Является ли "анархо"-капитализм разновидностью анархизма? - Йен Маккей

Не многое изменилось, так как капиталисты сегодня ищут максимум свободы от государства, чтобы обеспечить максимальную власть над их зарплатными рабами и обществом. Одна важная форма поддержки, которой правые либертарианцы хотят, чтобы государство (или "защитные" фирмы) оказывали капитализму, это обеспечение прав собственности - право владельцев собственности "делать как они хотят" на их собственности, что может иметь широкие и очевидные социальные последствия. "Либератарианские" капиталисты возражают против попыток других - рабочих, общества как целого, государства, и т. д. - влиять на власть боссов. То, что это просто защита привилегий и власти (а не свободы) обсуждалось в разделе B и в других главах части F, поэтому мы не будем здесь повторяться. Сэмюэль Джонсон однажды сказал: "мы слышим самые громкие возгласы о свободе от хозяина африканских рабов". [цитируется по Noam Chomsky, Year 501, с. 141] Наши современные "либертарные" капиталисты владеют зарплатными рабами и кричат о точно такой же "свободе".

F.8.3 Какие еще формы принимала интервенция государства в создании капитализма?

Кроме того, что оно было заказчиком новых форм продукции и социальных отношений, также оно защищало власть собственника, государство вмешивалось экономически также другими способами. Как мы отметили в разделе B.2.5, государство играло ключевую роль в трансформации законов общества в капиталистические законы, игнорируя традиционное и обычное право, когда это было удобно сделать. Похожим образом, использование тарифов и раздача монополий компаниям играло важную роль в накоплении капитала за счет работающих людей, точно так же как это сделало разрушение профсоюзов и разгон забастовок силой.

Однако, одним из самых вопиющих из этих действий было огораживание общественной земли. В Британии, посредством Актов Огораживания, земля, которая свободно использовалась бедными крестьянами, была отдана в частную собственность к крупным лендлордам. Как суммировал социалистический историк Е. П. Томпсон, "социальное насилие огораживания состояло из ... радикального, тотального навязывания деревне капиталистической собственности". [The Making of the English Working Class, с. 237-8] Права собственности, которые давали преимущества богатым, заменили права использования и добровольное соглашение, которым пользовались крестьяне для использования земли. В отличие от прав пользования, которые полагались на общину, права собственности требовали вмешательства государства, чтобы их создать и поддерживать. "Парламент и закон обеспечивали капиталистическое определение эксклюзивной собственности на землю", замечает Томпсон. Этот процесс включал в себя игнорирование желаний тех, кто пользовался общественной землей и репрессирование тех, кто возражал. Парламент, конечно, управлялся богатыми для богатых. Богатые люди просто "подчинялись правилам, которые они сами создали". [Customs in Common, с. 163]

Неудивительно, многие владельцы земли стали богатыми с помощью огораживания общественной земли, пустырей и холмов, в то время как многие простые люди лишились своих вековых прав. Огораживание земли было огромным мошенничеством крупных землевладельцев. По словам английской народной поэмы, написанной в 1764 году как протест против огораживания:

Они вешают мужчину и хлестают женщину,

Которые крадут гуся из общей земли;

Но отпускают на свободу более крупного злодея,

Который крадет землю у гуся.

Нужно помнить, что процесс огораживания не был ограничен только периодом индустриальной революции. Как замечает Колин Вард, "Во времена Тюдоров, волна огораживаний, проведенная владельцами земли, которые искали прибыль от высокой цены на шерсть лишила общинников средств к существованию и заставила их искать работу в другом месте или стать бродягами или сквоттерами на помойках по окраинам деревень". [Cotters and Squatters, с. 30] Первая волна увеличила количество сельского пролетариата, который продавал свой труд лендлордам. Мы не должны забывать, что это навязывание капиталистических прав собственности не подразумевает, что оно было незаконным. Как замечает Майкл Перелман, "формально, этот отъем земли был полностью легальным. В конце концов, крестьяне не имели прав собственности в узком смысле. Они имели только традиционные права. По мере развития рынка, первые жадные до земли дворяне и позже буржуа использовали государство, чтобы создать законную структуру, аннулирующую традиционные права". [The Invention of Capitalism, с. 13-14]

