Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Словно напоминание — четкий удар по вертолету, по его искореженному фюзеляжу. Тот же самый снайпер, гад…

— С..а… — выругался кто-то в голос.

— Цел?

— Да цел…

Дым добрался и сюда, кто-то бросил шашку вперед, чтобы обезопасить себя, все было в мутной мгле.

— Ты кто? — спросил один и бойцов, сидевших в вертолете.

— Араб. А ты?

— Дух. С третьего, про тебя слышал…

— Что не воюете?

— Повоюешь тут, выход один — вперед, на пули. Как раз собирались — сначала за ангары, потом вперед. С вами что?

— Бог миловал…

— Целы?

— Все. Надо выходить.

Араб не успел договорить — кто-то за вертолетом закричал на русском, ругаясь последними словами. Ударила очередь.

— Что за…

Ответом был удар. Вертолет лежал на боку — в днище и ударило. Да ударило с такой силой, что вертолет просто перевернулся и встал на крышу, окончательно искорежив ротор. С криками и руганью все повалились друг на друга, кто-то даже совершил неслыханное для спецназовца — выпустил из рук оружие.

Араб с трудом повернул голову — на него что-то навалилось или кто-то, по весу не меньше тонны. Перед его лицом была зубастая, внедорожная автомобильная покрышка. Внезапно, полыхнул прожектор, где-то вверху — но света хватило до самой земли.

Это были машины. Машины второй группы, пять из них все же остались на ходу. Собрав всех, кого можно было, кто способен был держать в руках оружие — они рванули вперед, не по дороге, а рядом с ней, оставив с ранеными всего одного человека. Жестоко — но по иному нельзя.

— Назад! Назад сдай!

— Стой! Их там раздавит!

Снайпер в этот момент сделал одну ошибку — он выстрелил. Выстрелил и выдал себя — а каждая из бронированных машин имела средства самообороны — крупнокалиберный пулемет, и ряд противозасадных приспособлений, в том числе пеленгатор снайперов[773]. С головной машины долбанул пулемет — и на третьем этаже здания только искры полетели.

Но и пуля снайпера — свою добычу нашла.

Бронированные машины остановились, подъехав к самому здания — ожидать можно было всякого. Системы подавления работали на полную мощность — но если внутри города оборону планировали такие же умники, как и те, кто подложили взрывчатку на втором километре дороги — можно было ждать сюрпризов и тут.

Но сюрпризов не было. Взрыва еще одного или нескольких фугасов — а именно такого сюрприза тут можно было бы ожидать — не последовало.

— Начали!

Последние метры до здания они ехали под броней, набившись в тесные стальные коробки как сельди в бочку — многим не нашлось места на сидениях, и они ехали на полу, что было категорически запрещено — при подрыве это повлекло бы как минимум несколько переломов на то и смерть. Но выбора сейчас не было.

Первый этаж был чем-то завален, какие-то баррикады в сочетании с кусками стен и колонн, мебелью, тем, что осталось от дверей, от холла. Все готовы были открыть огонь, прицелы жадно шарили по выщербленным стенам и колоннам, пробивали пыльный сумрак — но стрелять было просто не по кому…

Араб, держа наизготовку автомат, осторожно подошел к стене — она не была несущей, и сейчас в ней была пробита огромная дыра. Странно — но эта дыра очертаниями отчего-то была похожа на Россию.

Прикрывающий его Бес встал рядом, толкнул в плечо. Араб двинулся дальше…

Здесь было что-то типа офисных помещений, причем сделанных на североамериканский манер — большая комната, перегородки высотой по метр пятьдесят — когда сидишь, то ты как бы в уединении, а когда встаешь — ты можешь видеть коллег. Дальше были отдельные кабинеты, когда-то давно в них были стеклянные стены, но сейчас в них мало что осталось.

Пахло горелым… паленой проводкой. Везде были горы пепла — черного, бумажного. Что-то жгли.

И что-то было не так.

Пройдя еще немного вперед, он занял позицию и вперед пошел уже Бес. Прошел дальше, осмотрелся, подал знак. Чисто…

Нигде нет заложников. Почему нигде нет заложников? Почему они вообще решили, что здесь есть заложники? Да, террористы прислали пленку и выдвинули требования. Но кто сказал, что она — не постановочная?

Теперь первым пошел Араб — и он то увидел труп. Первый труп, который он увидел здесь — до этого можно было подумать, что в них стреляли призраки.

