В поисках Оюты (СИ) - Лунёва Мария

— Я кое о чем забыл, явившись сюда, — пробурчал он недовольно.

— О чем? — моё любопытство перло вперёд.

— О той дамочке, что сидит на ресепшене, — скривившись, он все же сделал несколько шагов и вошел в комнату.

— А что с этой фарамкой не так? — я нахмурилась.

Ответом мне был вздох, да такой тяжелый. Такой обреченный...

— Шу, — вот теперь мне стало чуточку страшно.

— Я с ней как-то того... — нехотя проворчал он. — Напился и завалил. Один раз и то...

И тут до меня дошло, о чем он... Вдруг перед глазами встал образ вот этого вот нечто с хохолком зеленым. Нет, ну я, конечно, не понимала в эталонах красоты у фарамов, но... Меня разобрал такой смех, что хоть за живот хватайся.

— Нет, я из её рук есть ничего не буду, — пропищала, пытаясь взять себя в руки, — а то ещё плюнет в мой суп.

— Тебе смешно?! — На его лице появилось такое недоумение. — Я с ней, но... Забыл, а когда узнал её, поздно уже искать что-то другое. Прости....

— За что? — утерев глаза, взглянула на этого «изменника». — Во-первых, Шу, я в курсе, что ты не девственник, а значит, женщины имелись. Во-вторых, что было до меня — не считается за измену. А в-третьих... Ну и вкусы у тебя. Теперь понятно, чего ты меня всё красивой называл. После такого-то великолепного зеленого чубчика. Ты, я смотрю, всегда экзотику предпочитал.

Он смутился и поджал губы.

— Она для фарамки красивая? — не унималась, глядя на его внутренние страдания.

— Нет, — Шу достал свой подсигарник и закурил. — Самогон забористый был. И видел я тогда перед собой только титьки. Всё остальное разглядел с утра, когда валил отсюда по тихой грусти, обязательно обещая связаться с ней в будущем.

— И как? Связался? — меня все еще пробирал смех.

— Лучше бы молчал! — Он взглянул на меня ещё раз, затянулся и снова тяжело выдохнул, пуская облачко дыма.

— Ну, нет, — я сложила руки на груди, — ненавижу ложь и недомолвки. И сколько у тебя было таких женщин?

— Луиза! — моему гурсану явно пришлись не по нраву подобные разговоры.

— Сколько, Шу? — упрямилась я.

— Да откуда мне знать! — он всплеснул руками, пепел с его сигареты слетел на пол. — Думаешь, считал?! Малыш, для меня важно одно — люблю я тебя. И в будущем у меня будет лишь одна женщина. А вот всё остальное — досадная оплошность моей памяти. Гурсан не должен даже допускать, чтобы его жена знала о предыдущих женщинах. Это травмирует психику.

— Нет, ну с моей психикой все нормально. Она травмировалась бы — узнай я, что ты девственность свою ради меня хранил. Не уверена, что оценила бы, — меня снова пробирал смех. — Шу, ну правда, как ты мог такую и забыть?!

— Не издевайся, — проворчал он. — Зато с тех пор пить я стал куда меньше.

Повернувшись, он выкинул в урну в коридоре затушенную сигарету и закрыл дверь. Вставил в нее маленький металлический ключ-пластинку, блокируя замок. Пройдя в комнату, бросил пакеты с одеждой к стене и завалился на огромную кровать, не снимая ботинок.

— Разуйся, — проворчала, глядя на этот беспредел. — Кому-то из нас сегодня на ней спать.

Спохватившись, я бегло осмотрела номер. Вид небольшого, но явно мягкого дивана согрел душу. Рядом с ним стоял низкий столик. Дальше за ним маленькая кухонная зона. Плита... Хм...

— А продукты заказать можно?

— Зачем? — отозвался страдающий от собственных традиций гурсан, он так и валялся не двигаясь.

— Приготовлю сама. И разуйся, Шу, ненавижу, когда в верхней одежде и на постель, а уж в обуви...

Он медленно сел и потянулся к ботинкам. Скинул их и вопросительно уставился на меня.

— Что? — я нахмурилась.

— Обожаю властных женщин, — усмехнулся он. — Правильно, так со мной и надо, и спуску не давай. Я в душ первый, чтобы тебе времени больше было.

Он поднялся и лениво побрел в сторону неприметной белой двери.

— Так как насчет заказать продукты? — напомнила ему о своем вопросе.

— Закажем, — не оборачиваясь, ответил он, — но готовлю я. Это будет извинением за то, что нам не достался номер для новобрачных.

