Василий Пушкарёв. Правильной дорогой в обход - Катарина Лопаткина

вместе с книгами послал фотографию портрета Сергея Зубова в детстве (будущего супруга графини) и высказал намерение собрать по возможности полную иконографию Зубовых и в фотографиях отправить графине. Идея пришлась весьма по душе графине и стала осуществляться нами последовательно и методично.

Изображения Зубовых разыскивались помимо Русского музея и в известных книгах, также в Эрмитаже в Отделе русской культуры, в Историческом музее в Москве и многих других музеях.

Сейчас мне трудно сказать, сколько фотографий было собрано таким образом и отправлено графине. Вероятно, не менее 15–20. Все это направлялось Льву Адольфовичу в Париж, а уж он «обхаживал» графиню и знал, когда какую фотографию отправить в Женеву или в Аргентину. Фотографии она переводила в гравюры каким-то механическим способом и составила целый альбом изображений Зубовых.

Зачем же все это понадобилось? Дело в том, что мы (я и Л. А. Гринберг) вознамерились получить для Русского музея картину К. П. Брюллова «Самойлова с арапчонком». Картина принадлежала двум владельцам: Виктору Хаммеру (Нью-Йорк) и, по его словам, какому-то французу. Картина большая; ранее ее доставляли из Нью-Йорка в Третьяковскую галерею специальным самолетом. Поступила она в галерею 23.IV.1966 г. по акту № 75 для экспертизы и на предмет приобретения. Картину рассматривали начальники из Министерства культуры СССР, изучали руководство галереи и её научные сотрудники. Продолжалось это изучение почти пять месяцев; три месяца картина висела на стене в зале галереи и вернули ее владельцу в Нью-Йорк 20 сентября 1966 года по акту № 66. За картину владелец или владельцы просили 500000 рублей (?) или два вагона икон, пусть XIX века, но пышных, имеющих товарный вид, т. е. в окладах, киотах и проч. Галерея, по сведениям ее научных сотрудников, даже начала собирать подобные иконы, но вскоре убедилась, что собрать такое количество икон невозможно.

Любопытная деталь: прислав картину Брюллова, Виктор Хаммер вслед за тем телеграммой попросил галерею подтвердить получение двух картин. Почему двух, когда по всем документам одна. Начались поиски, и оказалось, что у ящика, в котором была упакована картина Брюллова, имеется второе дно, и между ними обнаружили картину «Няня с ребенком», приписываемую владельцем Кипренскому. Однако опытного взгляда научных сотрудников галереи было достаточно, чтобы решительно отвести это малоинтересное полотно от Кипренского. Эта картина спрятана была таким образом, чтобы не платить страховку или другие таможенные поборы. Неизвестно, как галерея отправляла эту вещь назад – тоже под двойным дном или платила уже за две картины?

Другая легенда, исходившая от некоторых сотрудников Министерства культуры СССР, гласила, что владелец просил за картину 25000 долларов, а министерство давало – 20000 долларов.

В цене не сошлись, и картина была отправлена обратно в Нью-Йорк. В дальнейшем её купила миссис Мериватер Пост (Mrs. Merriweather Post), коллекция русского искусства которой занимает два больших здания близ Вашингтона.

Тогда же, узнав, что в цене не сошлись, я по наивности просил у начальника Управления изобразительных искусств Министерства культуры Г. А. Тимошина выдать мне определенную сумму в долларах (15000) и не спрашивать никакого отчета о их расходовании, и картину я привезу. Если этого не случится, доллары возвращаю полностью. Мадам Р. Зубова купила бы картину Брюллова для Русского музея, а я осыпал бы всю графиню цветами. Подготовка этой акции методично велась Львом Адольфовичем Гринбергом.

Но вернемся к Сомову и его картине…

1 марта 1968 года на бланке Русского музея я отправил письмо графине Р. Зубовой в Genève, Hôtel de la Paix.

«Глубокоуважаемая графиня!

Я получил Ваше любезное письмо от 12 февраля с.г., в котором Вы уведомили меня о согласии подарить Русскому музею принадлежащую Вам картину К. Сомова.

Ваше письмо является официальным документом для приема картины и записи ее в инвентарные книги и каталоги музея. Оно будет постоянно храниться в архивах Русского музея как свидетельство Вашей щедрости и дружеского расположения к музею.

Даром произведения К. Сомова Вы пополнили коллекцию портретов картин, переданных в свое время семьей графов Зубовых Русскому музею.

Таким образом, Вы продолжаете прекрасную и благородную традицию, начатую Вашими предшественниками. Я буду иметь удовольствие написать Вам об этом обстоятельное письмо с подробным указанием портретов и картин, переданных Русскому музею семьей графов Зубовых, а также прислать Вам несколько фотографий с этих произведений.

Одновременно с этим письмом с удовольствием посылаю Вам альбом репродукций с картин и скульптур, хранящихся в Русском музее. Примите мою благодарность и глубокое уважение к Вам».

В связи с этим Л. А. Гринберг писал мне:

«13.3.68. Глубокоуважаемый Василий Алексеевич, первым делом позвольте поблагодарить Вас за «Акварели и рисунки», представляющие для меня большой интерес. Любезная надпись Ваша доставила мне особенное удовольствие. Ваша книга превратилась в ценное воспоминание о нашей встрече.

Константин Сомов

Обнаженный юноша. 1937

Холст, масло

Государственный Русский музей

Перевел и немедленно отправил Зубовой перевод Вашего письма; не сомневаюсь, что ей будет весьма приятно его получить.

Что с картиной Сомова? Не так давно ящик находился еще у упаковщика. Когда я это узнал, то предложил А. Н. Казанскому (атташе посольства по культуре – В.П.) отправить его прямо из Женевы в Музей и выложить нужные деньги, но А. Н. передал мне, что все будет сделано. Надеюсь, что скоро картина будет Вами получена.

Валентин Зубов действительно кое-как (очень уж он древний) здравствует в Париже[221].

«Наша» Зубова была замужем за братом Валентина – Сергеем. Сергей больше интересовался мальчиками, чем девочками, но бывают обстоятельства, когда стоит поступиться принципами. Близости между братьями не было, они не встречались, но после смерти Сергея «наша» Зубова, умница, посетила Валентина. Продолжает ли она его видеть – я не знаю.

Если будет что новое, сейчас же сообщу, а покуда же прошу Вас верить в мою искреннюю преданность и уважение. Л. Гринберг».

В ответ на мое письмо, которое перевел и, конечно, приукрасил приятными словами Лев Адольфович, графиня Зубова прислала ответ, выразила восторг по поводу полученных книг, и особенно ей пришлась по душе идея собрать все, что возможно, о Зубовых, в том числе и о картинах из коллекции Зубовых, находящихся в Русском музее, и в фотографиях прислать ей. Конечно, не все сразу, а в разумных дозах. Контакт таким образом начал приобретать осязаемые очертания. Обмен письмами становился регулярным. В одном из них был пущен первый пробный шар – послана фотография портрета Сергея Зубова мальчиком и высказана идея: когда прибудет в Русский музей картина К. Брюллова «Самойлова с арапчонком», устроить торжественную выставку этой одной картины в Ленинграде и в Москве, а может быть и в других городах Советского Союза.

В письме от 3 мая 1968 года Лев Адольфович писал: «Глубокоуважаемый Василий Алексеевич, перевел Ваше письмо Р. Зубовой и только что отправил его в Аргентину… Фотографии портрета Сергея мальчиком