Приключения Никтошки (сборник) - Лёня Герзон

– В Мерюкряке что – разве нет котов? – спросила она.

– Есть…

– Чего же ты тогда их боишься?

– У нас они только в зоопарке. На улице нет…

– Ну, проходите, проходите, – пригласила Барвинка и, растолкав котов, пропустила малышек в прихожую. – Да не вы проходите! – крикнула она котам. – Вам я сметану вынесу, ждите!

Бабаяга и Кнопочка проскользнули в дом.

– Раздевайтесь, а я пока чего-нибудь налью. – Тебе какао или чай? – спросила Барвинка иностранку. И взяла у нее сумки с продуктами, чтобы поставить в холодильник. Бабаяга-то, когда их встретила, возвращалась из магазина.

– Мне, пожалйуста, простое молоко, – попросила Бабаяга.

– А мне чай, – сказала Кнопочка.

– Тебе-то я знаю, – сказала Барвинка, – ты всегда одно и то же пьешь, – и, сняв сапоги, пошла на кухню.

В это время из открытой двери гостиной вылетела огромная стрекоза. Она прорезала воздух над головами малышек, словно самолет, и уселась на вешалку, вцепившись лапками в зимние шапки. Ее сетчатые крылья покачивались, а зеленые шары глаз глядели с таким удивлением, что Кнопочке стало смешно.

А Бабаяга вскрикнула и в ужасе легла на ковер, прикрыв голову руками.

– Не бойся, она совсем ручная, – сказала Кнопочка. – Ты бы свою стрекозу в клетку загнала, что ли! – крикнула она Барвинке.

– Боюсь, – сказала Бабаяга.

Кнопочка взяла стрекозу за ошейнинк, отцепила от шляп и отнесла в клетку в гостиной. Тогда только иностранка решилась встать с пола.

– Она совсем безобидная, – заверила Кнопочка, вернувшись в прихожую, и стала снимать пальто.

Бабаяга тоже начала раздеваться. Она специально оделась в свой уродующий «наряд», чтобы сходить в магазин. С правой стороны под пальто у нее, и правда, была пришита подушка. Когда она смотала с головы рваный платок, оказалось, что лицо у нее не вымазано гуталином, а прическа вполне нормальная.

– Я подуамла… все равно почти зима, холодно. Зачем пакчаться, если можно в платке замотаться – никто и не узнает? – пояснила Бабаяга.

– Здорово придумала, – сказала Кнопочка. – Но, как мне кажется, с пальто ты слегка переборщила.

Под ужасной дубленкой Бабаяга оказалась вполне прилично одетой. Правда, платье на ней было совсем летнее, но дома у Барвинки было тепло. Входя в гостиную с подносом, на котором стояли чашки и вазочка с печеньем, Барвинка остановилась на пороге. Надо сказать, что Барвинка терпеть не могла красоток. Саму себя она никогда красавицей не считала и словно нарочно одевалась во что попало, волосы стригла в какой попало парикмахерской, а косметикой сроду не пользовалась. У нее даже губной помады дома не было. Малышек, старавшихся выглядеть красивыми, Барвинка презирала.

Но увидев Бабаягу, когда та сняла свою безобразную шубу и рваный платок, Барвинка не удержалась от восклицания:

– Какая же красивая!

И сразу же разозлилась на себя, что так сказала. И почувствовала неприязнь к этой иностранной малышке. «Надо же, – мелькнуло у нее в голове. – И откуда только такая выискалась?»

Какая же красивая. Бабаяга подняла на Барвинку свои зеленые глаза.

– Да что вы… не стоит. Не такая я красивая…

Голос ее почему-то задрожал.

– Да чего там не стоит? – злилась Барвинка еще больше. – Ты же просто красотка!

Это слово задело Бабаягу за живое. Она не хотела быть красоткой, не хотела! Забыв, что привыкла стесняться, малышка опустилась в кресло.

– Какой от этой красоты толк? – в сердцах воскликнула она. – Зачем она мне вобоще?

Глава седьмая с половиной

ДЛЯ ЧЕГО НУЖНА КРАСОТА

Бабаяга давно уже мучилась над неразрешимой проблемой. Вот все коротышки – обычные и нормальные. А она красивая. Какая-то не такая, как все. Ну и что ей прикажете с этой красотой делать? Ничего не делать нельзя – малыши глазеют, любуются, восхищаются. Малышки, соответственно, ненавидят. За что? В чем она виновата? Почему ненавидят ее, а не этих восхищающихся малышей?

Вот у писателя есть писательский талант. Он пишет. У актера – актерский. Он играет. А у бесталанного нет никакого таланта – он живет себе и радуется жизни. А ей что делать? В манекенщицы и то не берут – говорят, слишком красивая. Манекенщица должна одежду рекламировать, а не привлекать внимание к своей особе. Да и не хочет она вовсе манекенщицей быть!