— А по мне и этот неплох, — я откинулась на спинку удобного кресла. — Кровать, диван — есть, где обоим уместиться.

— Ну давай, малыш, размещайся. Но на диван я не упаду. Так что кровать моя, а там сама прибежишь, как обе звезды уйдут за горизонт.

— Это вряд ли, Шу, — фыркнула ему в спину.

— Я знаю, что говорю, — пропел он почти счастливо и скрылся за дверью.

Послышался шум воды...

Оставшись одна, ощутила себя неуютно. Странное чувство.Немного посидев, покосилась на пакеты. Переодеться не мешало бы. Вся кожа и волосы в песке. Он так и скрипел противно на зубах.

Адская планета.

Встав, забралась в вещи и с удивлением обнаружила лишь рубашку Шу и тот самый «шарфик», который только муж видеть должен. И в чем ходить?Первую мысль — «останусь в том, что на мне» — как-то отмела. Все бы почистить, встряхнуть, а в идеале — постирать. С такой жарой высохнет в считаные часы. Но в чем ходить-то?

Выдернув мужскую рубаху, расправила.

Годиться. В следующий раз пусть думает лучше, решая за меня, во что одеться.

Прижав к себе вещь Шу, покосилась на дверь в ванную комнату.

Вода все еще лилась...

Глава 22.2

***

Вслушиваясь в звуки вокруг, подошла к окну и раздвинула короткие тонкие занавески. В воздух тут же поднялось небольшое облачко пыли. Чихнув, лишь покачала головой.

Душно.

Не удержавшись, приоткрыла узкую раму и выглянула. Вдалеке на горизонте виднелись силуэты парящих страшных рахулов. Даже отсюда они казались просто исполинами. Меня передернуло от страха.

Резкий порыв ветра ударил в лицо таким жаром, что дыхание сперло.Я отшатнулась, но быстро вернулась к окну.

Жизнь под ним кипела. На небольшой стоянке, отделяющей отель от первой линии торговых рядов, то и дело останавливались картары. В большинстве своем это были старенькие машины с облупленной краской. Новеньких, таких как нам предлагал продавец, фактически не наблюдалось.

И вот тут я поняла, что это своего рода метка для местных банд: «пришлый дурачок — можно грабить».

Мне стало неуютно.

Что же это за планета такая, где каждый норовит тебя обмануть, обворовать, а то и хуже — просто убить.

Это так отличалось от того, чему меня учили родители. Все мы братья — отдай последнюю рубашку нуждающемуся незнакомцу и будет тебе счастье.

Не удержавшись, я скептически хмыкнула. Как-то не вовремя эти воспоминания полезли. Но поделать ничего не могла. Все произошедшее со мной за последнее время вскрыло много внутренних ран.

Детство — наверное, самая старая и болезненная из них.

Ещё девочкой я не понимала, почему всё моё раздают, а я не получаю в ответ ничего. Вот теперь видела ответ. Прямо передо мной разворачивалась истинная суть этой жизни. Никто никому не брат и не друг. И если уж нашла «своих», то держись за них крепче и никогда не выпуская их из виду.

— Ты такая задумчивая, Луиза, — услышав шепот Шу прямо над самым ушком, вздрогнула и отшатнулась.

Гурсан проворно поймал меня в свои объятия и прижал к широкой влажной обнаженной груди. Опустив взгляд, я отметила какой контраст между его серой и моей смуглой кожей. Не удержавшись, провела рукой по его гладким мышцам. И заметила, что на мужчине красуется лишь одно полотенце, кое-как болтающееся на его бедрах.

Смутилась и отвела взгляд, снова уставившись на улицу.

— Так что за мысли в твоей голове, моя прелестная мисс Вонг, — Шу нежно провел губами по моему виску.

Быть может, нужно было его оттолкнуть, но я лишь прижалась к мужчине теснее и зачем-то призналась:

— Родителей вспомнила. Вдруг поняла, в какой лжи они жили.

— И в чем же это выражалось, — притянув меня ещё ближе, Шу поставил подбородок на мою макушку и распахнул оконную раму шире.

— Они были волонтеры, — негромко ответила, вглядываясь в словно парящий горизонт. — Даже не так. «Люди мира» — так называлась организация, в которую они входили. Всё для нуждающихся. То собирали одежду, то продукты. И вроде добро делали, но я ненавидела эту их деятельность. Мне было стыдно за это, но я ничего с собой не могла поделать.