Рассказы - Алан Фостер

Сев на корточки, Эмос поднял слиток. Он не смотрел на вязь знаков, старательно нацарапанных им на земле. Они должны были отвлечь внимание дракона, что и было сделано. Он, конечно, заметил, что Светлое Тело — Черное Сердце их внимательно изучал. При всем своем угрожающем виде он, как все подобные существа, был осторожен. Он только тогда «клюнул», когда убедился, что Эмос не обладает магическим оружием. Простого же огнестрельного оружия ему было нечего бояться. Эмос вытащил из-за щеки вторую, неиспользованную пулю и осторожно разрядил огромный патрон. Из него высыпалась горстка пыльцы. Держа ее на ладони, осторожно, чтобы не вдохнуть, он сдул ее одним дуновением. Смесь была та же, что и в патроне, посланном в Светлое Тело — Черное Сердце: концентрированный мескалин, пейтоль особо редкого вида, дистиллированный сок из особого гриба, листья коки из Южной Америки — множество мощных галлюциногенов, а также порошок из рога некоего магического существа, не принадлежащего к этому миру — смесь, однажды составленная в его присутствии старым шаманом племени навахо, когда Эмос много лет назад побывал в каньоне де Челли.

Эта смесь не была собственно магической, но не была она и вполне реальной. Дракон был прав: у Безумного Эмоса не было заклинаний, чтобы убить его, и дракон не был убит. Но он больше не мог жить в реальном мире. Через месяц, когда последствия дьявольской смеси пройдут, и к Светлому Телу — Черному сердцу вернется способность соображать, он может и пожалеть, что не умер. В одном можно быть уверенным: дракон может почувствовать жажду золота, но он не вернется на охоту за ним в Колорадо.

Он осторожно упаковал свои с виду скромные сумки и приготовился уходить, внимательно глядя на небо. Вновь появились тучи. Скоро пойдет снег, который так не прекратится до апреля.

Но у него еще есть два — три дня. Ему надо, не теряя времени, покинуть горную высь, и такая возможность у него есть.

Уперев руки в бока, он крикнул в сторону реки:

— Э-эй, Бесценный! Ко мне, несчастное ленивое создание! Вылезай из грязи! Зима наступает на эту дьявольскую землю, как говаривал Бриджер. Думаю, не надо дожидаться, пока здесь будет то же, что и внизу.

Неохотно повинуясь, пегий объект этих заклинаний поднялся и покосился на хозяина. Безумный Эмос с любовью поглядел на своего четвероногого товарища.

— Что делать с этим пятном на лбу? — проворчал он. — Этот чертов рог опять начинает расти…

А ЧТО С НИМИ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?

Когда слабенькая звездочка класса G замаячила наконец на контрольных экранах, легкий космический крейсер «Тпин» начал торможение, отчего его мультидрайверные двигатели немедленно взвыли. Вой скоро ушел почти за пределы слышимости, но продолжал раздражать. Когда скорость космического корабля упала от совершенно невероятной до всего лишь немыслимой, крейсер вывалился в обычное пространство, восстановив реальную массу и видимость. После того как «Тпин» пересек орбиту угрюмого газового гиганта, все свободные от вахты члены команды прилипли к экранам. Каждая новая солнечная система — волнующее зрелище, а любопытство в полной мере присуще расам, вышедшим в открытый космос. Команда «Тпина» не была исключением, хотя являла собой такую разношерстную компанию, которую — ей-ей! — еще поискать.

Не слишком просторная рубка управления в носовой части полукилометрового корабля оказалась набита битком. Старший связист Фррннкс, нервно подрагивая рудиментарными крылышками, в тысячу первый раз вопрошал командора первого ранга Раппана, какого, собственно, дьявола они здесь ищут.

— Фррннкс, — устало вздохнул Раппан, — я вижу, что вы не удосужились как следует ознакомиться с легендами. В оставшиеся часы я не успею вам в этом помочь. Не лучше ли наклонить ушную мембрану к детектору и прислушаться — не приближается ли дредноут проклятых йоппов!

Фррннкс поморгал глазами в формальной манере, выражающей мягкое возражение с оттенком почтительного нетерпения второй степени.

— Осмелюсь заметить, сэр, мы оторвались от этих нерасторопных йоппов еще пять парсеков назад. Кроме того, сэр, я вполне способен исполнять свои служебные обязанности без дополнительных указаний! Разве я даю вам советы, как командовать кораблем?

— Ну знаете! Это настолько выше уровня вашей компетенции, что…

— Милостивые существа, милостивые существа! Прошу вас! — вмешался профессор.

Капитан и его подчиненный сразу же притихли.

Профессор — его подлинное ученое звание было абсолютно непроизносимо для большинства членов команды — был инициатором всей этой безумной экспедиции.

Именно он заново открыл утерянный секрет Экрана над планетой Терра. Профессор был родом из скромного звездного скопления с тремя населенными солнечными системами. То ли из-за отдаленности от центра обитаемых миров, то ли благодаря собственной спокойной созерцательной натуре жители этого звездного скопления почти не принимали участия в перипетиях и катаклизмах непрекращающихся войн между Федерацией и Империей Йопп.

И если уж они снизошли до того, чтобы вмешаться в ход событий, то в этом были виноваты сами йоппы. Точнее, государственная политика Йопп, полностью отвечающая принципу: кто не с нами, тот против нас. Ни в культуре, ни в языке Йопп не существовало понятия «нейтральный». Темперамент Йоппов, разумеется, привел к тому, что множество потенциальных их союзников изумительно быстро оказались врагами. Народы Федерации в своем развитии давно переросли стадию примитивной предубежденности; однако во многих общественных кругах открыто говорили о том, что йоппы не очень хороший народ. Тем более, что гастрономические традиции последних никак не могли смягчить это мнение: йоппы с удовольствием пожирали любую живую органику. Такие мелочи, как интеллектуальный потенциал закуски и ее сугубое нежелание принимать участие в пищеварительном процессе, в счет, сами понимаете, не шли.

Так что против Йопп объединились все организованные силы Галактики, а именно — двести двенадцать звездных рас. Однако (возможно, по причине усиленного питания) Йоппов было слишком много. Экспедиция надеялась присоединить к двумстам двенадцати расам еще одну.

— Если уж вы не можете жить без ссор, — продолжал профессор уже менее суровым тоном, — будьте так добры, делайте это, но крайней мере, более цивилизованно. У меня самая настоящая — возможно, необоснованная — аллергия на громкие и пронзительные звуки.

Все присутствующие немедленно перешли на шепот. Внимание переключилось на огромную, затянутую облаками сферу, медленно и величественно плывущую в пустоте космоса.