Полное собрание сочинений. Том 50 - Толстой Л.Н.

Думал: нет спасенья, пока не возненавидишь себя, п[отому] ч[то], пока не возненавидишь себя, не полюбишь других. Но не возненавидеть страстно, даже вовсе не возненавидеть, а презирать себя — так же мало думать, заботиться духовно (физически — кормить себя, греть, покоить, когда этого требует тело, не мешает) о себе, как о Фомиче я теперь забочусь, а заботиться о нем и всех, с кем я встречаюсь, как теперь я забочусь о себе. — Ну иду наверх обедать. Помоги мне, Г[оспо]ди, исполнить записанное 28-го.

Как раз не исполнил. После обеда играл в шахм[аты], стыдно и скучно, потом пошел шить сапоги. Пришли мальчики. С ними хорошо б[ыло], потом пришла Маша. С ней еще лучше. Серьезная, умная, тихая, добрая. Потом пошел наверх, пил чай. Всё бы хорошо, но С[оня] получила письмо от Менгден с просьбой от Вогюе перевести Кр[ейцерову] Сон[ату]. Я сказал, что не надо. Она стала говорить, что ее подозревают в корыстолюбии, а она напротив. Я что-то сказал. Она стала язвить, и я рассердил[ся] опять, забыл, что она по своему права, что ей надо быть правой, и сказал, что пойду спать вниз. Она совсем готова б[ыла] на страшную сцену, и яд, и всё. Я опомнился, вернулся, просил успокоиться, она не успокоилась, и я пошел ходить по саду. Ходил и думал: Как ужасно то, что я забываю, именно забываю главное, то, что если не смотреть на свою жизнь, как на послание, то нет жизни, а ад. Я это давно знаю, давно писал в дневнике и в письмах (нынче прочел это в письмах у Маши), и могу забывать, а забыв, страдаю и грешу, как нынче. Да, послание, и надо исполнять его для Того, кто послал. Теперь 1-й час, иду спать. 2 Д. Я. П. 89. Если буду жив.

[2 декабря.] Дописываю 1 Дек[абря]. Надо помнить не только о том, что я посланник, к[оторому] поручено дело, но и в том смысле, что я посланник, к[оторый] должен соблюсти и возвысить, возрастить себя. Оба — одно и то же; возвысить себя можно, только исполняя Его дело, и, возвышая, возращая себя, исполнить Его де[ло]. Иду наверх, помоги мне, Господи любви и разума.

3 Д. Я. П. 89. Думал: Всё неисполнение закона от того, что люди говорят: хочу религии, но только такой, чтобы она не нарушала моего образа жизни, тогда как религия есть сила, дающая форму жизни. Это всё равно, что желать сесть в отправляющийся вагон и не лишиться обстановки своей жизни. Одно средство сесть в стоячий вагон. Ничего не писал, не смотря на то, что яснеют мысли о воззвании. Я и начал б[ыло] писать, но плохо. Я шил сапоги. С[оня] затихла; измучена очень. Записал себе в книжечке так: Верю, что мне поручены и дело Твое и сила Твоя. Дело ж Твое в том, чтобы проявить Тебя в себе и в мире.138 В одном этом моя жизнь. Ездил в Ясенки.

[3 декабря.] 4 Д. Приехали Эрт[ель], Чист[яков] и Перепл[етчиков]. Я мно[го] говорил и горячо об искус[стве]. Теперь 12. Пойду наверх, помня.

Пошел после завтрака работать — пилить с Чист[яковым] и Переплетчик[овым] и до обеда. — Вечером говорили. Вяло. Переплетчик[ов] свежий человек. Начал было писать воззвание, но не пошло.

[4 декабря.] Я ошибся что ли и написал лишний день. Это б[ыл] 3-й, теперь 4-е.

4 Д. Я. П. 89. Разболелся живот, ночь не спал. Гости читали Кр[ейцерову] С[онату], а я валялся, читал роман Эрт[еля] и Р[усскую] М[ысль]. Вечером поговорили. Чист[яков] и Пер[еплетчиков] очень милы.

