Избранные работы по проблемам криминалистики и уголовного процесса (сборник) - Олег Баев

На необходимость весьма осторожного отношения к отдельно взятым особенностям речи допрашиваемых и возможность их совершенно различной оценки в качестве симптомов лжесвидетельства еще более семидесяти лет назад обращал внимание известный русский юрист П. Сергеич (П. С. Пороховщиков). «Свидетель отвечал на вопросы быстро и решительно. Он говорил правду, – заявляет прокурор. – Нет, он думал только о том, чтобы скорее отделаться от допроса, – возражает защитник. – Свидетель говорил вяло и нерешительно. Он не уверен в своем показании и боится ошибиться, – указывает защитник. – Совсем нет: он понимает значение своих объяснений и взвешивает каждое слово. – отвечает обвинитель. – Свидетель ничего не говорит. – Ясно, что он все позабыл… или что все помнит, но хочет все скрыть. – Свидетель дает точное и подробное показание. – Очевидно, он хорошо знает и твердо помнит обстоятельства дела. – Да… или что он твердо выучил ложное показание»[129].

Значимость замеченных особенностей показаний субъекта как симптомов его действительного состояния относительно искомой следователем информации может быть познана лишь в сравнении с показаниями этого же лица, даваемым по другим обстоятельствам и по другим темам. Совершенно верно отмечает Л. Б. Филонов, что выявить особенности показаний субъекта относительно отдельных фактов и осознать их как симптомы реального информационного состояния субъекта можно только в сравнении, «только на фоне другого поведения, принятого за норму»[130]. Процесс такого сравнения составляет третий, семиотический этап диагностики следователем конфликта.

Эксперименты, проведенные Л. Б. Филоновым, показали, что для оценки симптомов наличия скрываемого обстоятельства, для сравнения их с особенностями дачи этим лицом показаний на другие темы достаточно взять 5–6 тем. «Все они, – пишет Л. Б. Филонов, – должны быть последовательно проведены в беседе как объекты обычного разговора. Однозначные реакции на 4–5 тем всегда в сумме давали основы для уверенного выделения одной темы, которая узнавалась по особым реакциям, в какую бы сторону они ни отклонялись (избегания темы или «вязкости в теме»)»[131].

Таковы основные этапы процесса диагностики следственного конфликта. Заметим, что в практической деятельности по диагностике конфликта, на наш взгляд, возможно возникновение двух неравноценных в тактическом отношении ситуаций. Первая из них состоит в том, что та или иная особенность в показаниях субъекта выявляется непосредственно в ходе допроса по существу искомых обстоятельств дела, можно сказать, неожиданно для следователя. В данной ситуации перед следователем стоит задача безотлагательно оценить диагностическую значимость этой особенности для осознания конфликтного или бесконфликтного характера проходящего общения. В такую весьма сложную ситуацию следователь чаще всего попадает при проведении допроса без надлежащей подготовки, без попыток «тестовых» бесед с субъектом на темы, не имеющие прямого отношения к искомым обстоятельствам, ответы на которые должны выступать в качестве эталонных для выяснения истинного информационного состояния субъекта. В подобных спонтанно сложившихся условиях следователь должен тем или иным путем перейти к установлению «эталона речи» субъекта. С этой целью он может: а) «свернуть» допрос по существу выясняемых обстоятельств и перейти к «тестовым» беседам безотносительно к теме допроса; б) ввести допрос в другое русло, используя последующую его часть для выяснения нейтральных вопросов, подбор которых также должен служить целям выявления «эталона речи» субъекта; в) перенести допрос на другое время и начать его с «тестовых» бесед.

Вторая ситуация заключается в том, что симптомы или возможность сокрытия субъектом своего информационного состояния известны (или предполагаются) следователю из материалов уголовного дела или сведений, добытых непроцессуальным путем, до своего личного с ним общения. Эта ситуация в тактическом плане несомненно предпочтительнее предыдущей. Тот факт, что субъект еще не «скован» показаниями, данными именно этому следователю, или в целом самим фактом ранее данных им показаний, делает более эффективным проведение с ним «тестовых» бесед, установление эталонов обычного информационного (речевого) поведения субъекта. Сказанное служит еще одним аргументом в пользу того очевидного, но, к сожалению, далеко не всегда соблюдаемого в следственной практике положения, что допросу по существу искомых следователем обстоятельств Должны предшествовать беседы с субъектом для выяснения его реакций и поведения относительно тем, которые не связаны непосредственно с предметом допроса.

