Пророчество Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

Если бы, король Англии не отменил приказ остановиться для армии графа Нортумберленда, его отряды успели бы навалиться на центр французов, когда те еще не успели перезарядить арбалеты и были практически беззащитны.

Время ушло, король явственно видел, что почти треть или даже более половины отряда Норфолка и Нормандии осталась лежать на земле или была захвачена в плен оруженосцами французских рыцарей, схватившихся с ними в ближнем бою на мечах и копьях. Многие в панике разбегались, не обращая внимания на звуки трубы, призывающих их к месту сбора у резервного штандарта короля Англии.

– Немедленная атака для войск Нортумберленда и Уорика по центру французов! – Приказал Гильом трубачу.

Несколько потрясённая и обескураженная поражением своих товарищей, английская тяжелая рыцарская конница начала, как бы нехотя, свой страшный и неотвратимый разбег на позиции французов по их центру, где король Англии отчетливо видел молодого принца Людовика Французского на белом коне под знаменем Франции и Орифламмой, поднятой вверх знаменосцем аббатства Сен-Дени.

– Святой Георгий! – Неслось над рядами атакующих англичан их боевой клич ещё со времен Завоевателя.

– Монжуа Сен-Дени! Орифламма! – Звенел в ответ боевой клич французов, ощетинивших лес копий навстречу набегавшей коннице.

Сомнения промелькнули в голове Гильома Рыжего о том, что он зря отвел всех лучников и арбалетчиков для охраны лагеря и обоза. Он хотел, было, приказать протрубить сигнал к вызову стрелков на позиции, но, буквально оцепенел.

Атакующие ряды английской кавалерии валились в замаскированные ямы прямо перед носом французов. Появилась давка, толчея и неразбериха в рядах англичан, которая заметно снизила темп атаки.

– Так вот почему они зигзагами отступали, сволочи! – Понял король Англии.

Но большинство конницы успешно миновало ямы и, нарушив строй и потеряв скорость, навалилась на центр каре французов, где что-то кричал принц Людовик, но Гильом не мог расслышать его команд из-за приличного расстояния и грохота оружия.

И вот, когда кавалерия англичан стала охватывать фланги каре и, казалось, что французов сомнут, раздался вой выпущенных в упор арбалетных стрел, накрывших, словно рой пчёл, английских рыцарей. Многие попадали с коней, у большинства кони были убиты или покалечены. Началась неуправляемая схватка и рубка в центре битвы.

Король не видел, что основная масса рыцарей наткнулась на длинные пики французов и не смогла толком прорвать фронт. Король надеялся, что его стрелки успеют пробежать почти лье для атаки французов, чтобы помочь кавалерии, и он приказал трубить сигнал быстрого выдвижения стрелков их лагеря для контратаки.

Порядка трех с половиной тысяч арбалетчиков-наемников и английских лучников бросились бежать из лагеря на помощь своим кавалеристам, оставив лагерь практически без стрелкового прикрытия.

Этого момента ждал с нетерпением граф де Монфор. Теперь можно было приступать ко второй части его плана ведения сражения. Он послал рыцаря из своей свиты к отрядам конных арбалетчиков и рыцарей мессиров де Божанси и де Монтонкура с приказом о немедленной атаке лагеря англичан.

Король Англии, нетерпеливо ёрзая в седле, послал своего оруженосца Готье де Борэ, чтобы тот как можно быстрее привёл стрелков. Он не знал и не догадывался, что в это самое время, когда стрелки удалились от лагеря на почти половину лье, на беззащитный лагерь напали французы и, пользуясь суматохой и неожиданностью своего нападения, стали жечь осадные и камнемётные машины и убивать саперов и инжениаторов. Наёмники, которые могут только хорошо грабить и насиловать, а также добивать деморализованного врага, не сразу смогли организовать оборону и сообразить, что число атакующих врагов несравнимо мало.

Граф Арундел был тяжело ранен, пять перекатных башен сожжено, две трети камнемётов приведено в негодность, много саперов и инжениаторов убито. Французы потеряли в этой атаке пять рыцарей и тридцать одного оруженосца убитыми.

Когда к королю прискакал бледный Готье де Борэ и, срывающимся от волнения голосом, доложил о случившемся фиаско в лагере, Гильом II Рыжий буквально оцепенел, но смог взять себя в руки, ведь ещё ничего не потеряно. Гильом поднёс к губам рог, чтобы лично начать атаку на конницу де Монфора, как вдруг, его глаза округлились, и он просто онемел! На него начинали атаку кавалеристы де Монфора. На него! На его войска!

– Да они что, с ума сегодня посходили! Решили, что смогут со своей горсткой и парой трюков выиграть у меня битву! Приготовиться к встрече противника!

Конные отряды сошлись в страшном лобовом ударе, ломались копья и щиты, рыцари выхватывали мечи, шестопёры и цепники. Начался ближний бой, в котором, правда, рыцари старались не убивать, а стараться брать в плен рыцарей, выбитых из седел, которых тут же связывали оруженосцы и увозили в тыл.

Англичанам удалось оттеснить французов де Монфора, но центр их стоял, практически как вкопанный.

Король Англии подал сигнал к отходу и перегруппировке сил, ожидая подхода стрелков.

Французы стали организованно, под прикрытием пикинеров, павезьеров и арбалетчиков, отходить через подъемный мост в город, под защиту стен и башен.

– Сир! Сир! Вы победили! – Доносилось со всех сторон до короля Англии.

– Хорошая победа, Пиррова!! – Зло подумал король.

– Сир! Граф Арундел серьёзно ранен, лагерь частично разрушен, уничтожена Ваша походная часовня! Большая часть осадных и камнемётных машин сожжена или приведена в негодность! – докладывал Готье де Борэ.

– К черту часовню! Всех на восстановление башен и катапульт! – Прорычал король, – пошевеливайтесь, остолопы!

Но благородных сеньоров и их оруженосцев не очень-то заставишь возиться в грязи с всякими деревяшками, это работа черни или бастардов с однощитовыми рыцарями, следовательно, о восстановлении машин можно было забыть.

Вечером королю Англии, сидевшему в своей огромной палатке возле тяжелораненого графа Арундела, доложили, что город Мант-на-Сене окружен, замки вокруг него блокированы и всё подготовлено к осаде.

– Чем? Чем? Чем его осаждать? – Думал король Англии Гильом II Рыжий.

Граф Арундел стонал, ударом меча кто-то из французов раскрошил ему шлем и пробил голову. Подле него находился священник, бормочущий что-то себе под нос по латыни, ожидая последней исповеди умирающего воина.

Под стоны умирающего графа король вчитывался в списки убитых и захваченных в плен рыцарей:

– Убито четыреста восемьдесят шесть рыцарей, из них имевших право распускать знамя – двести шестнадцать.

Далее следовали имена и титулы, среди которых король увидел графа Уорика, его друга и любимца.

Оруженосцев и прочей прислуги рыцарей убито восемьсот тридцать три человека.

Захвачено в плен двести два рыцаря, из них имеющих право распускать знамя – сорок пять, включая графов Норфолка и Нортумберленда.

Оруженосцев и слуг захвачено в плен триста девяносто один человек.

Инжениаторов и саперов убито двести один человек, ранено восемьдесят девять человек.