Леннар. Книга Бездн - Роман Злотников

Распоряжение брата Моолнара было выполнено (с согласия Стерегущего Скверну): их прекрасно накормили и напоили — не развязывая рук, — смыли с тел кровь и пот, обработали раны и наложили на них повязки. Впрочем, и Лайбо и Леннар слабо чувствовали ход времени и то, что с ними делают по мере истечения этого времени.

Они предпочитали не разговаривать ни друг с другом, ни тем паче с заботливыми тюремщиками. О чем?… И так ясно, что миссия безнадежно провалена, Бреник, Инара и Кван О погибли, а то, КАК о них заботятся сейчас, сдувая пылинки и кормя превосходной пищей, — суть грозное преддверие страшной кары, которая уготована обоим. Стерегущий Скверну, который долгие годы мечтал встретиться с Леннаром и показать ему всю глубину своей ненависти, даже НЕ СПУСТИЛСЯ к ним. Наверное, еще не время. Боги, что же будет, когда это время придет?…

Леннар не сомневался, что Храм готовит ему какую-то особую муку. Не распаленные ненавистью Ревнители, не Стерегущий Скверну с пылающим злобой взором — не они обрекут его на позорную смерть. Наверное, храмовники предпочитали свершить отмщение с холодными головами, с трезвым, не замутненным бешеными страстями рассудком. Кара за преступления против Храма должна выглядеть как промысел богов, и храмовники конечно же понимают это. Нет, не они!.. Не они обрушат кару на голову предводителя Обращенных! Сами БОГИ накажут этого мятежника, еретика, подлого святотатца, дерзнувшего потрясти столпы Благолепия и едва не разрушившего их! Но еще есть время все исправить!..

— Еще есть время, — повторял в своих покоях бледный, торжествующий Омм-Гаар, сжимая и разжимая мощные кулаки, — еще есть время, и, клянусь пресветлым Ааааму, это будет сокрушительное возмездие!!!

К Гаару явился служитель Караал и спросил, отчего Стерегущий Скверну таит плененного главу мятежников в каменном мешке узилища? Караал считал необходимым, чтобы Леннара узрела Аллианн. Дескать, необходимо, чтобы Пресветлая проникла своим всевидящим взглядом в черную душу того, кто смутил умы сирых и бедных, сбил с пути Благолепия столь многих; богиня должна знать в лицо того, кто увлек за собою во тьму неверия тысячи заблудших, родившихся под сенью светоносного Ааааму. Долго, темно и неясно говорил Караал, настаивая на том, чтобы Леннара привели пред очи Аллианн, и что лично он, брат Караал, как служитель богини и тот, кто разбудил ее, требует, чтобы это произошло немедленно.

— Нет, — величаво ответил Омм-Гаар, — не пристало Пресветлой касаться его взглядом прежде, чем он окажется под смертной мукой, а потом и в огне гибельном, неизбывном!.. Я даже Верховному предстоятелю не сообщил о нашей победе… о поимке главного мятежника… не время!..

Говоря это, грозен и величествен казался Стерегущий Скверну. Не могло возникнуть и тени сомнения в том, что он будет твердо стоять на своем решении. И не возьмет своего слова назад.

Караал побледнел и выбежал вон, чуть пошатываясь. В своей келье он обрушился на ложе, зарыв лицо в сложенные ладони, и долгое время лежал неподвижно. Потом встал и, переставляя одеревеневшие ноги, отодвинул одну из плит пола. Под ней был тайник. Оттуда Караал вытянул книгу в переплете из грубой бычьей кожи, с черным тиснением. Открыл. Нескольких страниц в книге не хватало, они были вырваны, что называется, с мясом.

Впрочем, ТО, ЧТО ИНТЕРЕСОВАЛО Караала, находилось на уцелевших страницах. Бывший Курр Камень перелистнул книгу и, найдя то, что искал, прочел:

«…Прежде чем сочтешь себя предателем, дважды предашь Его в руки злейших врагов; и уверовать в спасение еще труднее, нежели воспламенить воду или рассмешить мертвые камни! Но не предатели, а усомнившиеся и малодушные погубят Его».

— «Дважды предашь Его»! — повторил служитель Караал.

И совсем другие слова всплыли в его разбереженной памяти. Слова, которые стояли на вырванных несколько лет назад страницах, тогда, в день смерти прежнего главы Храма: «…падет Храм у стоп ЕГО, обагренных кровью Бога, и рухнет в черную пропасть, сползет во чрево земли, разорванный надвое; ибо стоит на проклятии».

