Соло на троих - Ника Сафронова

И только он это сказал, как на его сотовый раздался звонок.

– Да! – ответил Мишаня. – Здорово!.. Да вижу уже!.. Ага… Ну так я в пятнадцати минутах!.. Погоди, скорый ты наш! Я сейчас кое-что выясню и перезвоню, если буду запаздывать…

Сунув мобильник в специальный держатель на приборной доске, Талов повернулся ко мне:

– Оксан! Возникли небольшие коррективы, в связи с дождем…

Я, кажется, уже догадывалась, о чем он мне сейчас сообщит. Во всяком случае, пейзаж за окном становился все более узнаваемым. Но ответила довольно беспечно, будто и не думала нервничать:

– Излагайте!

Талов побарабанил большими пальцами по рулю:

– Коллектив передумал пить под открытым небом и перебрался к Всеволоду на дачу. Вы не будете возражать, если мы перенесем наш разговор туда?

Я на минуту представила, как ввалюсь к Лихоборскому. Здрасьте вам! Бестактно вторгнусь в его жилище, где каждый предмет напомнит мне о чем-то таком, что вспоминать уже ни к чему!

– Может, лучше не стоит… – покривилась я.

– Смотрите сами – я готов повернуть обратно. Отложим нашу беседу до следующего раза.

Черт возьми! Когда – до следующего? Опять все затянется на полгода? Или не выгорит уже никогда? Почему я не становлюсь равнодушной? Как все было бы просто тогда! Нигде бы уже не екало, не щемило…

– Ладно, – проглотив ком, сказала я, – на даче так на даче.

И вот мы уже гудели в знакомые ворота.

Они будто сами по себе отворились, управляемые кем-то с дистанционного пульта. И я вдруг испугалась, что сейчас из-под куртки пробьется мой пульс. Мне потребовалось немало усилий, чтобы справиться с чувствами. На это ушло все время, пока Мишаня, толкаясь задом, пытался въехать между Севиным «Лексусом» и чьей-то синей «Тойотой». Зато в самый ответственный момент, когда Лихоборский собственной персоной спустился с крыльца, я уже крепко держала себя в руках.

Всеволод, склонив голову, направился к нам, силясь через стекло разглядеть таловского пассажира.

– Здорово! – услышала я. – Кого это ты привез? Мамка не заругает?

– Мамка не знаю, а Вероника может приревновать, – ответил Мишаня, помогая мне выбраться.

Предупрежден, значит, вооружен!

Эта присказка подходила ко мне, но никак не к Лихоборскому. У него едва не сделался приступ.

– А… а… Оксана?!!

– Здравствуйте, Всеволод Григорьевич! – я протянула ему руку. – Извините за внезапное вторжение, во всем виновата непогода. Надеюсь, вы позволите немного у вас обогреться?

– Мальчики, ну где вы там? Давайте в дом бегом! – раздался с крыльца чей-то нетерпеливый оклик. Я подняла глаза и чуть не упала замертво, узнав в крикунье свою старую знакомую. «Индианка», зябко потирая оголенные плечи, тоже всматривалась в меня, но пока еще, кажется, не признала.

Лихоборский все стоял. Его волосы, лоб и щеки уже покрылись каплями. Потом он в две руки взял мою протянутую ладонь. Не пожал, а просто подержал.

– Даю вам полную свободу действий, Оксана Александровна! Грейтесь, сколько вашей душе будет угодно.

А Талов уже спешил на зов «индианки».

– Где Вероника? Мне нужно с ней поговорить.

– В гостиной, – женщина слегка удивленно посторонилась.

– Идемте тоже под крышу, Оксана! Вы сейчас вся вымокнете! – Лихоборский, легко потянув меня за пальцы, направился первым. – Ну что же вы? – обернулся он.

Я двинулась следом.

– Скорее! Скорее! – поторопила «индианка» и спряталась от усилившегося дождя внутри.

Пришлось и нам пробежаться. Всеволод пропустил меня первой, потом вошел сам. «Индианка» тут же набросилась стряхивать с его свитера влагу.

– Может, представишь мне нашу гостью? – игриво взглянув на него снизу вверх, сказала она.

– Это Оксана. Она занималась нашей рекламной кампанией.

Лихоборский отер ладонью мокрое лицо. А «индианка», взмахнув ресницами, перевела взгляд на меня.

«Так вот, значит, кто ты такая!» – сказал мне ее ревнивый прищур. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбка вышла располагающей.

– Ну, а я Татьяна!

– Очень приятно, – я тоже потрудилась быть убедительной.

– Что ж, пойдемте к столу?

– Нет-нет, я не надолго, от силы на полчаса. Мне нужно переговорить с Михаилом, и я поеду.

Всеволод кинул на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Зато Татьяна принялась уговаривать:

– Ой, ну что за ерунда! Посидите немного! Никуда не сбегут ваши дела!