5 Д. Я. П. 89. Немного лучше. Погулял. Был у Домашки, ей, бедняжке, лучше. Потом сел за К[рейцерову] С[онату] и не разгибаясь писал, т. е. поправлял до обеда. После обеда тоже. Только немножко занялся сапога[ми]. Я решил отдать в Юрьевск[ий] сборник, и С[оня] довольна. Она с Т[аней] ездила в Тулу. Спал очень мало.

6 Д. Я. П. 89. Встал в 7 и тотчас за работу, прошелся перед завтраком и опять за работу и до самого обеда. Просмотрел, вычеркнул, поправил, прибавил Кр[ейцерову] Сон[ату] всю. Она страшно надоела мне. Главное тем, что художест[венно] неправильно, фальшиво. Мысли о Коневском рассказе всё ярче и ярче приходят в голову. Вообще нахожусь в состоянии вдохновения 2-й день. Что выйдет — не знаю. Да кроме того завтра, вероятно, кончится, как всегда бывало после бессонницы. Читал Лесевича и Гольцева. Что за жалкая скудоумная чепуха! —

Верю, что во мне сила Твоя, данная для исполнения дела Твоего. Дело же Твое в том, чтоб преувеличить силу Твою в себе и во всем мире. Не то, не совсем то. Теперь 9-й час вечера. Хочется писать, но воздерживаюсь, чтобы не переработать.

И так 7 Д. Я. П. 89, если б[уду] ж[ив]. —

[10 декабря.] Жив не только 7-го, но и 10-го, сегодня. Занимался Крейц[еровой] Сон[атой]. Получил письмо от Р[угина] и ответил ему, и глупое письмо от Майнова.

8 Д. Я. П. 89. Ходил много. Ездил в Ясенки. Поправл[ял] Кр[ейцерову] Сон[ату]. Шил сапоги Маше. Очень надоела К[рейцерова] С[оната].

9 Дек. Я. 89. Был у Домашки, она лежит и стонет и даже не отвечает мне. Сказал ей о Боге — напомнил, но дальше ничего говорить не мог. Да, я слуга, орган Божий. И вот при виде Д[омашки] чувствуешь, что это дело не мое, не мне поручено. Ясно думал и радостно о том, что жизнь моя, а потому я заключаю и всего, есть сила Божия, есть вся сила жизни, кот[орая] проходит через меня, через (ограниченное и органическое) часть всего, и я могу пропускать через себя эту силу и могу задерживать ее: вот вся моя роль в жизни; задержать я не могу, но могу задерживать. Жизнь мира мне представляется так: через бесчисленные и разнообразные трубочки стремится жидкость или газ, или свет. Свет этот есть вся сила жизни — Бог. Трубочки это мы, все существа. Одни трубочки неподвижны совсем, другие чуть-чуть, третьи больше и наконец мы совсем подвижные трубочки. Мы можем совсем пропускать свет и можем загораживать его на время. — То, что мы называем своей жизнью, личной жизнью — это способность стать поперек свету — не пропускать его, истинная же жизнь есть способность стать так, чтобы пропускать свет вполне, не задержива[ть] его. Но когда человек стал так, движение его жизни кончается. Оно кончается, когда человек уже начинает устанавливаться так. Движение жизни кончается и тогда человек чувствует, что он только тогда сделал всё, что должно, когда он устранился так, что его как бы нет. Когда человек познает эту отрицательность своего личного существования, тогда он переносит свою жизнь в то, что проходит через него, в Бога. Я испыты[ваю] это, слава Богу. — Хотел я выразить яснее словами то, что верю, что во мне сила Божия, делающая дело Божие, и потом убедился, что это не нужно: довольно того, что я не я, а сила Божия, делающая во мне. Как и сказано Иоан[ном], V гл., 19. Сын ничего не может творить сам от себя, если не увидит Отца творящего, ибо что творит Он, то и сын творит так же. И всякий раз, как вспомню это, так станет хорошо: усмиряется досада, недовольство и уничтожается забота о чужом мнении.