А Барвинка – вот ведь же – сама за своей красотой в жизни не следит, одевается черт те как, и малыши ей безразличны – но красоток она просто на дух не выносит! И хотя Барвинка ненавидела красоток, но ей вдруг пришла в голову счастливая мысль:

– Ты не знаешь, зачем нужна красота? – сказала она. – Да с твоей красотой можно горы свернуть!

– Какие еще горы? – не поняла иностранка.

– Такие! Можно от малышей всего, чего хочешь, добиться.

– Но мне противно добиваться от малышей нечетсным путем, – возразила Бабаяга.

Барвинка недоуменно глянула на нее:

– Где же тут нечестный путь?

– Действительно, что тут нечестного? – спросила Бабаягу Кнопочка. Иностранка на минуту задумалась.

– Вы так думаете? – сказала она наконец. – Но если я с помойщю своей красоты попрошу у кого-нибудь из малышей деньги, и он их мне даст. А потом не буду возвращать назад – ведь я крайсивая.

– Нет, вот это уже аморально! – воскликнула Барвинка. – И как только этим красавицам-раскрасавицам такие мысли в голову приходят?! Это просто отвратительно! Ты хоть знаешь, как это называется? – спросила она Бабаягу.

Иностранка помотала головой. Она не знала.

– Это называется наглое свинство!

– Да нет, я совсем не то имела… – пыталась оправдаться Бабаяга. – Я как раз имела в виду, что это делать очень плохо, и что я такое делать не соглашусь.

Барвинка прошлась по комнате, размышляя. Обернулась к малышкам, и черные глаза ее заблестели.

– Брать от малышей деньги в долг за свою красоту и потом не отдавать – гадость. Но добиваться от малыша того, что требуется ради общего дела… Ради того, чтобы восторжествовала справедливость… Ради чьего-нибудь спасения! – Она взмахнула руками так, словно пыталась дирижировать оркестром. – Это уже совсем другое дело. Вот для чего красота нужна, – заключила Барвинка.

От этих энергичных разговоров в комнате стало жарко. Кнопочка открыла окна и дверь на веранду.

– Значит, я могу добиваться, чтобы малыши делали спраедливость? – обрадовалась Бабаяга. – Или чтобы они кого-нибудь спасали? А кого надо спасать?

Барвинка уже всё придумала.

– С такой красоткой-вегетарианкой, как ты, мы всех животных спасем, – сказала она.

– Животных спасем? – переспросила Бабаяга. – Как же мы их будем спасать?

– Красота спасет мир. Так когда-то давно один писатель сказал. Не помню кто.

– Мир? А разве кто-то хочет воинствовать?

– Воевать, – поправила Кнопочка.

– Уже воюют, – сказала Барвинка.

Бабаяга удивилась. Коротышки – существа мирные, у них вообще никогда войны не было. Ни в Цветограде, ни в Солнцеграде, ни в Мерюкряке. Бывает, что дерутся, но так чтобы насмерть?

– Нет ли тут какой-то ошибки? – сказала наконец Бабаяга. – Я не слышала, чтобы кто-то воин… то есть, воевал.

– Воюют всё время. Только не коротышки с коротышками, а коротышки с животными. Охотник Патрон каждый день идет со своим ружьем в лес и устраивает там войну.

– О, если так, то тогда да, конечно. Я очень согласна. Эту войну нужно переставать.

– Прекращать, – поправила Кнопочка.

Кнопочка села пить чай, Барвинка глядела в окно. А Бабаяга стала рассматривать жилище Барвинки. Малышка жила очень скромно, и это Бабаяге понравилось. Мебель – самая обыкновенная, ничего лишнего. Никаких сервантов с сервизами, вазами и кружевными салфеточками, никаких вышитых подушечек на креслах, пошлых тюлевых занавесок, абажуров с бахромой и прочих украшений, которые обычно встречаются в домах малышек. В комнате не было обоев, стены выкрашены простой оранжевой краской. Вместо картин газетные вырезки в рамках.

«Малыш спас бабочку из-под колес грузовика», – прочла Бабаяга на одной из них. Там была и фотография: грузовик и возле него малыш, который держит обеими руками красивую бабочку-капустницу с лимонными крыльями.

– Какой героизм! – прошептала иностранка.

На оранжевых стенах красовались темно-синие лозунги.

– ВИДЕТЬ НЕСПРАЕДЛИВОСТЬ И МОЛЧАТЬ – ЗНАЧИТ САМОЙ УЧАСТОВАТЬ В НЕЙ, – прочла Бабаяга вслух.

– А правда, – сказала она. – Все видели, как неспраедливо коротышки делают с животными.

– Поступают, – поправила Кнопочка.

– Да-да, поступают. Все видели и молчали. Значит, все участовали. Только одна Барвинка не замолчала.

Барвинка с ненавистью взглянула на иностранку. «Чего она меня тут расхваливает? – подумала она. – Пять минут как познакомились, уже льстить начала».

– Это тоже правильно, – сказала Бабаяга. – БОЛЬШУЮ НЕСПРАЕДЛИВОСТЬ ВСЕГДА ПОРОЖДАЕТ МАЛЕНЬКАЯ. Я очень согласная.