Являясь технически законной, потому что лендлорды создавали законы, влияние этой кражи земли не должно быть недооценено. Без земли, вы не можете жить и должны продавать свою свободу другим. Это ставит людей с капиталом в более выгодное положение, что имеет тенденцию повышать, а не понижать, неравенство в обществе (и таким образом ставит безземельных рабочих в ухудшающееся со временем положение). Этот процесс можно увидеть на ранних стадиях капитализма. С огораживанием земли была создана сельскохозяйственная рабочая сила, которой приходилась путешествовать в места, где есть работа. Этот наплыв безземельных бывших крестьян в города обеспечил то, что традиционная система цехов была разрушена и трансформировалась в капиталистическую индустрию с боссами и зарплатными рабами, вместо мастеров и их подмастерий. Поэтому огораживание земли играло ключевую роль, "ясно, что экономическое неравенство вряд ли создаст разделение общества во всемогущий владеющий класс и подчиняющийся класс, работающий на зарплату, если доступ к средствам производства, включая землю, каким-либо способом не запрещен существенной части общества". [Maurice Dobb, Studies in Capitalist Development, с. 253]

Важность доступа к земле суммировали в этом лимерике последователи Генри Джорджа (писатель 19 века, который призывал к национализации земли и "единому налогу"). Джорджисты выразили свой базовый аргумент о важности земли в этих нескольких, замечательных, строчках:

Экономист из колледжа планировал

Жить без доступа к земле

Он бы достиг успеха

Но обнаружил что ему нужны

Еда, убежище и место, чтобы стоять.

Таким образом, анархисты озабочены "монополией на землю", частью которой были Акты об Огораживании. Монополия на землю, говоря словами Такера, "состоит из обеспечения государством земельных прав, которые не основаны на персональном занятии и культивации". [The Anarchist Reader, с. 150] Нужно помнить, что общинная земля не включала в себя большие землевладения членов феодальной аристократии и других лендлордов. Это помогло искусственно ограничить доступную землю и создать сельский пролетариат точно так же как огораживания.

Важно помнить, что зарплатный труд впервые образовался на земле и это было защитой прав на землю лендлордов и дворянства, совмещенное с дворянством, это значило, что люди не могли просто работать на своей земле. Подавляющие экономические условия, созданные огораживанием земли и приведением в силу прав собственности, обеспечило то, что капиталисты не должны были угрожать оружием людям, чтобы они работали часами в авторитарных, дегуманизирующих условиях. В таких условиях, когда большинство лишено собственности и находится под угрозой голода, бедности, бездомности и так далее, "инициация насилия" не необходима. Но потребовались ружья, чтобы привести в силу систему частной собственности, которая создала рынок труда в первую очередь, огородить общинную землю и защитить собственность дворянства и богатых.

Понизив доступность земли для сельских людей, огораживания разрушили независимость рабочего класса. Через эти акты, бесчисленное множество крестьян были исключены от доступа к своим бывшим средствам существования, это заставило их искать работу у лендлордов или переехать в города, чтобы искать работу на недавно появившихся заводах многообещающих индустриальных капиталистов, которые таким образом были обеспечены готовым источником дешевого труда. Капиталисты, конечно, не описывали результаты таким образом, но пытались сбивать с толку с их обычной риторикой про цивилизацию и прогресс. Например, Джон Беллерс, сторонник огораживаний, живший в 17 веке, утверждал, что общинная земля была "помехой для Индустрии, и ... Питомником Праздности и Наглости". "Леса и большие общинные земли делают бедных, которые владеют ими, похожими на индейцев". [цитируется по Thompson, Op. Cit., с. 165]

В другом месте Томпсон утверждает, что общины "видятся сейчас как опасные центры недисциплинированности... Идеология была добавлена к эгоистичному интересу. Вопросом публичной политики для джентльменов стало убрать крестьян с общинной земли, привести трудящихся к зависимости". [The Making of the English Working Class, с. 242-3] Давид Макналли подтверждает, что "это было в точности элементы материальной и духовной независимости, которые многие из самых откровенных защитников огораживаний стремились разрушить". Сторонники огораживаний 18 века "были примечательно прямолинейны в этом отношении. Общественные права и доступ к общинной земле, они утверждали, позволяли иметь степень социальной и экономической независимости, и поэтому производила ленивые, распутные массы сельских бедняков, которые избегали честного труда и посещения церкви... Отказывая таким людям в общинной земле и общественных правах, мы заставляем их подчиняться тяжелой дисциплине, наложенную рынком труда". [Against the Market, с. 19]