Намекнуть ей, что ли, что после того случая в больнице я стала плохо переносить их совместное общество?

– Ну что, вы так и будете здесь стоять? – подступился Лихоборский. – Давайте сюда вашу куртку!

Он стал помогать мне разоблачаться и случайно коснулся шеи своими холодными пальцами. Меня так и протрясло. Нет, нужно срочно сматываться отсюда! Это невыносимо!

А в гостиной уже полным ходом пили и ели. Народу было немного. Не считая нас, еще трое мужчин и столько же женщин. Выходит, своим приездом я нарушила царящее здесь библейское равновесие: в отличие от прочих тварей осталась без пары. От этого почему-то стало еще гаже.

Во главе стола восседал какой-то бородатый жирдяй, жадно и шумно уплетающий соленую помидорку. Рядом – точеная, как статуэтка, молодая стервочка подтирала толстяку кучерявую бороду. С другой стороны от нее расположилась еще одна пара – худой, неразговорчивый армянин и пышная, смешливая хохлушка.

Талов со своей пассией общались возле окна. При одном взгляде на эту женщину можно было смело приклеивать ярлык «Первостатейная сука!». Худая до невозможности. С длинным вороньим носом и мелкими колючками вместо глаз. Она куталась в ярко-оранжевый шарф и что-то высказывала Мишане. На руках ее было столько браслетов, а на пальцах перстней, что дня не хватило бы, чтобы их сосчитать.

При нашем появлении все общество необычайно оживилось.

– Сева, друг мой любезный! – воскликнул толстяк. – Кто сия прекрасная незнакомка, которая, как звезда, озарила нашу бледную обитель?

– Сия прекрасная незнакомка – моя давняя… – Всеволод запнулся, окинул меня задумчивым взглядом, и таки нашелся, – коллега. Ее зовут Оксана. Прошу любить и жаловать!

– Оксана! – шумно замахал руками толстяк. – Прошу за наш край! Обязуюсь вас лично любить и всячески жаловать!

– Афоня! Не наседай на девушку! – предупредил Лихоборский. – Она может неверно истолковать твои слова, – и обратился уже ко мне: – Это – мои институтские друзья: Афоня и Арсэн.

На последнем слове армянин не без высокомерия поклонился.

Меня насильно усадили за стол, впихнув между Афоней и хохлушкой Надей. Вскоре между ними разгорелся настоящий поединок за право владеть моим вниманием.

Как удалось выяснить, в данной компании еще с институтской скамьи повелось собираться раз в год на конец сентября для обсуждения самых разных проблем. Фирменным блюдом мероприятия считался жареный гусь.

Когда Татьяна подала птицу на стол, к нам, наконец, присоединились Талов со своей крокодилицей. Последняя держалась очень надменно. Имя свое бросила – как рублем подарила. И вообще, кроме свойской Надюхи, все остальные барышни вызывали во мне жгучую неприязнь. Мужчины же, напротив, импонировали все как один. Даже Надькин сухарь, в конце концов, растопил мое сердце потрясающим чувством юмора.

Время тикало, а Талов, кажется, начал уже подзабывать, ради чего я нахожусь здесь. И ради чего страдаю, глядя, как Татьяна виснет на Лихоборском.

Когда отзвучал последний раскат смеха, связанного с Афониным анекдотом, я украдкой привлекла внимание Талова и постучала себя по запястью. Лихоборский, перехватив этот жест, помрачнел. А Мишаня кивнул, приглашая выйти из-за стола. К своему удивлению, я обнаружила, что крокодилица тоже, щелкнув ногтями по коленке Арсэна, собирается встать. Мы втроем вышли на воздух. Дождь уже закончился, и теперь над пожелтевшей березой повисло розоватое облако.

«Уж небо осенью дышало…» – вот, оказывается, как это выглядит!

– Пойдемте в беседку, – предложил Мишаня.

Мы направились по садовой дорожке мимо абсолютно красных кустов. Здесь так хорошо, так приятно пахло мокрой листвой! Взошли под крышу беседки, затянутой виноградом, уже наполовину опавшим.

Мишаня сказал:

– Оксана! Вероника будет присутствовать при разговоре, потому что именно она станет главным учредителем фирмы. В состав соучредителей войду я и, если хотите, можете войти вы.

– Подожди, Миша! – прервала его крокодилица. – Так вопрос не стоит! – она впилась в меня своими колючками. – Я хочу услышать от вас, сколько лет вы уже работаете в рекламном бизнесе. Для каких московских фирм делали рекламу? От кого можно получить рекомендации?

– Вероника, – мягко кашлянув, сказал Мишаня, – перед тобой сидит человек, которого тебе порекомендовал я лично. Давай не будем тратить время на допрос с пристрастием. Нам сейчас необходимо обсудить ряд организационных моментов.