Депрессия и тело - Александр Лоуэн

Основная проблема отношений между матерью и ребенком заключается не в кормлении грудью, а в вере и доверии, хотя все три аспекта очень близко взаимосвязаны. Через такие отношения ребенок либо приобретает базовое чувство доверия своему миру, либо он будет вынужден бороться с сомнениями, тревогами и виной по поводу своего права получать то, что он хочет или что ему нужно. Под словом «получать» подразумевается его право получать и право тянуться и брать. Когда человек не уверен, что у него есть это право, он будет тянуться к миру с сомнением, с боязнью, у него никогда не будет чувства полной ответственности. Амбивалентность пронизывает все его поступки; он тянется и одергивает себя одновременно. Такое поведение представляет проблему и для других, ибо нельзя полноценно отвечать на амбивалентное отношение. К сожалению, человек не осознает ни своей амбивалентности, ни своего недоверия. Его постоянное сдерживание себя структурировалось в мышечные напряжения, которые уже давно приобрели форму неосознанных двигательных движений. Он ощущает сознательный импульс тянуться. То, что он не ощущает, — это сдерживание этого импульса на телесном уровне.

Когда ребенок теряет веру в свою мать через переживание, что она не всегда рядом с ним, он начинает терять веру и в себя. Он начинает не доверять своим чувствам, своим импульсам и своему телу. Чувствуя, что что-то не так, он больше не может доверять своим естественным функциям, чтобы установить ту связь и гармонию с его миром, которые обеспечат непрерывное удовлетворение его потребностей и желаний. Но это есть то, чего, кажется, и добивается наша западная цивилизация, накладывая довольно строгое искусственное регулирование телесных функций на ребенка. И снова я процитирую Эриксона: «В западной цивилизации преобладающая система обучения и воспитания направлялась убеждением, что систематическое регулирование функций и импульсов в раннем детстве является надежной гарантией будущего эффективного функционирования человека в обществе. Эта система насаждает как грудному младенцу, так и подрастающему маленькому ребенку никогда не умолкающий метроном ограниченного шаблонного поведения, который призван регулировать его первый опыт взаимодействия со своим телом и с его непосредственным физическим окружением.

Только после такой механической социализации его поощряют развивать в себе завзятый индивидуализм. Он преследует свои амбиции, устремления, но вынужден оставаться в рамках стандартизированной карьеры, которая по мере усложнения экономики имеет тенденцию устанавливать более общие обязанности. Развившаяся таким образом специализация привела западную цивилизацию к господству машины, за которым, однако, скрывается огромная неудовлетворенность заблудившегося человека» /16/.

Западное отношение к телесным функциям происходит из аналогичного отношения западного человека к жизни вообще и к его окружающей среде в частности. Лучше всего это отношение можно описать, противопоставив господство и контроль, с одной стороны, почитанию и уважению — с другой; последние были свойственны первобытным людям. И, к сожалению, нам удалось достичь господства и контроля, потому что мы обладаем властью в таком объеме, который был бы недостижим для первобытных людей или даже для наших предков, живших два столетия тому назад. Я говорю «к сожалению», потому что от этого человек испытал на себе последствия более чем нежелательные, а для нашей окружающей среды (мы это только начинаем обнаруживать) последствия оказались и вовсе катастрофическими. Ослепленные властью, мы перестали воспринимать реальность нашего существования. Мы считаем мир подвластным нашей воле и нашим сознательным усилиям, совершенно игнорируя тот факт, что наше благосостояние и само существование зависят от этого мира, от этой земли. И мы стали применять такое же отношение к своему телу. Мы рассматриваем его как подчиненное воле и уму, опять забывая о том, что действия воли и ума полностью зависят от здорового и естественного функционирования тела. Когда эти иллюзии рушатся, как у людей в депрессии, бессилие воли и зависимость от тела становятся шокирующей реальностью.

Власть происходит из знания, которое всегда является неполным пониманием естественного порядка вещей. Оно неполно, потому что мы всегда приобретаем новое знание, которое обязательно изменяет нашим предыдущим представлениям или даже может противоречить им. Нигде трюизм не проявляется так очевидно, как в теориях детского воспитания. Вы помните то время в прошлом поколении, когда бихевиоризм был в моде и педиатры советовали матерям не брать плачущих детей на руки, чтобы не избаловать их? Сейчас стала модной вседозволенность, но эта концепция уже тоже критикуется. Я думаю, мы можем ожидать от каждого поколения формулирование новой теории, предназначенной для решения проблем предшествующего поколения, но совершенно неадекватной для непредвиденных проблем, которые она неизбежно создает. Вы помните время, когда всем без разбора рекомендовали удаление миндалин, как сейчас обрезание предписывается маленьким мальчикам? Можно лишь содрогнуться при мысли о тех травмах, которые так легко причинить неполным знанием, особенно если оно исходит от людей, пользующихся авторитетом и доверием.