Караал вытянул из-под одежды маленький образ пресветлой Аллианн, находящейся здесь, в этих древних стенах, и пробормотал, с мольбой глядя на холодный лик милостивой Владычицы:

— Неужели я отдал его на смерть?… Неужели я снова отдал его на смерть? И ничего из написанного в Книге Бездн… не совершится? Нет, я понимаю, что мне следует относиться к написанному тут критически. Во всем это таится иррациональное, нелепое, я прекрасно это сознаю, но отчего же — верю?… Ведь если рассуждать логически, все это чревато прямым нарушением причинно-следственной цепочки. Нарушение, в просторечии именуемое чудом? «Падет Храм»! Глупая мифологема, которой я, старый дурак, — верю? Как и во все остальное! — Он схватился руками за голову и, плотно вжавшись лбом в ложе, скрипнул зубами: — Дурак, старый дурак!..

И тут ему показалось, будто еле заметно, едва уловимо — вздрогнули стены. Словно чья-то громадная рука толкнула их.

Мучительное и в то же самое время завораживающее ощущение того, что это УЖЕ БЫЛО, вдруг наполнило Караала.

— …Это еще что такое? — Сказав это, Лайбо перевернулся на другой бок и вопросительно взглянул на Леннара. Добавил хрипло: — Мне показалось, что дрогнули стены.

— Мне тоже.

— Значит, так оно и есть. Сразу двоим не может показаться одно и то же.

— Это точно, — механически выговорил Леннар.

— Как ты думаешь… нас скоро прикончат?

— Хороший вопрос. Должен тебя огорчить. Мне кажется, что скоро нас как раз не прикончат. Нас будут приканчивать долго и с расстановкой. На это здешние жрецы мастера.

— Может, даже перед смертью соизволят показать нас нынешнему идолу Ланкарнака — этой новоявленной богине Аллианн, которую, как говорят, вытащили прямо из грота Святой Четы, — непочтительно высказался Лайбо. — Очередная шарлатанская выходка жрецов.

Леннар молчал.

— Ты о чем думаешь? — снова сунулся Лайбо.

— Я? Да так… Перебираю, кто бы мог нас предать.

— Предать?

— А что, ты полагаешь, Ревнители появились случайно? Они же ОЖИДАЛИ нас у Дымного провала.

— Это верно…

— Впрочем, нет смысла гадать. Даже если удастся определить, что это за тварь, все равно никакого толку.

— Я сожалею, что нас не убили там, вместе с нашими, — медленно выговорил Лайбо. — Теперь будем подыхать на потребу публике. Конечно, из нашей казни устроят очередное впечатляющее зрелище на площади Гнева! Небось уже воздвигают эшафот, такой пышный и основательный, что под ним можно жить! Лучше бы я погиб, как Кван О, — в бою.

— Да что теперь говорить…

Лайбо был прав в одном и совершенно не прав в другом.

Правота его была в том, что действительно на площади Гнева воздвигался внушительный эшафот, каких еще не видывали в Ланкарнаке: высотой в пять анниев, о пятидесяти ступеньках.

Эшафот был обит мутно-зеленой тканью, цветом позора и измены. Ступени были застелены зеленой ковровой дорожкой. На самом эшафоте стояли два столба, один повыше, другой пониже; впрочем, по сценарию казни, тщательно выписанному Храмом, до столбов дело должно было дойти лишь в последнюю очередь. А до этого… Череда пыточных приспособлений была выстроена на эшафоте, и у каждой стоял человек в длинном бесформенном балахоне, перехваченном под мышками веревкой. Голова каждого была тщательно замотана повязками, оставались только прорези для рта и глаз.

Напротив эшафота воздвигали еще одно недолговечное сооружение. Впрочем, по размерам оно превосходило эшафот, тоже далеко не малой величины, чуть ли не вдвое. Это был трехуровневый павильон, с позолоченным куполом, с которого свисали тяжелые занавесы, окрашенные в цвета Храма. Над куполом был воздвигнут символ пресветлого Ааааму — ярко-алая ладонь с разведенными пальцами, расходящимися подобно солнечным лучам. Сам павильон был разделен на три части: внизу, на трех рядах скамей, обтянутых мягкой недорогой тканью сорта «курл», должны были сидеть жрецы средней степени посвящения и около двух десятков высших Ревнителей Благолепия; уровнем выше, на высоких сиденьях, накрытых светло-голубыми пологами с бахромой, должны расположиться трое жрецов-толкователей во главе с братом Марлбоосом, а также жрец-хранитель брат Алсамаар, рукоположенный в сан Указующего миловать; он мог наложить запрет даже на решение старшего Ревнителя. Само собой, брат Моолнар, торжествующий победитель Леннара, тоже должен сесть рядом с Толкователями, братом Алсамааром и — разумеется, Стерегущим Скверну, пресветлым отцом Гааром. Помимо жрецов Благолепия здесь должен был сесть и еще один человек — служитель Аллианн, брат Караал.

Близ его сиденья поставили алтарь самой богини, задрапированный в белое.

Выше всех приготовили еще одно место. Прямо под куполом павильона. Отсюда открывался вид на всю площадь, на реку, на мост Роз, на величественную Королевскую лестницу. Тяжеленный серебряный трон устанавливал лично брат Алсамаар, а освящал сам Стерегущий Скверну; освятив же, прочел короткую молитву и припал губами к ножке трона.