Подземелье - Ваня Мордорский

привычной картиной движений бойцов и звуками родной тренировочной площадки, с криками однорукого, провалилось куда-то далеко.

Невероятная немощность навалилась на Зур’даха. Сначала он даже не понял, что вновь произошло раздвоение реальности, а подумал, что просто уснул.

Первые мгновение он не мог сориентироваться. Покачал головой. Руки-ноги начали понемногу подчиняться ему, вот только он с запозданием понял, что полз. Причем это не было телом насекомого или животного. Он видел руки…вернее, ручки…совсем маленькие…человеческие.

В колени врезались острые растения.

Ребенок попытался встать. Это было почему-то очень сложно сделать. Тем не менее, он раз за разом пытался встать — это было очень важно. Получилось попытки с двадцатой. Увы, ничем помочь телу, в котором оказался, Зур’дах не мог. Он понимал, что всего лишь наблюдатель, пусть и проживающий момент жизни.

Ребенок шатаясь встал и осмотрелся вокруг. Позади себя он увидел жилища, самые обычные, сделанные из дерева и сухих растений. Вокруг было удивительно светло. А впереди росли высокие-высокие деревья. И если для владельца тела это была привычная картина, то Зур’дах с какой-то неожиданной радостью рассматривал всё это. Потому что когда он переживал жизнь насекомых, всё было совсем иначе.

Вдруг ребенок заметил бегущую к нему женщину. Огромную, человеческую.

Через секунду до Зур’даха дошло, что это не она огромная, а он совсем мелкий. Она что-то ему кричала, очевидно его имя. Вот только этого языка гоблиненок не понимал.

Как только женщина добежала до него, то подхватила с земли и показала что-то предостерегающее в сторону гигантских растений. А затем начала понемногу укачивать. Ребенок очень быстро уснул, а Зур’даха почти сразу выдернуло из этой «жизни».

Ребенок….человеческий… – медленно прожевал мысль Зур’дах, — Не только насекомые и животные…

К нему резко вернулись звуки, оглушившие на пару мгновений. Он вновь осознал себя возле тренировочной площадки: кричал однорукий, а парочка детей отрабатывали удары по мешкам.

Похоже, – подумал Зур’дах, — Меня выбросило ненадолго.

Мысли о том, что реально, а что нет, беспокоили его всё это время. Реальны ли те фрагменты жизни, которые он проживал «за компанию» с насекомыми? Иногда он был убежден что да, особенно после самих погружений, а вот через время это уже не казалось настолько реальным. Вот только сейчас кое-что изменилось. Впервые он увидел жизнь разумного.

Кое-какие закономерности в других «жизнях» Зур’дах уже знал. Например, чаще всего он видел самые важные куски жизни: рождение, бои, схватки, и…смерть. Всегда смерть. Любая жизнь заканчивалась смертью. И всегда сначала он проживал жизнь одного конкретного насекомого, и лишь потом другого. Жизни не «перемешивались». Зная это, он в следующие несколько дней ждал другие фрагменты жизни этого ребенка, который еще ходить даже не умел. Однако против его ожиданий…фрагмент был лишь один. Смерть. Ребенок не дожил до по-настоящему сознательного возраста. Какая-то тварь утащила его и разодрала на части и Зур’дах даже ничем не мог этому помешать, ничем не мог помочь.

Он снова пережил жуткое ощущение неизбежности и беспомощности перед смертью. Сознание малыша угасло, осталось только его,Зур’даха, — которое и зафиксировало переход в бесконечную тьму, среди которой он мчался в поисках нового вместилища. Своей новой жизни. Страх вновь исчез.

Миг рождения и боли — и вновь он очутился в теле разумного. И вновь ощутил себя новорожденным. Это были фрагменты боли и слепоты. Всё было размытым и шумным. Но этот фрагмент сразу переключился на другой. Более поздний.

Резкий скачок перебросил Зур’даха уже в тело соображающего ребенка. Который ходил и изучал окружающее пространство. Комнату. Дом. Поля вокруг дома. Деревню. Он ходил, смотрел и главное — Зур’дах подключился к его мыслям. Они были сложнее и непонятнее, чем мысли жуков-насекомых.

Ребенок, в котором он оказался, познавал мир и всё окружающее было для него пусть и знакомым, но в тоже время новым. Сам же Зур’дах смотрел на другое. На пространство, освещенное светом и на….безграничное пространство над головой. Синее-синее. Он смотрел на небо. На солнце. Это слова он почерпнул из головы ребенка.

Было дико не ощущать над головой надежных сводов пещеры и очутиться среди бескрайнего простора.

Зур’дах понял, что видит так называемую Поверхность. То, что находится над Подземельем. Места, где живут люди, с которыми торгуют дроу — так он, во всяком случае, подумал сразу. Не сразу он понял, чем данный кусок «жизни» должен быть примечательным. Прошло еще совсем немного времени и всё встало на свои места.

Перед ним, ошеломленным и перепуганным ребенком, приземлился прямо с небес человек в серых развевающихся одеждах.

Это мгновение словно растянулось во времени и Зур’дах смог рассмотреть его лицо, каждую черточку. Безупречное на первый взгляд — даже безупречнее самых красивых дроу. И глаза: стальные, жесткие.

Тем не менее, при взгляде на ребенка они потеряли какую-то решительность.

Отвернувшись, человек вытянул в сторону Зур’даха руку. Кажется в этот момент из домов начали выбегать люди и ровно тогда с руки пришельца сорвался ослепительно голубой луч силы, пронзивший тело ребенка. Время растянулось еще больше и тут произошло нечто еще более странное.

Рот ребенка открылся и произнес не своим голосом, будто кем-то вложенные слова:

— Я запомнил.

Всего два слова, но лицо человека в сером перекосило в испуге.

Через секунда — и Зур’дах умер вместе с телом ребенка. Смерть наступила настолько быстро, что он даже не успел испугаться. Только удивиться. Страх пришел после, когда он оказался во тьме, за которой была смерть.

Это было нечто, что невозможно контролировать. Страх каждого живого существа перед неизведанным, перед тем, что находится за гранью. Волевым усилием Зур’дах напомнил себе, что сейчас он…переродится.

Так и случилось.

Вот только этот момент рождения он не успел рассмотреть, потому что его разбудил Маэль.

Сегодня погружение было явно более сильным, более глубоким, чем обычно.

— Проснись!

— А?.. — Зур’дах тряхнул головой, окончательно приходя в себя, — Чего?

— Чего-чего? — Жрать пора! Давай. На меня опирайся.

Зур’дах оперся на друга и тот повел его в столовую. Однако мысли его были далеко. Там, в другой жизни.

После