Неоднократно меня просили написать книгу о том, как воспитать ребенка. Как мне льстит думать, что я знаю! Но каким самонадеянным и высокомерным бы я был, если бы действительно верил в это. Работая со своими пациентами, я лишь могу сказать, почему нарушилась их жизнь. Понять прошлое можно с помощью исследовательского ума, но предвидеть будущее — это не в человеческой компетенции, если он не пытается регулировать и контролировать естественное течение жизненных сил. Этим самым процессом регулирования он рискует оказать разрушительное воздействие на них. С другой стороны, мы по своей природе находимся в гармонии с этими силами. Если мы не можем предсказать их действие, то, по крайней мере, мы можем понять их и, обладая верой, идти вместе с ними.

Никто не может понять ребенка так же хорошо, как его родная мать. Еще до своего рождения он был частью ее тела, питался ее кровью и подчинялся тем энергетическим потокам и зарядам, которые протекали через ее тело. Она может понять его так же хорошо, как и свое собственное тело. Не знать все о нем, но понимать его. Она может ощутить его чувства почти так же остро, как и свои собственные. Поэтому реальная проблема возникает, когда мать находится в разрыве со своим телом и со своими чувствами. Если женщина не присутствует «здесь и сейчас» для себя, она не может быть «здесь и сейчас» для своего ребенка. И никакое количество знаний или информации не возместит ее отсутствия. Я могу это сказать другими словами. Если у матери нет веры в свои собственные чувства, у нее не будет никакой веры в ответные чувства ее ребенка. Или, не имея веры в себя, она не сможет передать ему какую-либо веру.

Где же произошел разрыв в передаче веры? С незапамятных времен женщины растили детей, и человеческий род рос и процветал. Мы все еще растем, но не процветаем. В прошлом связь между матерью и ребенком была непосредственной, тело к телу. Роды и кормление считались священными занятиями в том плане, что они внушали всеобщее благоговение и уважение. Отправляя эти функции, женщина таким образом удовлетворяла свою потребность быть отзывчивой и ответственной за другого. В этой деятельности была задействована лишь минимальная часть ее эго; ее тело чувствовало, что нужно сделать, и она делала это. Ее любовь к ребенку изливалась вместе с ее молоком. Женщина была привязана к своей природе, но она также обретала реализацию внутри нее. Это совершенно верно было показано в исследовании, проведенном доктором Найлзом Ньютоном /17/, профессором психиатрии медицинской школы Северо-Западного университета. «Кормящие грудью женщины могут также иметь склонность к чувствительности и в других областях секса». Сларз и его коллеги обнаружили, что матери, которые кормили грудью, гораздо терпимее относились к таким сексуальным явлениям, как мастурбация и сексуальные игры. Мастерс и Джонсон отмечают, что в течение первых трех месяцев после родов кормящие матери сообщали о своем самом высоком уровне сексуальности.

Согласно доктору Ньютону «отношения между матерью и ребенком без приносящего удовольствия кормления можно соотнести в психофизиологическом плане с браком без приятного соития». Это означает, что женщина не может быть полностью «здесь и сейчас» для себя, если она также не будет полностью «здесь и сейчас» для своего сына.

Основные, приносящие вред последствия технологического прогресса, власти, эгоизма и объективности заключаются в том, что они нарушают естественные отношения между матерью и ребенком. По мере того, как эти силы входят в общественную жизнь, они отбивают у женщин всякое желание нянчиться с детьми. Раньше только те женщины, которые обладали высоким социальным и общественным положением, могли пойти на такой шаг, поскольку только они могли позволить себе воспользоваться услугами кормилицы. Сегодня же под влиянием педиатрических рецептов, всяких бутылочек и приспособлений для стерилизации большинство женщин стараются освободиться от того, что они считают чрезмерной услужливостью перед ребенком. Но нам не следует недооценивать роль эготизма в этом изменившемся отношении. В Японии, где пастеризованное молоко не так легкодоступно, женщины отказываются кормить грудью своих детей, потому что считают это признаком общественного унижения их достоинства. Их идеалом является свободная американская женщина.