Третий ангел - Виктор Григорьевич Смирнов

армия вступила в Москву. Ещё на подступах к столице Иван Бельский, спеша загладить давешнюю растерянность, снова взял командование на себя. Полк правой руки должен был защищать Москву со стороны Крымского вала, большой полк — со стороны серпуховской дороги, передовой полк оборонял подступы со стороны Рязанской дороги. Сам Бельский с основными силами засел за Неглинной.

В тот же вечер показались татары. Тучи всадников в мохнатых овечьих шкурах порскали в окрестностях, грабили предместья и подгородние монастыри. С городских стен было видно как со стороны Бронниц, закрывая собой огромное закатное солнце, чёрной тучей надвигается на город орда, охватывая его со всех сторон живой шевелящейся массой.

Неожиданно от Неглинной наперерез орде выскочил конный полк, предводительствуемый Иваном Бельским. Главнокомандующий хотел молодецкой вылазкой показать свою храбрость москвичам. Полк ударил татарам в спину, вызвав короткое замешательство, но тотчас увяз, и малое время спустя, потеряв несколько сот всадников, в туче брызг влетел обратно в Неглинную. Один из преследовавших татар спустил тетиву. Длинная оперённая стрела коротко свистнув, вонзилась воеводе в незащищённое кольчугой бедро. Бельский коротко вскрикнул и качнулся в седле. Слуги подхватили воеводу и под градом стрел успели укрыться за городским валом. Тяжело раненого Бельского отвезли на его подворье в Кремль. Согласно царской росписи командование должен был принять князь Мстиславский.

8.

В эту ночь Кудеяр Тишенков не сомкнул глаз. Хан приказал брать Москву уже на следующий день, без долгой осады. Он понимал, что надо спешить. Вечером хан сам объехал огромный город кругом, отмечая уязвимые места и расставляя войско. Кудеяра он возил с собой, расспрашивал про городские укрепления.

В Коломенское, которое хан выбрал для своей стоянки, приехали уже затемно. Впервые за весь поход хан позвал Кудеяра в свой шатёр, указал место рядом с собой на войлочной кошме. Не умея сидеть по-татарски, Кудеяр неловко присел на корточки.

— Ты что, срать собрался? — по-русски спросил хан и громко захохотал. — Стал нашим — учись по-нашему сидеть.

Поманив Кудеяра поближе, сверкнул узким насмешливым глазом:

— А ведь я тебе не верил, урус.

— Теперь веришь? — спросил Кудеяр.

— Теперь верю. Потому верю, что ты для своих стал хуже татарина. Значит, будешь мне верно служить. Вернёмся в орду, дам тебе большую кибитку и трёх жён. Каждая родит тебе трёх сыновей. А сейчас с ханом есть будешь!

Хан хлопнул в ладоши. Появилось дымящееся блюдо с бараньей головой. Освежёванная, чёрная от копоти баранья голова уставилась на Кудеяра выпученными белыми глазами. Крючковатым пальцем хан выковырнул тоскующий бараний глаз и поднёс ко рту Кудеяра.

— Ешь из моих рук! — милостиво разрешил он.

Сдерживая приступ тошноты Тишенков взял губами склизкий комок, с трудом проглотил.

— А теперь пей!

Хан протянул пиалу кумыса пополам с лошадиной кровью.

Тремя глотками Кудеяр осушил пиалу, моля Бога, чтобы не вытошнило.

— Джигит, — похвалил хан. — Теперь спи немножко. Завтра великий день. Москву брать буду.

9.

Утро выдалось ясное. Солнце высушило росу и осветило окрестности. Ставка Девлет-Гирея расположилась на Воробьёвых горах. Хан любовался с вершины холма на лежащую под ним в сизоватой дымке Москву. Он восседал на рослом чепрачном коне и был далеко виден обложившей город орде. В ожидании сигнала к атаке десятки тысяч глаз следили за рукой хана, державшей камчу.

Хан знал, что воины изнывают от нетерпения, но нарочно затягивал ожидание. Это напоминало любовную схватку. Только молодые и неопытные спешат наброситься на женщину. Зрелый муж умеет продлить себе удовольствие от созерцания гордой красоты, прежде чем смять её и подчинить себе. Аллах любит терпеливых и настойчивых. Дважды хан заворачивал коней на дальних подступах к Москве. И вот на третий раз эта гордая красавица лежит перед ним. Брать её придётся силой. Накануне хан зорко осмотрел оборонительные сооружения. Доходившие в Орду слухи о том, что после набега Мехмет-Гирея русские укрепили город, полностью подтвердились. К прежним укреплениям теперь прибавился Китай-город, отстроенный генуэзцем Петроком. Двенадцать мощных башен, толстые стены, бойницы в четыре ряда, вал, сухой ров, утыканный двумя рядами острых кольев. За стенами засела большая армия с пушками. Было ясно, что крепость неприступна.

В глазах своих мурз хан читал тревогу. Татарин хорош в открытом бою, его удел стремительный набег. Здесь же понадобится длительная осада. А ну как царь опомнится и ударит сзади? Хан усмехнулся. Глупцы! Зачем нам крепость? Зачем подставлять войско под русские пушки? С нас довольно и того, что осталось вне стен крепости. Москва очень большой город, к тому же в последние дни сюда сбежалось множество народа из окрестных городов и сёл. И все они взяли с собой самое ценное — детей, жён, драгоценности, то есть именно то, что нужно татарину. И теперь, когда они собрались в одну громадную толпу, надо просто взять их вместе со всем добром. А армия пусть сидит за стенами и смотрит как хан забирает свой полон. Не будет же она стрелять по своим. Но сначала надо посеять панику.

Привстав на стременах, хан поднял и опустил камчу. Тотчас тысячи лучников запалили от каганцов обмотанные просмолённой паклей стрелы и, натянув луки, выпустили на город огненную тучу. Взмыв над городом и, описав дугу, туча упала на крыши посада. Разом воскурились десятки сизоватых дымков. Хан снова тихо засмеялся. Берёзовая кора, которой русские кроют свои деревянные крыши — очень хорошая растопка! Татарин не строит деревянных домов, поэтому огонь не страшен его жилищу. Русские как глупые дети, пожары то и дело уничтожают их города, но они продолжают строить свои дома из дерева.

Сверху было хорошо видно как забегали, засуетились фигурки горожан. Лишь немногие пытались тушить огонь, накрывая его мокрыми парусами и поддевая брёвнами дымящиеся крыши. Большинство, заранее признавая своё поражение, выносили скарб, выводили детей, стариков, скотину. Русские воины не принимали участие в тушение пожаров, ожидая атаки татар. Но хан не спешил бросать в дело конницу. Он снова взмахнул камчой, и новая туча огненных стрел упала на город. Новые струйки дыма поднялись к небу. Потом появились весёлые рыжие огоньки. До слуха хана слабо донеслись тревожные возгласы горожан. С десяток домов уже пылали. Обернувшись, хан увидел умоляющее лицо Дивей-мурзы, и покачал головой. Рано. Вместо вожделенного сигнала к атаке последовал третий взмах камчи. Ещё одна туча стрел, просвистев, пала на город.

Орда ждала. По-прежнему ярко светило солнце. Ни ветерка. Внизу огонь неторопливо приступил к обильной