Не военный. Гражданский. Араб — но в деловом костюме, средних лет. Даже непонятно, отчего он умер — как живой.

Продвинулись еще немного дальше, нашли то, что явно свидетельствовало о подготовке к обороне здания. Пробит потолок и свисает длинный трос — чтобы передвигаться между этажами, минуя лестницы. Обошли стороной — через эту дыру могут бросить гранату.

Дальше — шел коридор. В коридоре — были несколько десантников и боевая пара спецназа. Все стояли и на что-то смотрели.

Араб протиснулся посмотреть — это была открытая дверь. За дверью — была тьма.

Лестница была взорвана. Сразу на несколько пролетов. Мрачная пропасть смотрела на офицеров — а они смотрели на нее.

Подполковник Тихонов, оставшийся в живых и даже относительно непострадавший от взрыва — он ехал в третьей машине — не пошел в здания. Сам не понял, почему — но не пошел. Вместо этого с группой зачистки он принялся за зачистку и осмотр других зданий, стоящих по обе стороны улицы. Единственной улицы атомного города.

Здесь было еще опасно. Вертолет их уже не поддерживал, но боевые машины пехоты все еще были на позициях, не расстреляв до конца свой боекомплект. Выйдя с КП на связь, подполковник попросил не стрелять.

Здесь, в зданиях еще стреляли, но это было уже не то, что до этого. Сопротивлялись отдельные точки, спецназовцы их подавляли своими силами. В промежутке между зданиями горел бронированный внедорожник с Миниганом — отрадное зрелище, осознание того, что оба этих дьявольских пулемета выведены из строя и не обрушат огонь на тебя, как-то грело душу. По параллельной улице продвигалась вторая группа.

— Заходим! — решил подполковник, когда они были у стоящего вторым в улице производственного здания.

Дверь открыли, дернул веревкой, внутрь засунули камеру с волоконно-оптическим световодом, осмотрелись.

— Чисто.

Здесь и впрямь когда-то было чисто. Это было так называемое «чистое», сертифицированное здание, их сертифицирует особая служба и сертификат гарантирует максимальное количество пылинок на квадратный куб воздуха, находящегося внутри здания. Это обеспечивается системой фильтров, спецодеждой персонала, шлюзами. Сейчас это здание не подойдет ни под один сертификат — одни проломы в крыше от вертолетных снарядов чего стоит. А ведь такие здания стоят миллионы рублей.

— Всем внимательно! — сказал подполковник, хотя мог бы этого не говорить. В его группе половина была такими же опытными, стрелянными отставными волками, как и он, ими вообще можно было не командовать.

— Здесь чисто — доложил один из бойцов.

— Чисто, движения нет — подтвердил и второй.

— Выходим. Все выходим.

Все внутри подполковника буквально кричало об опасности — только он не мог понять ее сути. Пока не мог.

Сюрприз ожидал их у третьего по улице здания, третьей от башни. По пути к нему их обстреляли — но автоматчика быстро подавили огнем двух пулеметов. Тихонов направил в лицо убитому луч фонаря — араб. Перс или араб… здесь одни персы и арабы. Господи, единственный европеец, которого они здесь видели — это сдавшийся пленный. И еще… те, что были на кассете, на кассете переданной в оперативный штаб. Больше они не видели европейцев здесь… ни одного не видели, все в масках…

Персы… Арабы…

— Чисто! Заходим!

Дверь отлетела в сторону, луч фонарей метнулись по исполненному гулкой пустоты сумраку.

— Здесь чисто!

Подполковник достал большой, аккумуляторный фонарь, включил его. Луч света пробил тьму насквозь и уперся в стену.

— Ангар пуст.

Что-то не то…

— Что здесь было? — спросил подполковник — кто мне ответит, что здесь было? Для чего этот ангар? Ищите! Полный обыск!

Искать здесь было нечего.

— Господин подполковник! — подозвал один из молодых, находящихся на действительной спецов.

Тихонов подошел.

— Смотрите.

Луч фонаря упал на бетон.

— Смазка, господин подполковник. Здесь что-то стояло. И вон там — тоже.

— Что это могло быть?

— Скорее всего, самолет, господин подполковник. Расстояние — как между стойками шасси. Наверное, даже десантный самолет.

— Летучая мышь?

— Может быть, господин подполковник. Видно, что стойки не от гражданского самолета, от военного, для посадки на необорудованных площадках.

Летучая мышь… То, что они хотели получить — у них уже было.