Лидер - Иоланта Палла

Удар. Второй. Третий. Сердце кровью давится от информации, которая поступает в мозг. Мне так больно… Все конечности немеют от того, что подкидывает сознание. Папа… Как же так, Лёня? Слова Игоря проносятся шумом в голове, пока машина движется к больнице…

43

POV Маша

Некоторое время спустя

Зима. Холодный ветер пронизывает до костей, но я не шевелюсь, глядя на памятник, который по осени поставили на могиле отца. Величественный. До безумия дорогой по местным меркам. Игорь не поскупился, чтобы в очередной раз показать свою значимость. Мама его боготворит, а меня тихо ненавидит, а иногда и громко. И я не буду скрывать, есть за что. Моя связь с Лёней вылезла наружу и дурно пахла, как шкура, спущенная с животного. Правда, круг лиц, посвященных в наши тайные отношения, был не так велик, — моя семья, его родные и друзья. Всем рты, словно позашивали. И я знаю, кто постарался. Долматов придавил знающих авторитетом и не позволил информации о блудной жене и своих грязных делах просочиться в прессу. Муж подстраховался. Я же обделалась по всем фронтам. Я лишилась всего и разом. Поплатилась жизнью отца за свою ошибку. Его хрупкое сердце не выдержало правды о дочери.

Уже ни один месяц прошел с его смерти, а я до сих пор корчусь от боли и чувства бесконечной вины перед ним. Ночами просыпаюсь в холодном поту, потому что мне снится один и тот же кошмар. Тот роковой день. Мамино лицо, перекошенное от злобы и горя. Я думала, она убьет меня прямо в больнице. Оказывается, Игорь не постеснялся и показал им видео, где я и Лёня развлекаемся в номере отеля. И никто не вспомнил про измену Долматова. Помоями обильно полили мою и так серую персону. Меня не убили. Нет. Гораздо хуже. Мне без наркоза отрезали крылья. Вырвали корни, чтобы они не выросли вновь, и пинали по ранам, усиливая кровотечение, как только оно прекращалось. Я могу сказать точно. Я стала ходячим мертвецом. Тело с мертвой душой. Оболочка с пеплом.

Я так жалела, что позволила Лёне влезть в свою борьбу с Игорем и соблазнилась на легкое счастье. Такого не бывает в реальности. За крохи настоящего густо концентрированного удовольствия я заплатила золотым слитком, который вырвала из груди любимого мальчика. Я растоптала его сердце, разорвала в клочья и выбросила по пути в больницу вместе с собственным. Если меня нельзя было спасти, то Леонида ждало великое будущее и хорошая девушка, с которой он наконец обретет счастье. Он этого достоин и не виноват в том, что оказался менее хитрым, чем Игорь. Долматов просчитал все ходы и выбрался в победители. Его компания разрослась за считанные месяцы и обскакала конкурентов. Муж поднялся еще выше, а я рядом с ним опустилась на самое дно, не смотря на все материальные блага. Вот такая смехотворная правда. Чертова реальность, оставившая на мне клеймо неудачницы.

Я крепче сжала тонкую папку с выпиской из больницы и сглотнула, облизав обветренные губы. В последние дни я все чаще приезжала на кладбище, вымаливая прощения у человека, который любил меня больше всех на свете. Могла часами стоять и смотреть на могилу. Оживала лишь в тот момент, когда ко мне подходил охранник и давал стакан с горячим чаем. Вот и сегодня я услышала хруст снега за спиной и повернулась, ожидая увидеть Ивана, но вместо него столкнулась с темным взглядом. Сердце, которое билось ровно, заклокотало, заливая остальные органы кровью.

— Привет, Фиалка, — глухо произнес Леонид, стоя в паре метров от меня, но я отсюда видела, как тяжело он дышит. После смерти папы мы не виделись. Не было ни прощальных звонков, ни сообщений. Я стыдилась своей слабости и знала, что Филатов старший отправил сына подальше в другой город, чтобы тот не напоминал ему о том, как феерично Семён профукал бизнес-контракты. Долматов постарался, конечно же. И мне жаль. Мне очень жаль… Кто бы знал, как больно за Лёню…

— Привет, — выжала из себя и пошла вперед, обходя Леонида. Мне нужно было исчезнуть, раствориться в воздухе, да что угодно, лишь бы не видеть его и не чувствовать эмоций, сквозящих между нами по невидимым каналам!

— Подожди, — останавливает меня, схватив за локоть, но я тут же выдергиваю руку.

— Леонид, держись от меня подальше, пожалуйста, — холодно по максимуму выдыхаю, и вижу, что слова попадают в цель. Ему больно. Глаза выдают полностью.

— Давай поговорим, Маш, — его голос звучит ровно, но я улавливаю ту смесь чувств, которые рвут и его, и меня. — Пожалуйста.

Молчу, сложив руки на груди, прижимаю папку к себе и задираю голову. Становлюсь самой уродливой своей версией. Намеренно раню любимого мальчика, от вида которого колени становятся ватными, и сердце оживает.

— Я прошу тебя, Маш, — часто моргает, а я выражаю всем видом пустоту, поглощающую меня изнутри, — я не хотел, чтобы так получилось…

— Леонид, — заставляю себя смотреть ему в глаза, — ты же не маленький мальчик и прекрасно понимаешь, что наша связь была ошибкой с самого начала. Я тебе говорила и предупреждала о последствиях. Не раз.

— Это не ты говоришь, — качает головой, улыбаясь настолько горько, что у меня горло сдавливает невидимыми жгутами, — не верю.

Я медленно выдыхаю, отводя взгляд в сторону, и в обзор попадает папка в руках. На ней и концентрирую внимание. Я всегда сомневалась в правильности принятых решений, но сейчас уверенность крепла и множилась в грудной клетке. Кто-то из нас должен быть сильным, чтобы отказаться этих чувств. Но КАК ЖЕ сложно повернуть язык и ударить любимого человека в самое сердце, зная, что оно перестанет работать! Я тяжело выдыхаю и выдавливаю из себя циничную улыбку.

— Прости, Леонид, но ты воспринял мое легкое увлечение тобой за какие-то возвышенные чувства. Это не так, — облизываю губы, чтобы продолжить вгонять гвозди в душу Лёне, — я хотела сравнять счет с мужем, и сравняла.

— Нет, — запускает руку в волосы, — нет.