Оголенный нерв - Уолтер Уильямс

Сара устало опустила ресницы, и перед глазами снова замелькали машины с зеркальными стеклами, падающие под выстрелами люди, фонтанчики бетонных осколков.

— Первые шесть месяцев, — продолжал Михаил с усилившимся вдруг русским акцентом, — я продержусь, но потом деньги кончатся, и я уже не смогу откупаться от полиции. Доходы упадут. Через семь месяцев я уже не смогу платить телохранителям из «Стражей закона», придется нанимать непрофессионалов. А потом кто-нибудь из моих теперешних друзей сделает вывод, что оставлять меня в живых слишком опасно. Ты, Сара, единственный человек, кому я могу доверять полностью. Ты не предашь, потому что они охотятся и за тобой.

— Но я ничем не могу тебе помочь. Гетман, у меня слишком мало возможностей.

— Знаю, Сара. Но мы будем бороться до тех пор, пока не исчерпаем все средства. А потом… просто сбежим. И будем надеяться, что они прекратят охоту, потому что мы перестанем представлять тля них опасность.

Сара грустно уставилась в стакан. Наивные надежды «Темпель» никогда не оставит их в покое. В этом мире выживают крысы а не львы.

Потому что крысы пожирают себе подобных.

ОРБИТАЛЬНАЯ ПОЛИЦИЯ ОБНАРУЖИЛА ТАЙНЫЙ СКЛАД.

РАСКРЫТ ПОДПОЛЬНЫЙ ЗАВОД ПО ПРОИЗВОДСТВУ ОРУЖИЯ.

РАКЕТЫ ИЗГОТАВЛИВАЛИСЬ ДЛЯ КОНТРАБАНДИСТОВ.

«Пони-экспресс», едва заметный в ночи, взмыл по параболе в небо. Невооруженному глазу был виден лишь реактивный след — изогнутая траектория, напоминающая музыканта, склонившегося над скрипкой.

Ковбой снова в небе. Вновь, как в былые времена, он ощущал холодные потоки, обтекающие черный матовый фюзеляж «дельты», вновь видел Скалистые горы и ночное небо в инфракрасном свете, испытывая до боли знакомое чувство свободы. Но на этот раз имелось одно важное отличие: сейчас Ковбой взмыл в небо в качестве курьера.

В тот день, когда он, роясь в электронных библиотеках, вдруг получил сообщение от мертвого Рено, погоня, как ни странно, так и не объявилась. В последующие две недели Ковбой тоже не заметил ничего подозрительного. Слежки не было, но на всякий случай он больше не исключался к телефонным сетям. Береженого Бог бережет.

На дисплее радара появилось изображение Наверное, один из редких теперь коммерческих самолетов — слишком уж большая высота. Аркадий так высоко не забирается.

Во времена своего небесного курьерства Ковбой больше заботился о вражеских локаторах, чем о своем. Теперь же главное — вовремя заметить маленький и юркий самолетик Аркадия. Он должен болтаться где-то недалеко. Один из техников Аркадия, платный осведомитель Доджера, сообщил, что Аркадий поднялся в воздух перед самым заходом солнца. Заодно Ковбой узнал, что посредник по-прежнему носит парик, который меняет свой цвет каждые несколько секунд.

Набрав необходимую высоту, «Пони-экспресс» сделал вираж и направился на восток. Электроника уловила слабые сигналы далеких радаров. Специальное покрытие «дельты» поглощало микроволновое излучение, делая самолет практически невидимым. В наушниках шлема царила почти полная тишина, нарушаемая лишь тихим шипением анестезирующего газа.

Ковбой наслаждался полетом. Он прожил без неба целую вечность и безмерно по нему соскучился. Внезапно на фоне звездного неба появилась серебристая точка. Развернув самолет, Ковбой прощупал ее носовым радаром и увеличил скорость. Ускорение вжало его в сиденье. Он ощущал себя соколом, который сложил крылья, готовый броситься на свою жертву.

В душе звучал любимый мотив, серебром звенели струны гитары. Реактивный двигатель, работавший теперь на полную мощность, оставлял за «дельтой» светящийся след. Черная бездна, полная россыпей бриллиантовых звезд. Родная стихия Ковбоя. Корпус «дельты» слегка вибрировал. Аркадий, наверное, не может любоваться звездным небом, его душа не способна воспринимать красоту. У него другие ценности: деньги и тряпки в дурацком стиле «крио-макс». Какое ему дело до внутреннего мира пилотов и курьеров, до их легенд? Аркадию нужно только одно — пропуск в мир власти, где цена человека определяется исключительно толщиной кошелька.

Цель постепенно приближалась. Уже можно было разглядеть, что это двухмоторный самолет. Ковбой приглушил двигатели, спикировал на свою жертву и начал снижаться. Яркая вспышка галогенового сигнального прожектора выхватила из мрака белый фюзеляж, слегка отливающий голубизной. Ошибки не было. Это действительно самолет Аркадия! Ковбой даже успел заметить в кабине человеческие силуэты.

Вражеский самолет лег на крыло и круто развернулся, пытаясь уйти от возмездия. Но слишком поздно. Ковбой выстрелил из мини-пушки, и вражеская машина на глазах начала разваливаться. Двигатель вспыхнул оранжевым факелом. «Пони-экспресс» победно взмыл вверх, наблюдая, как поверженный самолет устремился к земле. Ковбой подумал, что обломки обрушатся на выжженную землю Небраски не раньше чем через полчаса. И все это время модный парик Аркадия будет бессмысленно менять цвета, становясь то оранжевым, то голубым, то зеленым…

Ковбой чувствовал какую-то неудовлетворенность. Победа далась слишком легко. Очень уж просто все получилось. Аркадий летел на обыкновенном самолете без брони, без вооружения и, конечно, не мог противостоять боевой «дельте» Короткий бой, точнее избиение, закончилось, а взбудораженные нервы Ковбоя требовали действий, он рвался в драку. В голове мелькнула шальная мысль: а не отправиться ли прямо сейчас на Адскую Аллею? Поднять по тревоге силы противовоздушной обороны, навести там шороху. Сбить парочку истребителей… Такой подвиг достоин «Пони-экспресса».

Но Ковбой сдержался. Главные битвы еще впереди. Теперь его путь лежит в Колорадо. Надо сообщить Доджеру, что Аркадий мертв и можно на какое-то время вздохнуть свободнее.

Но опасность не миновала. Ведь за спиной Аркадия стоит «Темпель». А там быстро подыщут замену. «Темпель» не оставит их в покое.

Им выпала только короткая передышка, и за это время надо успеть наведаться к Альбрехту Руну.

МАРК МАГОМЕТ ПОЕТ О ВАС И ДЛЯ ВАС.

Сара проскользнула в бар «Лазурный шелк» через черный ход и оказалась в подсобном помещении. Все здесь было, как обычно: те же коробки со спиртными напитками и наркотиками. Она закрыла за собой дверь, спрятала ключи в карман и поднялась на второй этаж к себе в комнату. Жилище выглядело довольно убого: обшарпанный стол, телефон-компьютер, пластмассовый холодильник да узкий матрас, брошенный прямо на пол. Из бара на первом этаже постоянно доносилась музыка, изрядно надоевшая девушке. Сара чувствовала себя мышью, которая забилась в нору от кошки.