Сицилийское королевство - А. Живой

В целом, обучение механическим премудростям шло как-то буднично, в отличие от прогулок по Неаполю с Мюнихом, и уже начало надоедать Григорию, чья душа требовала креатива. Так продолжалось до тех пор, пока на одном из чертежей херр Шмидт не подсунул ему изображение галеры. Сидя в мастерской, механик лениво разглядывал знакомые очертания корабля в разрезе и вдруг обратил внимание, что у судна нет нормального руля. Приглядевшись, он заметил, что сзади и сбоку у галеры вместо руля болтается какая-то фитюлька.

– Что это за штуковина, херр Шмидт? – поинтересовался Григорий у главного механика сицилийского королевства, ткнув пальцем в изображение странной фитюльки, – Их ферштэ нихт.

– Это рулевое весло, руль, – доходчиво объяснил херр Шмидт, – Им управляется галера.

– Вот именно, что весло, – удивился Забубенный, распрямляя плечи, – Какой же это руль. Это, херр Шмидт, эндшульдиген зи, ерунда какая-то, а не руль. Вот каким должен быть настоящий руль.

И подняв валявшийся на полу уголек, Григорий пририсовал прямо на чертеже позади галеры привычный ему руль, который видел за свою прошлую жизнь тысячу раз. Посмотрев на то, что сделал с его чертежом этот русский механик, херр Шмидт сначала чуть не впал в ярость – чертежи изготавливались им с особой тщательностью и на очень дорогой бумаге. Но, присмотревшись, он чуть не выронил его из рук. А потом вдруг начал хлопать Забубенного по плечу и орать на всю мастерскую:

– Зер гут, херр Грегор, Зер гут!

Сам херр Грегор ничего не мог понять, глядя на внезапно повеселевшего главного механика императорского двора, до сих пор довольно мрачного на вид. Сейчас же он, напротив, излучал бурную радость. Разве что «Эврика!» не кричал. Не знал, наверное, такого слова. «Чего это он так обрадовался, – удивился Забубенный, – руля нормального, что ли, никогда не видел?». А вслух поинтересовался:

– Так что, херр Шмидт, экзамен-то я сдал или как?

– Йа-йа! – бодро ответил херр Шмидт, вскакивая со своего места. – Вы отлично сдали экзамен. Это гениальное изобретение, херр Грегор. Мы немедленно должны приступить к постройке опытного образца галеры с новым рулем! Он дает такие преимущества для маневра на море, что просто дух захватывает. Я сейчас же иду на прием к императору просить средства на этот эксперимент.

Услышав, как его назвали гениальным, хотя и не поняв за что, Забубенный испытал настоящую гордость за себя и за родину, словно в его лице похвалили всех русских механиков. Но, когда он узнал, что херр Шмидт идет во дворец, и будет говорить с императором, ему захотелось присоединиться. Втайне Забубенный надеялся хоть одним глазком увидеть Констанцию. Однако главный механик его с собой не звал. Вместо этого, он пулей вылетел из мастерской, переоделся и убежал во дворец, оставив Забубенного в задумчивости. «Плакало мое изобретение, – решил Григорий, – все себе припишет хитрый сицилиец. Доказывай потом».

Но его опасения не оправдались. Фридрих, большой любитель всяких придумок, «изобретение» Забубенного оценил по достоинству. Деньги на эксперимент дал и велел сообщить Григорию, что если испытания пройдут успешно, его ждет достойная награда. Забубенного охватило радостное волнение. Новая жизнь в сицилийском королевстве, кажется, начинала налаживаться.

По просьбе господина Шмидта русский механик вычертил, как мог, постоянный корабельный руль, который подвешивался к корме судна. Херр Шмидт, смотревший с благоговением на этот чертеж, сделал нужные расчеты и велел немедленно изготовить руль в натуральную величину. Для чего он закупил лучшую древесину и согнал во второй амбар лучших плотников.

Через несколько дней руль был готов. К пирсу напротив дома главного механика тихим ходом подошла стандартная галера императорского флота и пришвартовалась в указанном месте. Капитан доложил главному механику, что прибыл в его полное распоряжение и херр Шмидт велел ему немедленно поменять дислокацию. Как выяснилось, дальний от дома амбар, который был выше других, представлял собой мини-верфь со стапелями, куда свободно могла зайти галера обычных размеров. Херр Шмидт имел под рукой целый полигон для обкатки своих новых идей.

