Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

— Что с миз Блейк?

— Что у вас стряслось?

— Кто вы такой?

— Куда вы ее несете?

Вопросов было больше, куда больше, и все они сливались в шум океанского прибоя у берега. Толпа напирала. Был момент, когда она сомкнулась вокруг нас, но голос Мерлиони взлетел до крика:

— Все назад! Все назад, или я прикажу очистить площадь!

Джейсон посадил меня в джип, прислонясь ко мне плечом, чтобы застегнуть ремень безопасности. Жакет оказался у меня на лице и — странно — вызвал клаустрофобию.

— Закрой глаза, — велел Джейсон.

Я уже их закрыла, но не стала спорить. Жакет убрался, и солнце ударило в закрытые веки. Я почувствовала, как на меня надевают солнечные очки, и осторожно раскрыла глаза. Чуть лучше.

Перед джипом стояла цепь полицейских в форме и в штатском, удерживающая стаю репортеров, чтобы дать нам выехать. Все камеры смотрели в этот момент на нас. Представить себе не могу, какие будут заголовки в газетах.

Джейсон врубил двигатель и дал задний ход под скрежет шин. Он уже гнал по улице раньше, чем я успела сказать «тебя оштрафуют».

— Я звонил Мике, он ждет. Полезешь в ванну с Натэниелом.

— Чего? — сумела проговорить я.

— Я не знаю точно, что с тобой, но ты ведешь себя как серьезно раненный оборотень. Будто твое тело старается залечить какую-то глубокую травму. Тебе нужен жар и близость твоей группы.

— Я, — зубы застучали так, что слова рубились на куски, — не... — Я бросила попытки составить фразу и остановилась на формулировке: — Не ранена.

— Я знаю, что серьезной раны у тебя нет. Но если бы дело было в укусе вампира, ты была бы теплой на ощупь, горячей, жаркой. А не холодной.

У меня зазвенело в ушах — будто кто-то без конца гремит бубенцами. Звон поглотил голос Джейсона, шум мотора и все на свете. Я потеряла сознание второй раз за два часа. Определенно сегодня не лучший мой день.

Глава 22

Я плавала в воде, в теплой-теплой воде. Чьи-то руки удерживали меня на месте, мужское тело слегка задевало меня в воде. Я открыла глаза и увидела пляшущие язычки свеч. Я снова в «Цирке проклятых»? Две вещи тут же подсказали мне, где я на самом деле: светлая плитка, блестящая в торце ванны, и руки вокруг моих плеч, которые напряглись и притянули меня ближе. Как только я уперлась спиной, я тут же поняла, что меня держит Мика.

Мне был знаком изгиб его плеча, знакома каждая ложбинка и выпуклость этого тела. Загорелые руки казались слишком тонкими для мужчины, но когда он притянул меня к себе, под кожей заиграли мышцы. Я знала, сколько силы в этом изящном теле. Он был вроде меня — на самом деле куда мощнее, чем с виду.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он так близко, что шепот показался громким.

— Лучше, — ответила я, все еще слабо.

— По крайней мере ты немного согрелась, — сказал он. — Джейсон говорил, что тебя тошнило и голова кружилась. Прошло?

Я подумала, попыталась почувствовать собственное тело, а не только уютную теплоту и близость.

— Ага, действительно лучше. Что со мной творилось?

Он повернул меня на руках, посадив поперек, чтобы мы видели друг друга. И улыбнулся. Загар, с которым он приехал, уже немного сошел, но кожа осталась смуглой, и эта смуглость подчеркивала самую поразительную его черту — совершенно кошачьи глаза. Я сперва думала, что они желто-зеленые, но они были и желтые, и зеленые, и любая комбинация этих цветов в зависимости от его настроения, от освещения, от цвета рубашки.

Зрачки его расширились черными озерцами, и тонкая полоска цвета, окружившая их, стала светло-зеленой. Человеческие глаза редко бывают зелеными — по-настоящему. Серо-зелеными — да, но чисто зелеными — очень редко. Но у Мики глаза были именно такие.

И находились они на лице красивом — как бывают красивы женские лица. Точеном лице. Линия челюсти, подбородка были мужские, но смягченные. Широкий рот, нижняя губа толще верхней, будто он постоянно надувает губы.

Мне хотелось ощутить прикосновение его губ к своим, ощутить касание его кожи под пальцами. Он так на меня действовал почти с той минуты, когда я его увидела, — будто именно его мне не хватало до завершенности и надо его прижать к своему телу как можно теснее, сплавиться с ним.

Он не возражал, когда я потянула его к себе для поцелуя. Не сказал, что я больна и мне нужно отдохнуть. Он просто наклонился и прижался ко мне губами.

Целовать его было как дышать — автоматическое действие, то, что тело делает и будет делать, пока не умрет. Не было мысли, что я хочу его коснуться, не было застенчивой нерешительности, как с любым другим мужчиной в моей жизни. Он был мой Нимир-Радж, и с той минуты, когда мы оказались вместе, отношения были глубже брака, постояннее всего, что можно сказать словами или написать пером.

Мои руки скользнули вокруг его спины, плеч, мокрой кожи, и наш пульс забился сильнее. Его энергия горячим дыханием обожгла мне кожу, запела под каждым его прикосновением. Мой зверь заворочался где-то в глубине тела, и я ощутила, как отозвался зверь Мики. Они двигались в наших раздельных телах как два неясных плавающих контура, вверх, вверх, подгоняя друг друга, и только наша кожа их разделяла. И вдруг она будто не смогла больше их сдерживать, и они сплылись вместе. У меня спину выгнуло судорогой, а голос Мики стал почти воплем. Звери играли внутри наших тел, их энергия сплеталась так, как никогда не могут сплестись тела. Они вились, танцевали, как невидимые веревки, завязывались в узлы, охватывали друг друга, вплывали и выплывали из нас, пока я не полоснула ногтями спину Мики сверху вниз, а он не всадил зубы мне в плечо.

Не знаю, что помогло — боль, наслаждение, звери или все это вместе, но ко мне вернулась способность рассуждать. Вдруг я поняла, почему мне весь день было плохо.

Я ощутила длинный метафизический шнур, что связывал меня с Жан-Клодом, ощутила его на кровати в «Цирке проклятых», и Ашер все еще лежал рядом с ним. И на голой груди Жан-Клода сидела тень, темный контур. Чем дольше я смотрела, тем яснее была видна эта тень, и наконец она обратила ко мне искаженное лицо и зарычала. Глаза ее горели огнем цвета темного меда.

Я видела голодную тень силы Белль Морт, которая пыталась целый день высосать «жизнь» из Жан-Клода. Но у Мастера вампиров сработали системы безопасности — его слуга-человек и, быть может, подвластный зверь. Ричард отказался помогать нам непосредственно, но сегодня он, вероятно, заплатил за это свою цену.

Тварь снова на меня зашипела, как огромная дьявольская кошка, и я решила обращаться с ней соответственно — бросила своего зверя по этому метафизическому шнуру. Чего я не учла и не планировала — что зверь Мики пойдет за моим, что атака будет совместной, и мы разорвем эту тварь в дымные клочья. Она вылетела сквозь стену.