Когда приходит ответ - Юрий Вебер

Если он сам что-то понял, так чего он молчал, пока был совет, не говорил в открытую? А сейчас как заговорщик.

— Меня интересует, если позволите… — так же тихо сказал Ростовцев.

И он задал тот самый вопрос, которого напрасно ждал Мартьянов после своего выступления. Как же алгебра логики собирается решать мостиковые соединения? Как с мостиками?

Ага! Значит, клюнуло все-таки. Но Мартьянов тут же сдержал себя.

— Вы видите; сейчас уже не время об этом, — показал он на уборщицу, шумно катавшую стулья — Если вас интересует, заходите ко мне в лабораторию как-нибудь. Я не собираюсь ничего скрывать! — гордо добавил он.

И, подхватив портфель, с независимым видом проследовал из зала в институтские коридоры.

2

Нет, он не нуждался ни в каком сочувствии. Его передергивало от одной мысли об этом. Придя домой, раскричался по пустяку:

— Кто у меня опять трогал на столе!..

А на самом-то деле не хотел, боялся, чтобы Наташа стала спрашивать: «Ну, как твой отчет на совете?»

И, кажется, достиг цели. Они разошлись, оба надутые, по разным углам комнаты. Наташа — на свое излюбленное местечко на диване, принявшись за какой-то перевод с английского. Он, переложив демонстративно со стуком книги и ручки на столе, уткнулся в свои записи.

Неизвестно, как Наташа, но он через полчаса забыл, из-за чего они, собственно, так, и плыл уже по волнам своей теории. И это занятие приводило его в равновесие.

Еще раз о мостиковых соединениях. И не последовательные, и не параллельные, а какая-то смесь. Представляете, две параллельные линии, а между ними перекинута третья — мостик. Стало быть, на языке логики и не «и» и не «или», а что-то такое, что в логике не имеет как будто аналогии. Не сложение, не умножение, а что же? Мостики не укладывались в ложе алгебры логики. Василий Игнатьевич Шестопалов, первый всему зачинщик, так и объявил: я рассматриваю только класс параллельно-последовательных соединений, а мостики меня не касаются. Потому что параллельно-последовательные це ликом отвечают алгебре логики, а мостики не отвечают. А меня интересует только то, что иллюстрирует общий закон аналогий. И все, точка!

Хорошо ему, университетскому теоретику. Он вскрывает только общие закономерности, указывая на принципиальную возможность научного подхода к релейным построениям. А Мартьянов? Мартьянову-то приходится создавать научный, но в то же время вполне практический, инженерный метод. Но инженеры, электрики, проектировщики тотчас же спросят: а мостики? Как же без мостиков?

Без мостиков в релейных схемах никак нельзя. Без них многого не решить. Мостики позволяют уложить гораздо более сложные действия в гораздо более простые устройства. Обходиться меньшим количеством реле и контактов. Очень выгодно и экономно.

Мартьянов сам не раз, вычислив алгебраически схему, переводил ее на обычный чертеж и, посмотрев внимательно на привычные линии, находил дополнительно: а вот тут можно еще упростить, применив мостик; а вот тут еще — тоже мостик. Вадим Карпенко каждый раз злорадствовал: не может все-таки эта выдуманная алгебра того, что может простой глаз проектировщика.

— Да, — вынужден был соглашаться Мартьянов. — Пока еще не все может.

Неужели придется отступить? Оставить мостиковые соединения в стороне от алгебры логики. Он никак не хотел с этим примириться. И все искал, наоборот, способ ввести мостики в русло того же метода. Метод должен быть универсальным, тогда он по-настоящему сильный метод.

Подолгу рассматривал он разные схемы и соответствующие им алгебраические формулы. И все пытался: а нельзя ли подглядеть в этих формулах какие-то наводящие нити? Вот, скажем, признаки, которые говорят: здесь в схеме могут быть мостики. Смотрите сюда, вот они, признаки мостиковых соединений. Такая бы математическая подсказка. Это было бы первой ступенью в подходе к мостикам — найти по формулам признаки их присутствия.

