Станция - Плешь Ведьмы (СИ) - Минин Андрей

Я ничего не успел сделать, как на моей шее затянулся ошейник из стали, что до боли сжал мне горло, мешая дышать и заставив меня упасть на колени.

Я засипел, пытаясь сделать вдох, и мне позволили это сделать. Ошейник расслабился.

— Без глупостей, Кай! Ха-ха-ха, — словно безумец расхохотался, Прего. — Не ждал меня?

Говорить я все еще не мог. Горло саднило, и выходил только хрип.

— Больно? — Спросил Прего, по-птичьи склонив голову к плечу, наблюдая за тем, как я пытаюсь встать с колен.

На каменную плиту, рядом с которой мы стояли, он даже не взглянул, словно она не притягивает взгляд, вызывая жуткое чувство бежать отсюда без оглядки у любого нормального человека.

Как только я справился и нетвердо встал на ноги, я встретил его взгляд и, прокашлявшись кровью, через силу, заговорил.

— Чего? Тебе? От нас? Надо?

Каждое слово я чеканил.

— А ты не знаешь? — Удивился он. И кажется неподдельно.

— Знал бы, не спрашивал.

Он снова расхохотался. Безумия в воздухе стало больше. Что-то с Прего не так. Очень не так. Запах не соврет. Он чем-то напоминал мне Яшу.

Тем временем энергии в моем внутреннем море было все меньше. Скоро ритуал будет запущен и его уже будет не остановить.

Я так и не разобрался, как он работает, зато мне удалось подменить себя в нем на Прего. Теперь чтобы не делал ритуал, якорем, что не дает ритуалу пойти в разнос, его опорой — будет он, а только потом я.

Он стал снова что-то говорить, но я не слушал, почуяв много новых запахов. О, нет! За ним по следам кто-то шел! Егеря! Как же не вовремя!

Я застонал от отчаянья…

— Я рад, что ты осознал, сказанное мной, Кай. Пора тебе присоединиться к Ильясу, Райреку, Снежане и другим нашим…

Ошейник на мне сдавил горло, и я снова упал на землю, пытаясь просунуть под него пальцы, разжать и вдохнуть хоть глоток воздуха.

За обстановкой следить времени не было, но краем глаза я уловил, как руны начертанные мной на земле вспыхнули и как и говорил в письме Як Кость — ритуал начал укреплять тюрьму, только вот почему так отчаянно завывает Прего? Почему с него слезает кожа? Откуда гной? Почему глаза у него вытекают из орбит? И почему туманное щупальце проткнуло его насквозь и пытается вытащить из него…э-э-э…душу?

Последнее что я увидел, перед тем как потерять сознание из-за нехватки воздуха, это силуэты подобравшихся к нам егерей.

Очнулся рывком. По ощущениям — шея чистая. Вокруг десяток солдат направивших на меня оружие во главе с бакалавром. Огляделся. Я рядом со станцией. Сижу на земле. Руки связаны за спиной.

— Пришел в себя? — Спросил меня бакалавр.

Я кивнул.

— Ты арестован.

Я горько улыбнулся. Удивил тоже.

— Скоро поезд. Надеюсь, ты не будешь делать глупостей, и усложнять мне жизнь?

— Развяжите?

Задумчиво рассмотрев меня, бакалавр кивнул одному из солдат и тот нехотя разрезал веревки на моих руках. Я поморщился и растер оставшиеся на запястьях следы и ощупал себя. Встал. Тело болит — словно его пинали. В карманах пусто. Оружие забрали и бронежилет тоже. Могло быть и хуже.

— В чем хоть меня обвиняют? — Спросил я, и так прекрасно зная ответ.

Бакалавр усмехнулся.

— В том, что ты принес в жертву человека в месте, которое несет в себе отчетливый отпечаток эпохи старших. Тебе это ни о чем не говорит? — Он хмыкнул. — Жаль нас всех выкинуло с поляны, и она закрылась, исчезнув, словно ее никогда и не было, так что рассмотреть, что ты там начертил на земле, я не успел, но думаю, дознаватели в городе вытащат из тебя все секреты.

Я кисло улыбнулся. Чего-то такого я и ожидал.

К нам подошли жители деревни. Староста Зурад, тетя, другие мои знакомые, а сзади маячили макушки детей. Роза. Фея. Они украдкой мне помахали.

Эх, ребятки.

— Мы собрали, — передал бакалавру раздувшийся рюкзак с моими вещами староста.

На мой вопросительный взгляд, мне пояснили.