Выбор тем для «тестовых» бесед сугубо индивидуален.

Он зависит от многих факторов: степени интеллектуального и эмоционального развития не только допрашиваемого, но и следователя, изученности следователем личности допрашиваемого, устойчивости и характера установившегося между ними психологического контакта, обстоятельств расследуемого дела, процессуального положения субъекта и его отношения к предмету допроса и т. п. Тем не менее можно выделить несколько типовых направлений тем бесед, представляющихся рациональными в большинстве случаев для установления эталонов речевого поведения субъекта, с которыми можно будет сравнивать выявленные симптомы.

Наибольшую информацию в этом отношении могут дать беседы с субъектом, касающиеся обстоятельств его жизни. Выяснение их позволит найти эталон эмоциональной окраски субъектом его правдивых показаний и во многих случаях – их формально-логической структуры. Если в биографии допрашиваемого имеются (и следователю известны ранее или стали известными в ходе беседы) отдельные негативные обстоятельства, например прежняя судимость, увольнение с работы за неблаговидные поступки, привлечение к административной или иной ответственности, или напротив, положительные факты, скажем, совершение благородного поступка, активное участие в общественной жизни и т. п., то подробные беседы с ним следователя на эти темы могут служить в качестве эталонов таких симптомов, как уход от темы или вязкости в ней относительно предмета допроса.

Оценке таких симптомов, как излишняя осведомленность, эмоциональная бледность показаний, могут помочь беседы на отвлеченные темы, связанные с какими-либо известными обоим общающимся литературными или сценическими произведениями или кинофильмами. В беседе на эти темы выясняется как степень воображения, «фантазии» субъекта, так и нравственная оценка им действий и поведения тех или иных персонажей.

Выявлению эталонов речевого поведения субъекта может служить и обсуждение с ним имевших место в жизни или известных по произведениям искусства, а также гипотетических примеров, достаточно близких по своей психологической и «криминальной» сущности к предмету допроса.

В заключение рассмотрения вопроса о диагностике конфликта следователем необходимо обратить внимание на следующее. Основой оценки следователем значения отдельных выявленных симптомов конфликта и их совокупности (третий, заключительный этап его диагностики) должно служить известное указание В. И. Ленина о доказательственном значении фактов в целом и его предупреждение о сугубой осторожности в обращении с «фактиками», «…если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны…»[132].

На качестве диагноза следователем конфликта отражаются не только неизбежные субъективные особенности восприятия, но и моральные свойства и весь нравственный облик конкретного следователя: честность, трудолюбие, самокритичность, объективное отношение к субъекту независимо от своего эмоционального к нему отношения и др. Несомненно также, что верная диагностика конфликта следователем связана с его житейским и профессиональным опытом и теоретической подготовкой. В отношении последней, несколько перефразируя известное в медицине положение[133], можно оказать, что каждый человек, с которым взаимодействует следователь, изучается всей криминалистикой, но в той степени, в которой она усвоена данным следователем.

Глава 5

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СРЕДСТВ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ И РАЗРЕШЕНИЯ КОНФЛИКТНЫХ СИТУАЦИЙ НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ

Вопросы о средствах расследования преступлений (и соответственно этому во многом и о предупреждении и разрешении следственных конфликтов) относятся к одним из наиболее дискуссионных и сложных в юридической литературе последних лет. Если одни авторы подразумевают под средствами расследования лишь процессуальные действия следователя, то другие, впадая в противоположную крайность, все применяемые следователем средства безоговорочно объявляют криминалистическими. Так, например, В. А. Бабич полагает, что тактическими средствами являются любые средства, используемые следователем для предупреждения потенциального и пресечения реального противодействия его деятельности: предметы материального мира; различные приемы духовной и физической деятельности следователя; следственное действие в целом; тактические операции; приемы физической и духовной деятельности иных лиц, если они были направлены на пресечение или предупреждение противодействия следователю и при этом совершались по его поручению[134].