Девочка-криминал - Хельга Дюран

пожелать? Еще пару недель назад это и было пределом моих мечтаний. Сейчас же, я не получил никакого удовлетворения от достигнутого. Теперь мне этого было мало!

Может быть дело в способе достижения цели? Я всегда думал, что добуду заветную власть войной, в неравном бою, а Лерку мне придется ломать и упрашивать, чтобы она стала моей. А девчонка взяла и все отдала мне без боя. Как будто для нее ни ее положение, ни ее свобода ценности не имеет. Так и есть. Власть ей ни к чему, а женой она не только моей быть собирается. Как будто взятку мне дала. На, Никита, подавись, только не мешай мне с Кириллом ебаться, и не трожь его, не смей! Как у Лерки все просто выходит.

Трогаю пальцами кольцо, смотрю на него, будто не веря в произошедшее, а удовольствия ноль. Ничего внутри меня не всколыхнулось. Я думал, что с ума сойду, как Голлум со своей Прелестью, но нет.

Дело в половине жены. Дело в ней. В девчонке.

Мне она вся нужна, целиком. Я с Киром делить эту сладкую дырочку не собираюсь! Уж больно вкусная она у нее.

Лерка ясно дала понять, что мои выебоны ревнивые не проканают. Что я ничего не решаю, что тройничку быть. Башкой я понимал, что ее пизденка – не главное в жизни, а глаза кровью наливались, когда я представлял ее и Кира вместе. Это же я предлагал другу жениться на Лерке или ебать ее в два ствола? Что изменилось? Откуда во мне вся эта собственническая ботва?

Я никогда никого не ревновал. Не было такой ситуации. Потому что и женщин не было. Были только одноразовые девочки, это Тори на моем члене подзадержалась потому что дает, как надо.

Или дело в чувствах? Нельзя влюбиться за две недели. Да и нет никакой любви. Ее бабы придумали, чтобы ноги красивее раздвигались.

Почему тогда мне так плохо? Я просто не выспался. Рука болит. И душа болит.

Лерка смотрит на меня с таким сочувствием, что меня всего выворачивает. Гладит меня по щекам, по волосам. Сколько нежности в ней! Сколько любви! Это все должно быть только мое!

– Лерочка, детка, – не выдерживаю я. – Давай тогда прям завтра поженимся, раз ты согласна?

– Ладно, – пожимает плечами она. – Но лучше давай на следующей неделе? Чтобы ты поправился немного и успел сдать анализы.

Задрала она меня со своими анализами! Сколько можно? Я сегодня опять без секса останусь? Воспитал Вакула эгоистку на мою голову! Эта сука думала только о себе!

– И у меня как раз месячные закончатся, – продолжила Лерка. – У нас же будет брачная ночь? Обидно будет, если нам это помешает.

У нее еще и месячные должны начаться с минуты на минуту? Да что ж такое? Я едва не застонал от отчаяния.

Вот она сидит – только руку протяни, а нельзя!

Лерка терпеливо дождалась, пока я впихну в себя завтрак, убрала поднос с меня и улеглась ко мне под бочек. Обняла, прижала мою голову к своей груди. Я закрыл глаза, обнимая ее в ответ левой рукой.

Боже, какой кайф! Как же мне охуенно с этой девочкой! Просто лежать, нюхать ее сиськи, обтянутые футболкой и молчать. Мне казалось, даже мысли из головы улетучились. Приятная, расслабляющая пустота в голове.

Даже рана меньше ноет.

Было ли что-то подобное и светлое в моей жизни? Не припомню. Вся моя жизнь борьба за выживание. Вся моя злость сейчас испарилась, обнажая душу. Лерка права, я вырос, и теперь могу сам выбирать, каким мне быть хорошим или плохим.

Но разве я могу быть хорошим? В той жизни, которой мы живем, хорошим и правильным не место. Праведный путь ведет прямиком на кладбище.

Я же никогда не был самим собой. Сначала я пытался подражать Киру, потом бандитам, а сейчас мой кумир – Вакула. А кто такой Никита Сергеевич Зотов, я понятия не имею.

Вот поженимся мы с Леркой, детей родим. Женюсь я по расчету, как петушара. Дальше-то что? Воевать до конца жизни за этот титул? Трястись, оглядываться, бояться? Почему-то раньше меня это не смущало.

Плохо мне с родителями жилось, но только тогда я и был свободен. Если я и прятался от отца или боялся его или того, что мать убьет, так это хуйня по сравнению с тем, что сейчас происходит. Сейчас я не только Вакулу, Валида и Одинцова боюсь, самого себя боюсь, мыслей своих. За Кира боюсь и теперь за письку мелкую тоже.

Это пока не убили никого. Повезло нам всем. А что если…

Мороз по спине и в глазах темнеет. Эти две жизни уже на мне висят, еще дети повиснут. Вывезу ли я? По размеру ли мне Вакулино кольцо?

Я за Янку до конца дней своих не покаюсь, куда мне еще невосполнимых потерь? И Лерка боится, что меня завалят, вот и страхуется за счет второго мужика. Интересная у нее концепция, конечно.

Как там Кир говорил? Когнитивный диссонанс?

Надо убить Вакулу. Рискнуть. Может и нет у него уже видеозаписи никакой. На понт меня берет мудак старый. А потом Валида. Надо поторопиться. Ради Лерочки. Ради нас всех.

Если Лерка узнает, что я ее папашу завалил, а Кир про Яну? Боже, меня снова начало выворачивать наизнанку. От самого себя. Ни какой я не хороший.

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнула девчонка, не размыкая объятий.

– Не помешал? – услышал я за спиной голос Кирилла и со стоном повернулся, нехотя отстраняясь от Лерки.

– Нет, проходи! – пригласил я друга, устраиваясь удобней на кровати.

– Как ты, Ник? – подойдя ближе, спросил Кир. В руках он держал две упаковки каких-то таблеток.

– Нормально, – ответил я.

– Вот, – протянул он мне лекарства. – Только что привезли. По одной таблетке три раза в день и того и другого.

– Спасибо, дружище! – кивнул я головой и забрал коробочки.

Лерка слезла с кровати и налила мне воды, чтобы я немедленно выпил таблетки.

– Валерия, я жду тебя внизу, – сказал Кир и вышел.

– Зачем он тебя ждет? – заинтересовался я, принимая из ее рук стакан с водой и пилюли.

– В саду погуляем, – ответила девчонка. – Обсудим дела.

Сказать ей, что запрещаю? Опять? Не могу. Она может сказать, что замуж перехотела. В то же время перед глазами пронеслись картинки, как Кир сладко целует Лерку, трогает сиськи, а потом и вовсе одна чернуха замельтешила. Трахать Киру она себя не позволит, как и мне, а вот отлизать – запросто!

Перед глазами упала