— Вряд ли ты сюда вернешься, так что я позволил этим добрым людям собрать твои вещи. Не знаю уж, к какому наказанию тебя приговорят, но они тебе понадобятся. А может, и нет…

К станции, прогудев свистком, подъехал поезд.

— Вперед, — подтолкнули меня в спину дулом автомата, и я сделал шаг.

Оглядываться желания не было. Не хочу, чтобы в Плеши меня запомнили таким. Я итак чувствовал, что они испытывают. Страх густо смешанный с облегчением — от тети Марии. Жалость от Зурада. Надежда и подбадривающий лучик света от Розы. Грусть и страдание от Феи. Или злорадство от Свята Лопаты.

— Шагай, — еще раз поторопил меня стоявший сзади рядовой автоматчик, упивающийся своей властью.

Я забрался в вагон к охранению поезда, и меня посадили в клетку. Не знал что в этих вагонах, помимо военных, охраняющих состав — есть еще и камеры для перевозки заключенных.

Поспать не удалось. В клетке можно только сидеть.

В город мы прибыли ночью. Меня, как и еще часть конвойных (не один я оказался за решеткой) — посадили в машину и доставили в тюрьму, разбросав по камерам до выяснения всех обстоятельств и прихода следователей.

— Это же маг, а ты его в обычную одиночку?

— Неофит.

— А заклинание?

— По документам усиления обоняния.

— А-а-а. Пусть тогда.

Железная дверь закрылась, и я остался один на один со своими мыслями.

Ну, я жив. Уже неплохо. Первая часть плана, что пошел не совсем по намеченному пути — выполнена. Осталось пережить суд и тут мне нужно хорошенько подумать.

Я накручивал себя три дня. Строил защиту, придумывал оправдания для суда, а на третий день моего пребывания в камере меня навестил Як Кость.

Все то же костное лицо. Рука дергается. Слышно как он хрустит в ней костями. Шрамы. Монокль и злое выражение глаз.

Убить меня пришел?

— Господин, бакалавр! — Удивленно-радостно поприветствовал я его, вскочив с кровати и поклонившись, показав свою покорность.

Мысли в голове заметались с огромной скоростью. Я решил, что буду говорить и, не дав ему начать разговор, захлебываясь словами, начал рассказывать все сам.

Из моих слов выходило следующее. Поручение Яка Кость я выполнил. Действуя точно по инструкции — начертил ритуал, уложившись в месяц. А что произошло после, никак иначе как стечением обстоятельств не назвать.

Рассказал о Прего и его безумной охоте на бывших одноклассников, цель которой до сих пор не ясна. О том, как он нарушил ритуал, прервав меня и ступив на один из знаков. И о том, что после этого случилось.

Рассказал я и об обвинении от егерей в мой адрес.

— И теперь я здесь, — закончил я свой рассказ на одном дыхании.

— Ты менял что-то в ритуале? Отвечай! — Потребовал он. — Ну?

Кости у меня в теле подозрительно заломило.

— Нет! — Вскрикнул я. — Вы что? Я там ничего не понимаю. Делал, как было сказано.

Побуравив меня своим взглядом, он задумался. Поверит или нет? Вот в чем вопрос. И по запаху не понять. Нет его.

Кажется, поверил.

— Держи рот на замке, — велел он. — Я все улажу.

Сказал и ушел, но я так и не позволил себе улыбнуться. Подожду…

Через несколько дней меня перевели в общую камеру. Нас тут было тридцать человек и каждый со своей историей.

Первые дни были самыми тяжелыми. Тридцать мужиков и все злы и хотят эту злость на ком-то выместить. Приходилось драться и часто. Вот как сейчас.

Взмах. Увернуться.

— Нос, ты покойник! — Пообещали мне.

Хорошо, что я крепкий.

— Ох!

Но даже так, пропустив удар по печени, я согнулся и пока вставал, мне прилетело еще и по голове. В глазах запрыгали звездочки, но я не сдался, иначе конец.

Через силу выпрямился и, увернувшись от очередного удара Глеба Заточки, как звали моего врага — ударил его кулаком в горло. Хотел в голову, но не попал.

Теперь он согнулся, пытаясь прийти в себя и встать.

— А НУ РАЗОШЛИСЬ ПО КОЙКАМ! — Пнул в дверь тюремщик, заглянув в окошко камеры из-за шума. — БЫСТРО, С-УКИ!

Мы послушались и, пообещав друг другу взглядами, что это не конец — расползлись по своим углам.