Практическое руководство по злу - overslept

начинал находить это успокаивающим. Он чувствовал себя слишком усталым, чтобы кричать от ужаса самому, но то, что кто-то другой выразил это чувство, было приятно.

— Не надо, — наконец решил Кайрос. — Мой самый доверенный советник убил всё удовольствие.

Взгляд зелёных глаз оборотился, чтобы изучить упомянутого советника почти с любопытством, к ужасу мужчины.

— Вы беллерофан, верно? — спросил Рыцарь.

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — ответил Анаксарес, беря печенье.

Его заверили, что это угощение не отравлено, поэтому он отломил кусочек.

— Причина, почему вы всё ещё живы, является предметом споров, — сказал бледнокожий мужчина, не отрицая предыдущей фразы

Его глаза вопросительно метнулись к Тирану, который пожал плечами.

— Не дал повода, — сказал Кайрос.

По мнению Анаксареса, на самом деле было трудно определить, когда Тиран лжёт. Он делал это часто, по поводу как обыденных, так и важных вопросов и совершенно без причины, что делало понимание границ его правды и лжи сложным.

— Слишком много думать о причинах — это проклятие непросвещённых народов, — заявил дипломат. — Несравненный Беллерофон Всегда Прав, Ибо Люди Не Могут Ошибаться, Пусть Они Царствуют Вечно.

— Мне нравится, когда он это делает, — сказал Тиран. — Как будто они шепчут сладкую пропаганду прямо мне на ухо.

— У Беллерофона действительно есть удивительно эффективный аппарат идеологической обработки, — согласился Рыцарь.

«Говоришь как Враг Народа», — нахмурившись, подумал Анаксарес.

— Так зачем ты пожаловал, Чёрный Рыцарь? — внезапно сказал Кайрос.

Не было никакого перехода от любезностей к делу, никакого намёка или предупреждения. Беллерофан уже много раз видел, как он проделывал это почти со всеми собеседниками. Он не был уверен, было ли столь стремительное изменение призвано дать Тирану преимущество, сбив с толку оппонента, или же Кайрос действительно был настолько нестабилен. Анаксарес подозревал и то, и другое.

— Мы хотели поговорить с вами на Делосе, но события сложились против этого, — ответил другой злодей.

Как профессиональный дипломат, Анаксарес мог восхищаться тем, насколько хорошо было сформулировано это предложение. Использование слова «заговор» означало бы вину, в то время как на поверхности снимало бы ответственность — коллега, уже находящийся в обороне, чувствовал бы себя обязанным объясниться. Жаль, что подобная тактика оказалась бесполезной против Тирана. В конце концов, мальчик был сумасшедшим.

— Твоя игра там испортила мне удовольствие, — пожаловался Кайрос. — Я был в шаге от того, чтобы сделать дракона из костей их павших, врезаться на нём в цитадель и потребовать их капитуляции.

— Ты был бы отбит, — сказал Рыцарь, и это было сказано как факт.

Учитывая, что каждое нападение Гелике на Делос постигла именно такая участь, Анаксарес считал, что Рыцарь был совершенно прав.

— В этом проблема с праэс в наши дни, — ответил Тиран с неприятной улыбкой. — Ты слишком много беспокоишься о таких вещах, как победа и поражение.

— С нашей стороны не было бы необходимости беспокоиться, — сказал бледный человек. — Победа была бы за вами, если бы ваше войско атаковало стены вместо того, чтобы отступать.

— И как это было бы скучно, — сказал Кайрос. — Я не принимаю подачек от Башни, Повелитель Падали.

— У нас есть общие враги, — спокойно заметил Рыцарь. — Отвергать возможность совместной борьбы против них, мягко говоря, непродуктивно.

Кайрос хихикнул.

— У вас нет схемы из трёх против Белого Рыцаря, не так ли? — сказал он.

Лицо праэс было пустым, восковая маска без выражения, лишь небольшая морщинка на лбу пролегла при словах:

— Как и у тебя.

— У кого-то заканчиваются песчинки в песочных часах, — ухмыльнулся Тиран, нараспев произнося слова, в то время как его красный глаз пульсировал. — Уже сожалеем, что взяли эту подмастерье, не так ли?

— Не так — моё решение никогда не было более обоснованным, — безмятежно возразил мужчина.

— Бесхребетный, — заявил Кайрос с глубоким презрением. — Тебе не хватает ярости, Чёрный Рыцарь. Если бы ты ещё больше смирился со своей участью, то лизал бы сапоги Небесам.

Рыцарь, казалось, не особенно обиделся на оскорбления. Он не казался Анаксаресу человеком, которого легко задеть. Было бы крайне неприятно вести с ним переговоры.

— Есть разница между признанием возможности неудачи и принятием результата, — сказал праэс.

— То, что ты хотя бы допускаешь возможность поражения — уже отвратительно, уж прости, не говоря уже о том, что ты планируешь это, — прошипел Тиран. — Ты злодей. Мы не идём осторожно в ночь.

— Кладбища полны людьми, которые думали так же, — ответил Рыцарь. — Они сгинули, ничего не добившись.

— Ты строчишь на песке и называешь это наследием, — насмехался Кайрос. — Ничто из того, что происходит до или после тебя, не имеет значения — только решения, которые ты принимаешь сейчас. А те вещи, которые делаешь ты, я нахожу слабыми.

— Средства не имеют значения, — холодно сказал Чёрный Рыцарь. — Лишь результат является показателем.

— Я от всего сердца презираю тебя и всё, за что ты борешься, — с энтузиазмом заявил Тиран. — Будем работать вместе?

Анаксарес тихо подавился печеньем, которое грыз, полностью игнорируемый двумя другими собеседниками.

— Сейчас это лучшее решение, — признал праэс. — Империя не заинтересована в прямом вмешательстве. В глазах Её Ужасного Величества урегулирование предпочтительнее силами местных исполнителей.

— На самом деле вы хотите, чтобы принципат потерял предлог для крестового похода, — рассмеялся Кайрос. — Так каков план, мой дорогой друг? Мир с Никеей?

— Прекращение военных действий между участниками Лиги позволит вам переключить своё внимание на кого-то другого, — ответил Чёрный Рыцарь. — У вас не осталось никаких реальных выгод.

— И просто по совпадению, этот «кто-то другой» — присматривается к вашим границам, — размышлял вслух Тиран.

— Совпадение интересов — это не то же самое, что принуждение, — сказал другой злодей.

— Но и не так уж далеко, — заметил Кайрос и, подумав: — Как бы то ни было, Никея сейчас не заинтересована в мире. Они слишком толстеют на процеранском серебре и солдатах.

— Лишение их этого жира заставило бы их пересмотреть свою позицию, — сказал Рыцарь.

— Последняя битва, да? — засмеялся Тиран. — Это может быть интересно. Но у них так много героев, мой дорогой друг. Я в ужасе от того, что они могут со мной