Спустя короткое время галера уже висела над водой, удерживаемая подъемными механизмами системы «Шмидт». Моряки сошли на берег, рабов отвели в специальный загон, а прикомандированные плотники немедленно взялись обрабатывать корму галеры, делая необходимые приспособления под новый руль. Все это время Григорий занимался ничегонеделанием. По большей части ел и спал в своей комнатенке, абсолютно забытый Шмидтом, который взял на себя всю подготовительную работу. Но когда настал момент главной операции, херр Шмидт вспомнил про великого русского изобретателя. Он хотел, чтобы окончательная сборка проходила под командованием самого автора проекта.

– Это ваша идея, – восторженно произнес херр Шмидт, – вы должны сделать это новое дело сами.

Забубенный оценил внезапное благородство сицилийца, подумав, однако, что если вдруг что-то пойдет не по плану, влетит ему тоже по первое число, как генератору идеи. Неизвестно, что тогда предложит ему вместо награды император. Наверное, все-таки оставит выбор: виселицу или дыбу. Он ведь большой демократ и поклонник римского права.

Выйдя следующим утром на пирс, Григорий вдохнул морской воздух, в котором чувствовался запах перемен. Утро было бодрым. Настроение тоже. Свежий ветерок раздувал паруса кораблей, бороздивших гавань Неаполя.

И Забубенный, уверенный в успехе предприятия, отправился в дальний амбар принимать командование. Свежеструганное чудо техники висело, обмотанное канатами, на специальном подъемном механизме системы «Шмидт». Других здесь просто не было. Все были на месте, и Григорий немедля приступил к руководству операцией по водружению руля.

Сам херр Шмидт тоже явился вовремя на испытания нового руля, от которого он ожидал прорыва в кораблестроении. Кроме того, он уже успел расписать императору во всех красках, что от этого изобретения можно было ожидать и усиления мощи сицилийского флота. Такой перспективой Фридрих остался доволен. Ему был нужен самый сильный флот на Средиземном море.

– Вира по малу, – приказал Забубенный.

Рабочие напряглись и крутанули ворот. Руль приподнялся в воздух на пару метров.

– Влево поверни чуток, – приказал Забубенный операторам лебедки. – Нах линкс.

Тяжелый руль послушно переместился влево.

– Все, – решил Григорий, – закрепляй. Можно вешать.

Специальная команда плотников, ставших по совместительству сборщиками, довольно быстро водрузила руль на место. Выступающие балки точно вошли в отверстия. Расчет херр Шмидт сделал отменно.

– Майна, – скомандовал координатор проекта, и уже вся галера с новым рулем осторожно опустилась на воду.

Моряки и солдаты, толпившиеся неподалеку, снова заняли свои места. Рабов прицепили к веслам, и галера осторожно, за несколько гребков, выплыла из-под крыши стапелей и остановилась на виду в ожидании дальнейших приказов. Херр Шмидт, довольный качеством сборки, и Забубенный покинули здание, оказавшись снова на пирсе.

Ветер, разыгравшийся за это время, гнал по волнам белые буруны.

– Свежо, – заметил Григорий, втянув носом соленый морской воздух.

– Это хорошо, – бодро откликнулся старик Шмидт, – ветер только усилит быстроходность. А мы посмотрим, на что способна галера с новым рулем.

Галера снова пришвартовалась. Забубенный обернулся в сторону главных ворот пристани. Он вдруг заметил, что там собралось огромное количество народа. Видимо, херр Шмидт решил провести рекламную акцию для жителей Неаполя, представив им новую разработку. А народ на пирсе, как показалось Григорию, подобрался непростой. Среди толпы простолюдинов, виднелись пестрые одежды сицилийских рыцарей. А вскоре конный отряд тевтонцев, разрезав толпу, позволил проехать на пирс нескольким роскошно отделанным повозкам. Но толпа при этом разразилась только криками радости.

– Сам император вместе с женой прибыл посмотреть на нашу победу! – обрадовался херр Шмидт, рассмотрев прибывшую процессию вельмож.

«Не рано ли праздновать победу», – озадачился Григорий, пытаясь отыскать глазами Констанцию, а когда увидел, не узнал. Он настолько привык видеть ее в каких-то оборванных платьях и со спутанными волосами, что изумился, разглядев рядом с императором шикарную женщину в белом платье, на котором яркими огоньками поблескивали драгоценные камни. Ее черные волосы, ниспадали на плечи, а голова была украшена роскошной диадемой, в которой было столько бриллиантов, что, казалось, она не отражает свет солнца, а светит вместо него.

Фридрих поднял руку в знак того, что херр Шмидт может начинать представление. А Констанция одарила их лишь коротким взглядом. Ей не пристало интересоваться механикой, хотя, вполне возможно, она и в ней разбиралась не хуже Фридриха.