Внук Дьявола - Лайза Браун

– Мальчишка, много ты знаешь! Не Оливия меня отвергла. Ее отец поставил ее перед выбором: я или гостиница; в то время «Магнолия» была дворцом. А я был грязным рудокопом, бедным как церковная мышь, так что она предпочла заботу о гостинице, о своем доме и семье.

– Но…

Резким движением руки Дьявол заставил Колли молчать.

– Дослушай меня, парень. В ту ночь, когда она сообщила мне, что выбирает не меня, я поклялся себе, что добьюсь того, чего не добивался ни один Блэкберн. Как видишь, мне это удалось. Более того, я стал свидетелем их упадка. У меня были сыновья, а что у нее? У меня есть ферма, есть земля, деньги. «Магнолия» полностью принадлежит прошлому. И я еще доживу до того дня, когда она исчезнет окончательно.

– Но она не могла поступить иначе, если не любила тебя, – осторожно заметил Колли.

Дьявол издал неопределенный звук, который, наверное, должен был означать смешок.

– Хуже всего то, что она меня любила. Любила всем сердцем. Потому она так и не вышла замуж. И все-таки она отказалась от меня. И я ее разлюбил. Я понял, чего стоят подобные женщины. И я не хочу, чтобы ты повторил мою ошибку. Забудь про Лейни Торн. Забудь про «Магнолию». Твоя жизнь здесь, на реке.

Колли последовал совету деда. Два с половиной года он провел на ферме у реки Тиммс-Форк, лишь изредка наведываясь в Спрингс.

Время от времени он видел Лейни – с матерью или отцом. На ферме она больше не появлялась, а в тех редких случаях, когда они с Колли оказывались достаточно близко друг от друга, Лейни не смотрела в его сторону.

Но в любую минуту Колли знал, где она.

И она против воли знала о его перемещениях – в Спрингсе все всем известно обо всех. Сердце Лейни всякий раз замирало, когда она слышала что-нибудь про своего маленького колдуна.

Так Колли знал, как Лейни встретила свой шестнадцатый день рождения, а она была в курсе того, что Альберт отправил Колли в Нэшвилл к Джеймсу, и он провел там несколько недель, вникая в премудрости управления семейными предприятиями.

В семнадцать лет Лейни и Дана попали в автомобильную аварию. Лейни отделалась тогда довольно легко. Колли услышал о происшествии немедленно и не сомкнул глаз всю ночь, мучительно размышляя, что ему делать, если она пострадала.

На следующий год кобыла, которую Колли сам приобрел для фермы Ролинса, произвела на свет жеребца, отцом которого был большой вороной конь. Этого жеребца продали на центральный ипподром штата Кентукки за сумму большую, нежели стоимость самого богатого дома в Спрингсе. Эта новость дошла до Лейни с комментариями: молодой Ролинс, Ролинс Бессловесный, мол, будет еще более хватким и богатым хозяином, чем Ролинс-старший. Тогда Лейни поняла, что в сердцах жителей города поселилась зависть к Колли. Сама она в глубине души гордилась им.

Она старалась убить в себе эту гордость, да и вообще всякую память о Колли. Ему уже исполнился двадцать один год, да и она миновала тот возраст, в котором детские мечты еще простительны. Его пренебрежение бесило ее. Ей следовало злиться на него сильнее, чем обывателям Спрингса.

Увы, она на него не злилась.

Глава 9

Она снова поцеловала Колли Ролинса.

На следующее утро после приключения в Ло-Джо нога Лейни немилосердно болела, плечи горели огнем, а голова кружилась от воспоминаний о прикосновении губ Колли к ее губам.

Она прижала к губам палец, желая еще раз ощутить тот сладостный вкус, а потом провела по ним тыльной стороной ладони, чтобы начисто стереть след его поцелуя.

Он не может ей принадлежать, и его поцелуи не для нее.

После того как Уэй привез ее домой, Лейни легла в постель, не раздеваясь, и всю ночь видела сны. Такие сны, которые ей хотелось забыть. Может быть, причиной этих сновидений были две белые таблетки, которые доктор Максвелл заставил ее выпить прямо у него в кабинете. Но скорее всего виноваты были не таблетки, а события вчерашнего дня, когда ее губы соединились с его губами, как несколько лет назад.

Разве могла она предположить, что до такой степени потеряет голову от одного взгляда на белый шрам?

На улице шел проливной дождь, с лопастей вентилятора летели капли. Некоторые из них падали на щеки Лейни и стекали по ним, как слезы, которых ей до боли не хватало.

С кухни доносилось звяканье посуды и запах жареного бекона.

Накануне вечером, когда Лейни забылась тяжелым сном под действием лекарства, кто-то – только бы не Уэй, а мама! – снял с нее купальный костюм и надел ночную рубашку.

Она глянула на забинтованную ногу. Ступня сильно распухла – это было заметно даже под повязкой доктора Максвелла, – и часть ноги над щиколоткой покраснела. Встав с постели и сделав несколько шагов, Лейни убедилась, что может кое-как передвигаться. И то слава богу.

– Боже мой, Лейни, что с тобой стряслось? – запричитала Сюзан, когда Лейни прохромала на кухню.

– Упала в карьер, – смущенно призналась Лейни.

Сюзан всплеснула руками.

– В Ло-Джо? Да что ты там делала, милая моя? По камням лазала, что ли? И как ты туда попала?

Лейни сделала вид, что поняла вопрос буквально и не заметила явного подтекста.

– Кто-то убрал часть ограды со стороны дороги, – объяснила она. – Я подошла к краю и оступилась. А дальше – свободное падение. Уверяю вас, никакого покушения на убийство.

Ее легкомысленный тон не обманул мать. Дебора стояла возле раковины в напряженной позе. Она резко повернулась на каблуках только тогда, когда Лейни остановилась возле кухонного стола и робко опустилась на краешек стула.

– Тяжек путь греха, – проговорила Дебора с кривой усмешкой, глядя на Лейни мимо Сюзан.

Лейни почувствовала, как краснеет.

– Прости, что я не сказала тебе про Престона Ролинса, – сказала она.

Сюзан перевела взгляд с дочери на мать и сказала неуверенно:

– Пойду-ка я проведаю мисс Ливи. Что-то она сегодня, как никогда, заспалась.

Дебора молчала, выжидая, пока Сюзан отойдет подальше. Примерно через полминуты она сняла сковородку с конфорки и уселась напротив дочери. По ее лицу Лейни поняла, что время шуток прошло.

– Я-то прощу, но факты – упрямая вещь. Значит, все это время ты все-таки встречалась с ним. Он мне не нравится. Скользкая личность. Но больше всего волнует меня не он, а, как ты сама отлично понимаешь, его кузен.

– Насчет Колли ты можешь не беспокоиться, – ответила Лейни, не отводя невидящих глаз от стоящего посреди стола горшка с фиалкой.

– Я не буду беспокоиться насчет Колли только тогда, когда он уснет под землей сном праведника, – отрезала Дебора.

– Когда-то ты сказала, что у тебя нет ненависти к Колли.

– А у меня ее нет. Наверное, я все-таки возненавидела его, когда все произошло, но моя злость давно прошла. Пойми, Лейни, я думала, что ты навсегда от него избавилась. Мне было бы очень тяжело узнать, что… что я ошиблась.