отчего все чаще повсеместно начали происходить самые натуральные голодные бунты. Не то что тысячи или десятки тысяч человек высказывали свое недовольство. Нет! Миллионы выходили на улицы крупнейших городов и просто-напросто громили магазины! Мало того, что за среднюю зарплату стало практически невозможно купить что-либо кроме подгнившей брюквы, так даже имея на руках хоть какие-то средства и товарные карточки с фиксированными ценами, отоварить эти самые карточки не выходило вовсе из-за банального отсутствия товара на полках и складах. Да, в этом ходе истории не случилось продовольственного ограбления Румынии и захваченных территорий Российской империи, отчего и кушать стало просто нечего уже на третий год ведения войны.
Учитывая же почти трехкратное превосходство противников в численности войск и провал подводников в Атлантике, где тех десятками принялись уничтожать специализированные корабли противолодочной обороны, дальнейшее военное противостояние с каждым новым днем начинало играть уже на руку переговорщиков со стороны Антанты. Особенно после того, как на поля сражений стали выходить сотни английских, французских и русских танков, бороться с которыми было возможно, но стоило слишком больших потерь. Последней же тростинкой, сломавшей спину немецкому верблюду, стало вступление в войну США, войска которых начали прибывать во Францию уже в марте 1919 года. Не сказать, что они внесли такой уж большой вклад в разгром ряда немецких дивизий или же прорвали где-то фронт на солидную глубину. Нет. В этом плане янки заметно уступали куда более опытным англичанам с французами. Но свежие американские дивизии позволили дать долгожданный отдых части французских войск, что не вылезали из окопов на протяжении всех этих лет. А еще США обладали вновь начавшей дышать полной грудью промышленной экономикой и мобилизационным потенциалом сравнимым с самой Германией.
Но до последнего держащийся за свои собственные позиции Вильгельм II ни в какую не желал уступать требованиям представителей Антанты о его отречении. Даже после того, как Николай II своим авторитетом продавил на переговорах с союзниками возможность сохранения за кайзером королевской короны Пруссии, тот продолжал артачиться, ровно до тех пор, пока не потерял вообще все. И первым, к его откровенному шоку, восстало детище всей его жизни — флот! Слишком уж близко к сердцу восприняли моряки желание своего командования бросить их в последний и решительный бой, возвращение из которого, по сути, не предусматривалось. Именно таким откровенно самоубийственным для десятков тысяч матросов шагом правительственные круги Германии желали отыграть ряд позиций на ведущихся через посредников переговорах, полагая, что, прежде чем полностью погибнуть, Флот Открытого Моря сможет уничтожить значительную часть Королевского флота. А после и сохранившиеся субмарины сумеют показать некие чудеса в уничтожении уцелевших линкоров англичан.
Однако, что было еще более тяжело воспринять кайзеру, так это переход на сторону восставших, к которым уже успели присоединиться рабочие с верфей, посланных на их приструнение войск. И понеслась! По всей стране прокатилась настоящая волна протестных выступлений, забастовок и призывов к отстранению от власти Вильгельма II, на которого начали вешать всех собак. Правда, при этом стоило отметить, что фронт не рухнул в тот же час. Солдаты, офицеры и генералы германской армии не собирались бросать свои позиции и продолжали стойко отбиваться там, где противник предпринимал попытки прорвать их оборону. Вот только на Германии, как империи, уже был поставлен жирный крест. И тут на помощь паникующему Вильгельму II, что уже был готов согласиться на все требования стран Антанты, лишь бы сохранить за собой и своим наследником хоть какую-нибудь власть, вновь пришел российский император, провозгласивший готовность постоять за него, но только как за короля Пруссии. И не более того! Естественно, не за красивые глазки и не из родственных чувств, а за ряд ответных услуг и уступок.
Прекрасно зная, к чему в обозримом будущем могло привести появление республиканской Германии с населением, затаившим обиду на весь белый свет, Николай Александрович Романов воспользовался опытом потомков и предпочел заранее создать аналоги ФРГ с ГДР, что стали бы великолепным