И вот сегодня как раз, когда они сидели с Наташей, надувшись, по разным углам и когда он был весь словно наэлектризованный после случившегося на ученом совете, — сегодня-то как раз, в самый, казалось бы, неподходящий день ему вдруг что-то прояснилось. Нашел он, кажется, нашел! Вот они, признаки! Эти повторяющиеся сочетания определенных элемен тов, знаки умножения между ними. И еще определенные сочетания элементов, заключенных в скобки. И еще одинаковый состав элементов…

По крайней мере, три таких признака насчитал он сейчас. Высмотрел их в формулах. Вытащил их из рядов алгебраических строчек. Так-то! Не отказ от алгебры, а еще одно ее использование. Теперь он сможет твердо определять: здесь должны быть мостики. Пусть теперь посмеет Вадим превозносить хваленую интуицию проектировщиков! Пусть теперь зададут ему, Мартьянову, самый каверзный вопрос насчет мостиков, хотя бы тот же тихоня Ростовцев, если его действительно все это заинтересовало! Мартьянов знает, как ответить. Он воинственно выпрямился у себя за столом.

Ему уже не сиделось. Надо же с кем-нибудь поделиться! Скосил глаза в сторону, где на диванчике уютно за книжкой, но весьма неприступно расположилась Наташа. Нельзя же уступить в «борьбе характеров»…

Но Наташа вдруг громко рассмеялась. Он с удивлением обернулся. Это над ним?

А Наташа, как всегда, словно ни в чем не бывало, заговорила весело и непринужденно:

— Ха-ха, твоя алгебра не дает жить даже классикам.

Она повернула обложку. Джером-К-Джером «Праздные мысли лентяя».

От лица рассказчика великий юморист пробует рассуждать о любви в прежние добрые времена. Как влюбленный молодой человек мог проверить, насколько прекрасна его любимая? Если, выйдя из дома, он встречал человека и проламывал голову — не себе, а этому человеку, — это означало, что она, то есть возлюбленная этого первого, красива. Но, если встреченный им человек проламывал голову — конечно, не свою, а этого первого, — это означало, что красива не его возлюбленная, то есть не возлюбленная первого, а…

Но тут автор, устрашась запутаться в словесных объяснениях, решил призвать на помощь… язык символов. И коротко все изложил: «Если А проломил голову Б, то красива возлюбленная А. Если же Б проломил голову А, то красива не возлюбленная А, а возлюбленная Б». Смотрите, как все сразу ясно.

О великий юморист, если бы ты знал, с какой охотой взял бы тебя Мартьянов в свои союзники!

Смех быстро наладил мир в доме Мартьяновых. Наташа, как всегда, со вкусом сервировала вечерний чай. А он уже с жаром рассказывал ей о своей последней находке — с мостиками.

— А как же у тебя прошел сегодня ученый совет? — спросила она с улыбкой.

Он мгновенно запнулся и ответил:

— Нормально… Одного поклонника я, кажется, заполучил. Он не любил представлять ей события в невыгодном для себя свете.

3

В лаборатории немало переменилось за это время. Не видно, как входишь, широкой круглой спины Николая Зубова, нависшей недвижно над столиком. Нет больше Николая Зубова — не вернулся с войны… Нет в лаборатории и Верочки» Хазановой. Ушла в сорок первом в солдатских сапогах связистки, прошагала так все четыре года и пошла теперь по радиоинженерии. Забежала недавно в лабораторию, чтобы попрощаться, а вернее, оформить в отделе кадров нужные справки.

И все же в комнате стало еще теснее. Научных сотрудников, лаборантов прибавилось. Молодой народ, некоторые присланы по демобилизационным листкам, еще в армейских гимнастерках с темными следами на плечах от снятых погон, с неиспользованными дипломами и неизвестно с какими способностями к научной работе. А Мартьянова предупредили, что институт будет еще расширяться, и его лаборатория будет, и потребуются еще сотрудники.

Война показала, что та самая автоматика, телемеханика, о которой многие практики говорили раньше с улыбкой лишь как о какой-то технической причуде, — та самая автоматика с телемеханикой оказалась делом нешуточным. За ними стояло техническое, промышленное развитие в ближайшие годы. Технический прогресс. От них многое теперь зависело: как пойдет мирное состязание со странами капитала, с тем, что происходит там на полях производства и науки — в Западной Европе, в Америке, на японских островах. Очень серьезное состязание.

После долгого тяжелого перерыва вновь зазвучали, как вестники мира, знакомые довоенные слова: «пятилетний план развития», «пятилетка»… И в этих планах нашли себе место такие дела, о которых Мартьянов мог когда-то только мечтать. Расцвет автоматических идей. И, разумеется, все, что может этому способствовать, — все должно найти теперь немедленный отклик. Ну, например, его, мартьяновская, релейная ме тодика. Так казалось. Идеи, между прочим, требуют людей, которые способны создавать эти идеи, проводить их в жизнь. Мартьянов должен думать и об этом: кто же будет проводить? Ну хотя бы его собственные мартьяновские идеи новейшей релейной методики, хотя бы в его собственной лаборатории.