10 Д. Я. П. 89. Вчера получил письмо от Эртеля и Гайдебурова о том, что Кр[ейцерову] Сон[ату] не пропустят. Только приятно. Еще переводы Ганзена и Paris illustré с статьей о Бондареве. Заставила думать: вкривь и вкось толкуют. Надо бы коротко и ясно изложить, что я думаю; именно: неучастие в насил[ии] правительств[енном], воен[ном], судейск[ом], 2) Половое воздержание, 3) Воздерж[ание] дурманов, алкоголя, табаку, 4) Работа. Всё без красноречия, а коротко и ясно. Еще письмо от Черткова. И письмо Аполлова, к[оторый], бедняга, от всего отрекся. Вот будет страдать! Теперь 2 часа — болит живот.

Провел дурной день, т. е. мало умственно работал.

11 Д. Я. П. 89. Всё болел живот, печень. Не помню, что делал: читал, ходил. Записал след[ующее]: 1) То, что нам кажется движением нашей личной жизни, есть движение нашей формы жизни, когда мы становимся под углом к направлению жизни Божеской. Когда же станем по направлению воли Божьей, то она проходит через нас, переставая нас двигать, и тогда иллюзия пропадает и тогда мы сознаем, что мы, наша жизнь, ничто иное, как сила Божья. И тогда представляется необходимость перенести свое сознание из оболочки, формы, в силу ее направления. Эта трудность однако побеждается сама собой и устраняется вопрос о бессмертии и будущей жизни. Сознание жизни перенесено из движущейся формы в источник силы, в самую волю Божью, вечную, бесконечную. Я из сознания формы перешел к сознанию самой жизни. Так как же мне усумниться, что то, что есть одно, было и будет, что оно не умрет? — Я сознаю себя самою силою жизни, к[оторая] проходит через меня, движение моей жизни есть колебание этой формы, стоявшей под углом к направлению силы и понемногу устанавливающейся в том же направлении. Устанавливается одинаковость направления, движение прекращается, плотская личная жизнь кончается, я перехожу в силу, проходящую через меня. Но что ж эта сила бесконечная вся? ходящее через меня не есть я, а я был частью всего; но как я перестал быть частью, я слился со всем — Нирвана? Так что ли? Представляется так. Тайна, вечная. И не нужно дальше знать. Знаю только, что мне не страшна смерть при этом. В руки Твои предаю дух мой! Обособленность его, составлявшаяся формой, через к[оторую] он проходил, кончается, и я соединяюсь со Всем. Странно! Я недавно стал это живо чувствовать — то, что когда я умру, то я нисколько не умру, но буду жив во всем другом. Думается это так: я представляю себе сначала, что я умру здесь и возвращусь к жизни где-нибудь в другой форме — положим самое простое — существа вроде человека в детстве; и пойду опять развиваться или находить то положение новое, ту форму, при к[оторой] проходила бы беспрепятственно сила Божия. Хорошо. Но потом думаю: но если и не буду помнить себя, как не помню прежней жизни, то я ли это буду? Не я. Да, зачем же мне быть тем же я. Всё, что будет, будет я. Только, может быть, свяжется опять часть этого я с какой-нибудь формой. Так что погибели, уничтожения, смерти нет. И прямо будийское отношение: не то, что как бы мне не умереть; а как бы мне опять не ожить? По мне ожить, т. е. связаться опять с формой, прекрасно и не ожить хорошо. Но не ожить, т. е. не связаться опять с какой-нибудь формой, не ожить нельзя, потому что сила Б[ожия] одна сама в себе без формы есть только мое представлен[ие] и очевидно неточное, ложное, не полное. Сила же Божья двигающая, направляющая формы жизни, т. е. живое в формах — это не мысль, а это самая действительность. Ведь я, сравнением выражая, так понимаю всю жизнь. Через существа, как через прозрачные или проходим[ые] тела, проходит, направляя их, сила Б[ожия]. Я одно из существ. Материя, матерьяльн[ое] это пределы моей формы и мне подобных. —